Литмир - Электронная Библиотека

Со свету, в полутьме комнаты, старик не сразу различил все детали, но безошибочно определил – приехавшие явно не спешили с обустройством, хотя, он это знал точно, приехали не вчера, не позавчера, а полторы недели назад. Что-то их удерживало… От этой догадки он заметно повеселел и взбодрился, на лице через маску официальности проступило какое-то подобие доброжелательности к хозяйке. Телевизор работал, но показывал неважно: изображение сильно "снежило".

– Лучше, наверное, выключить, а то будет мешать, да и показывает плохо… – несколько смущённо обратилась к гостю хозяйка.

Тот молча пожал плечами, как бы говоря, что ему всё равно, но женщина, тем не менее, поспешила щёлкнуть тумблером и погасить экран. На это сразу же отреагировал ещё один член семьи, девочка трёх-четырёх лет, игравшая на маленьком коврике в узкой нише между ящиками. Своё крайнее недовольство решением матери она выразила громким криком, мгновенно перешедшим в раскатистый плачь.

– Ещё раз простите пожалуйста… дети,– в очередной раз виновато проговорила женщина, и тут же не терпящим возражений тоном приказала опёршемуся на дверной проём старшему сыну:

– Вартан возьми Анжеллу и идите все во двор!

Мальчик всем обликом выразил неудовольствие тем, что его просто-напросто выгоняют, но возразить не осмелился, прошёл к убежищу сестрёнки, поднял её на руки и понёс из дома.

– Присаживайтесь, прошу вас,– угодливо предложила одно из двух уже распакованных кресел хозяйка, когда дети вышли во двор, вернее туда, где таковой должен был располагаться, и плачь девочки уже оттуда трансформировался в её же упругий, заливистый смех – видимо, братьям быстро удалось её чем-то обрадовать.

Вроде бы не проявляя особого интереса, но в то же время зорко осматриваясь, адаптируясь к недостатку света, гость осторожно присел в указанное кресло.

– В школе с вашим секретарём я говорила, и она мне сказала, что без вас вопрос о моём трудоустройстве никто не решит. Это-то я понимаю, но при чём здесь мои дети? Неужели и для их зачисления необходимо ваше присутствие? И потом, я не пойму, почему нам всем, всем кто с нами приехал, буквально с порога во всём отказывают? В ясли, садик, ту же школу… Никто ничего не хочет решать, все чего-то боятся. Ерунда какая-то. Время идёт, скоро уже первое сентября,– недоумённо вопрошала женщина.

– Да-да, я в курсе,– вновь с какой-то подспудной неловкостью отвечал гость.

– Ну, слава Богу, хоть вы приехали… Я боялась, что задержитесь и ничего здесь не сдвинется… А насчёт меня, вы не беспокойтесь. Вы ведь тоже историк?… Но я ни на какую нагрузку претендовать не буду, мне и нескольких часов хватит, чтобы стаж шёл, сколько дадите, я даже на продлёнке работать готова, только вот классное руководство взять сейчас не смогу. Извините, может, когда дочку в садик пристроим, тогда, но с этим тут такие сложности…

– Карина Вартановна,– нахмурившись и до побеления костяшек пальцев сжав набалдашник палки, словно питаясь от неё какой-то энергией, решительно перебил гость, поборов, наконец, неловкость,– давайте сразу расставим все точки над "и". Видите ли в чём дело,– старик поднял глаза на хозяйку и ощутил прилив тревоги, лёгший на её лицо.– Дело в том,– вздохнув, со значением повторил гость,– что я к вам пришёл не только и не столько как директор школы, сколько как станичный атаман… Я, конечно, не предсельсовета и не председатель колхоза, но, поверьте реальной власти у меня уже сейчас не меньше. А в самом ближайшем будущем атаманская администрация будет единственной властной структурой в станице. И в связи с этим… Поймите меня пожалуйста правильно… Я пришёл именно к вам, как к интеллигентным образованным людям, рассчитывая, конечно, застать и вашего мужа. Он ведь инженер кажется?

– Да работал главным инженером автопредприятия. Он сейчас в отъезде…– женщина отвечала, не выходя из состояния тревожного ожидания.

– Ну, вот тем более. Думаю, он тоже должен понять всю сложность ситуации, в которой мы оказались в связи с вашим неожиданным здесь поселением… Понимаете, тут недоразумение получилось. В сельсовете вам не сказали "нет", потому что они фактически уже не власть, а мой зам тоже проявил непростительную пассивность. В общем, сельсовет, мне кажется, специально создал эту проблему для нас, а вот вы это их ни "да", ни "нет" приняли за эдакое немое согласие на покупку домов и заселение. Очень прискорбно, но вы стали жертвами этой интриги. Надеюсь, вы поймёте ситуацию и растолкуете всё вашим землякам.

Женщина на глазах осунулась ещё больше, заметнее очертились скулы, яснее обозначились ранние морщины – ничто так не старит как горе, неприятности. Ноги её подкосились, и она бессильно присела там где стояла, на ближайший ящик. Её смятение, однако, длилось не долго, считанные секунды. Она заговорила почти вызывающе:

– Я вас не понимаю, Николай Степанович! Что должны понять я и мой муж, что мы должны объяснить тем несчастным, которые, как и мы, потеряли дома, некоторые и всё имущество, трудом нажитое, которые всего лишь хотят найти здесь у вас пристанище для себя и своих детей!?

Женщина говорила по-русски чисто, это был её родной язык, отличало разве что специфическое растягивание некоторых гласных, особенно "а", обычный говор так называемых русскоязычных жителей Кавказа, неславян. Она сразу поняла куда клонит гость, но призвала на помощь то, что ближе её характеру(дети Кавказа – особая стать и кровь), не смиренное вымаливание снисхождения, нет, но напор, агрессию…

Но гость оказался опытен:

– Не надо Карина Вартановна, вы всё прекрасно понимаете, и на психику тоже давить не следует, со мной это не пройдёт. Я вам официально заявляю, что во избежание негативных последствий вы должны уговорить ваших земляков как можно скорее покинуть нашу станицу… Это в ваших же интересах. Пока ещё тепло, пока ещё, как вы верно заметили, учебный год не начался.

– И это мне говорит педагог, директор школы!?…– женщина почти закричала, за окном мгновенно затихли дети, видимо услышав материнский возглас.

– Вы вправе считать меня кем угодно, бездушным, жестоким, националистом, даже фашистом… как вам угодно, но постарайтесь меня понять. Мне шестьдесят лет, и я давно уже не верю в то лживое братство народов, в эту интернационалистскую белиберду, которой нас потчевали семьдесят лет. Сколько существует мир, столько между нациями идёт то затухая, то вновь вспыхивая, борьба за выталкивание друг друга с лучшей земли. Исходя из этого, я хочу оставить своим детям и внукам не только дом и имущество, но прежде всего эту землю, благословенную, благодатную землю, и обязательно покой, покой на этой земле.

– Извините, но я совсем отказываюсь вас понимать. Какую же опасность мы можем для вас, местных жителей, представлять? Разве шесть семей несчастных беженцев в состоянии… Извините, но вы, наверное, шутите?– саркастически улыбалась женщина.

– В отличие от вас, абсолютному большинству здесь живущих данные опасения не кажутся абсурдными, и мне не хотелось бы сейчас объяснять вам почему. Скорее всего, вы меня не поймёте, ведь мы смотрим на эту проблему с разных, бесконечно далёких друг от друга позиций. Единственно чего я хочу, чтобы вы осознали, что ничего хорошего из вашего решения поселиться здесь, у нас, не выйдет. И пока дело не дошло до крупных эксцессов, я прошу вас уезжайте и уговорите остальных. Они вас послушают, тем более последуют вашему примеру…

3

Парень лет двадцати, роста не слишком большого а, что называется, выше среднего, плечистый, но худощавый, с непропорциональным соотношением длины туловища и ног, заметно в пользу конечностей… Он тоже продвигался к тому же краю станицы. Только в отличие от старика, шествовавшего по улице, парень предпочёл пойти задами огородов. Обходя неровные, кое где поваленные или проломанные плетни, он иногда, как бы с опаской пригибался и оглядывался по сторонам, не желая, оказаться замеченным. В то же время он старался, по мере возможности, выбирать путь почище, ибо одет был совсем не по-сельски: сочно-синие с блеском, с двойной белой полосой по шву спортивные брюки, белоснежная тенниска, короткие рукава которой оставляли открытыми загорелые руки, с не очень объёмной, но весьма рельефной мускулатурой. "Верх" и "низ" тоже «увенчаны» довольно эффектно: ноги в белых на толстой подошве кроссовках, светлорусая, коротко стриженная голова в синей бейсболке индокитайского происхождения, но с обязательным штатовским гербом. Ничуть не походя на местного, так сказать, по "упаковке", он, тем не менее, являлся местным уроженцем.

3
{"b":"789461","o":1}