Я даже хихикнул, и меня передернуло. Вот ведь нервы!

– What’s wrong? – донеслось с водительского места.

– It’s alright, – ответил я.

Сестра Кэсси не преминула поинтересоваться, не нашла ли моя жена пакет, пока мы ездили прятать улики? Нет проблем – я набрал номер, и Таня жалобно сообщила, что пакет действительно запропастился неизвестно куда. Эту информацию я передал Кэсси, разумеется, без интонации, в которой по-прежнему слышал фальшь…

Добрались мы быстро – заполночь машин на городских улицах мало, да и водит мисс Роузволл очень даже неплохо. Но времени было уже прилично, я чувствовал, что завтра работать буду не в состоянии, а потому отправил своему заказчику СМС с просьбой отменить возможную утреннюю поездку. Я написал, что у меня проблема с машиной – так подрядчики-водители частенько врут работодателям в случае форс-мажора или алкогольного отравления. И тут же получил ответ – ничего страшного, информация принята.

Мы въехали во двор дома, и Кэсси остановила «форд» возле моей «тойоты».

– Думаю, мы сделали все правильно, – произнес я по-английски, скорее всего, лишь для того, чтобы хоть что-то сказать. Просто так бросать «до свидания» было неловко.

– Я в этом тоже уверена, – с готовностью согласилась Роузволл. – Поступить иначе было невозможно.

– Да, – сказал я, открывая дверь. Большое спасибо за все. До свидания… Кэсси.

Она повернулась назад и странно улыбалась. В полумраке ее лицо выглядело очень даже привлекательным. Да ведь ей от силы лет двадцать семь, – вдруг ни с того ни с сего пришло мне в голову.

– Бай, Энди, – просто и коротко сказала «настоятельница».

* * *

…На даче было темно и тихо. Я заглянул в каминную комнату и убедился в том, что она пуста. В камине зловеще краснели угольки. На столе стоял стакан и бутылка с чем-то прозрачным. Мне страшно хотелось пить, я налил себе в стакан этой жидкости, сделал осторожный глоток. О ужас! Водка! Откуда она только тут взялась?!

Я прокрался по коридору и взобрался на второй этаж, откуда шло слабое свечение. Вот как! Там возле столика со стоящим на нем зажженным ночником сидела мисс Роузволл с каким-то тонким продолговатым предметом в руке.

– Вчера приезжали из полиции, – вдруг сказала она. – Они все знают. Вот, смотри, что они нашли…

Кэсси встала и приблизилась ко мне.

– Но ты не бойся. Мы все устроили, – мягким, успокаивающим тоном произнесла она, подходя все ближе. Ее лицо уже было в нескольких сантиметрах от моего. На губах женщины играла легкая улыбка. Целоваться она, что ли, надумала?

Пока я размышлял, случайно бросил взгляд на предмет, который Роузволл держала в руке. Каминная кочерга? Что значит «они нашли?»

Я перевел взгляд на лицо Кэсси и с воплем отскочил назад: эту рожу я ни с какой другой спутать не мог: белые остекленевшие глаза, окровавленная губа, кривые зубы и острые уши! Мертвый гоблин-гопник!

– Я пришел, – прохрипело создание и взмахнуло кочергой. Дико крича, я кое-как увернулся от него. А ходячий труп надвигался на меня, наступал… Я почувствовал, что спиной уперся в угол комнаты, и понял, что бежать некуда. Мертвец подошел совсем близко, разинул щербатую пасть и опять замахнулся своим орудием… Все, это конец – теперь он точно не промахнется!..

– Перестань вопить, – громким шепотом сказала Таня. – Вечно у тебя так: надерешься на ночь, потом кошмары давят… Спи давай, тихо.

Я напился воды из стакана, благоразумно поставленного на тумбочку рядом с диваном, и дальнейший сон прошел уже без подобных жутиков.

Утром, конечно, я чувствовал себя неважно, но на этом не обязательно заострять внимание. Татьяна к моменту моего пробуждения убежала на работу, а я едва ли не первым делом принялся за поиски корреспонденции для американцев. Вчера мне не хотелось будить Таню (тем более что я по возвращении действительно допил-таки водку под холодный голубец), а сегодня утром я не сильно желал вставать. Поэтому момент, пока моя жена еще находилась дома, был упущен.

Поиски оказались безрезультатными. Темный полиэтиленовый пакет, точно такой же, в каком вчера я увез на дачу никому не нужный каталог, валялся за кухонной дверью в пачке ему подобных пакетов. Но содержимого нигде не оказалось. Куда же делся конверт, черт возьми?

Я набрал Танин номер.

– О! Ты все-таки нашел в себе силы восстать? – Танька решила слегка поехидничать.

– Точно. Ты мне вот что скажи: ты вспомнила, куда делся конверт?

– Нет, не вспомнила, – чуть помедлив и перестав ехидничать, сказала Таня. – Может быть, ты все-таки сам его куда-нибудь засунул?

Мне показалось, что она как-то не так произнесла эту фразу. Повторяю – мы живем вместе уже не первый год, а за приличный срок неверные нотки друг у друга в речи и более тупые люди распознавать научатся.

– Не засовывал я его никуда. Где мой конверт?

И опять пауза.

– Не знаю. Ищи сам, я-то откуда знаю, где ты свои вещи разбрасываешь?

В оркестре уже фальшиво гремела по меньшей мере треть инструментов. Я попытался хоть немного прекратить подобную какофонию, но имея под рукой только трубку телефона, это сделать было непросто.

– Но я сейчас только что нашел пустой пакет из-под нужного мне пакета!

– «Пакет из-под пакета». Маскаев, хватит уже. Если ты сам ничего не помнишь, то нет смысла заставлять меня вспоминать неизвестно что! И вообще, я занята. У меня работа, и я не могу позволить себе ходить на нее когда мне вздумается, в отличие от некоторых…

Я даже не стал отвечать, нажал отбой и в сердцах швырнул мобильник на диван. Нет, это на самом деле черт знает что!

После завтрака и перекура я немного успокоился. В конце концов, Таня – всего лишь женщина, со всеми вытекающими. Вечером разберемся, может, дело-то пустяковое…

Но где же, черт возьми, американская почта?!

Я облазил всю квартиру. Она у нас небольшая, числом комнат аж в одну плюс кухня и все такое прочее. Я нашел пару потерянных еще в позапрошлом году компакт-дисков и ржавый напильник. Из-под шкафа я выскреб древнюю открытку с серпом и молотом, а под стиральной машиной обнаружил маленький плоский ключ. В углу прихожей нашлась недавно оторвавшаяся откуда-то, и явно не моя пуговица шоколадного цвета с блестящими вкраплениями, которой тут еще вчера днем точно не было. Но того, что мне было нужно, я так и не сумел отыскать.

В бестолковых занятиях я провел день до обеда, поминутно ожидая звонка от Бэрримора, которому обещал сегодня уж точно отдать конверт и, когда телефон зазвонил, я почти был уверен, что это брат Ричард решил напомнить о себе. Мне действительно звонил евангелист, хотя и несколько иного разлива, а именно местного – про меня неожиданно вспомнил Павел Столяров.

– Привет, Андрей! Давно хотел с тобой поговорить, да вот повода не было пока что.

– Ну, привет. Повод появился?

– В какой-то степени. Встретимся?

– В ДК Островского?

– Если ты не хочешь туда ехать, давай где-нибудь в другом месте. – Павел верно расшифровал мой тон.

Я посмотрел за окно. Лето, да и только. Ветра нет, солнышко, птички поют, пива хочется…

– Давай где-нибудь в летнем кафе на проспекте, – предложил я.

Павел согласился и, после обсуждения точного времени и места, мы договорились о почти немедленной встрече.

– …Вот, а потом твои американцы будут заявлять, что за ними, бедными, идет охота по всему свету, и так далее и тому подобное, – закончил свою тираду Павел.

Я с наслаждением отхлебнул из кружки. Пиво было так себе, но, по крайней мере, свежее и холодное. Хорошо бы еще закурить, но пока не будем задымлять некурящих. Пусть лучше поподробнее расскажет о своих подозрениях. Конечно, критику чужих верований я уже и раньше слышал, да и не один раз…

– Возможно, ты прав. Но мне кажется, они действительно кого-то опасаются, – сказал я на всякий случай.