На это только и хватило сил моргнуть — он надеялся, что нам будет, что рассказать друг другу. И привел сюда, в сторону от остальных, рядом с шумом воды из пролива, шелеста кроны дерева и ветра, что уносил слова.

Выглядело так, будто подготовился, и ждал.

И не хотелось его разочаровывать тем, что я уже не та, кого он помнил. Почему-то показалось, что этим самым могла, если не сделать больно, то точно задеть.

Ощутила острую печаль, отчего грустно улыбнулась и опустила взгляд в чашку, с бледным цветом напитком и таким же горьким вкусом.

— Вряд ли мне будет что рассказать, — сведя брови, посмотрела на Чжун Ли и с сожалением качнула головой. — Я ничего не помню кроме своей прошлой человеческой жизни, и то кусками, и фактически совсем другой человек на данный момент.

— Хм-м, — протянул мужчина и задумчиво нахмурился. — Я знаю, — кивнул.

А вот я на это удивленно вскинула брови и моргнула. Он так спокойно сказал это, что…

Ничего не понимаю.

Прижала ладонь ко лбу, ощущая себя каплю потерянной.

Я не такой реакции ждала от него.

Но Чжун Ли ничего не разъяснял, только переключился на чай, медленно наслаждаясь тем, пока я терялась в догадках.

— Твоя ситуация вполне объяснима, — заговорил он и отставил пустую чашку на стол. Кажется, эта пауза была посвящена тому, что мужчина обдумывал, как и что мне сказать. — Перерождения не проходят бесследно. Особенно частые. В твоем случае ты все старое оставляешь за спиной и словно чистый лист начинаешь новую жизнь. И я бы удивился, если бы твоя память не пострадала. Хотя… ты совсем не изменилась.

Я фыркнула и упрямо переключила внимание на чай.

Андриус сказал так же, что не изменилась.

Пф.

— Только вот проблема в том, что я не переродилась, — подняла хмурый взгляд на Чжун Ли, который посмотрел на меня выжидающе. — Меня вытянули из-за Грани против моей воли. Кто, как и почему — я так и не поняла. И… мне это не нравится. Я… хочу назад, — прикрыла глаза и качнула головой, тяжело выдохнув.

И ощутила вполне осязаемое давление, как и волнение ветров, закруживших в панике между нами, вздымая волосы, одежду, листья, что тревожно зашелестели, и пыль.

Я невольно вздрогнула и распахнула глаза, растерянно смотря на Чжун Ли, который вроде и не поменялся в лице, лишь глаза загорелись охрой, как и кончики волос, а сам скрестил руки на груди.

И… что ему не понравилось? Мое желание вернуться назад? Но почему его это должно волновать? Мы ведь по факту незнакомые друг другу люди, и он сам это признал. Так зачем это все?..

Но резко все прекратилось, будто невидимая рука смахнула напряжение, а к столику подошла низкорослая девушка из персонала с подносом, где расположился наш заказ.

Я нервно сглотнула и с трудом посмотрела на официантку, которая спокойно расставила блюда и, пожелав приятного аппетита, удалилась. Даже дурманящие ароматы не скидывали тревогу, что застыла между нами.

Но Чжун Ли спокойно вынул палочки из внутреннего кармана пиджака, будто ничего и не произошло и примерился к глубокой тарелке с наваристым супом.

— Беседы вести лучше после еды, а сейчас предлагаю насладиться местной кухней, — мужчина махнул рукой на сервированный стол, а меня готово было затопить возмущение от его сдержанности.

То безмолвными угрозами раскидывается, то спокойно предлагает поесть.

Но пришлось последовать его примеру и подхватить приборы для блюда, пробуя на вкус первым крабовый тофу. Что ж… оценила мягкость и нежностью, да так, что сама не заметила, как быстро съела, оставшись довольной. На баоцзы, если не ошиблась в названии, так не спешила, ев большие пельмешки медленнее. Но все равно со своим расправилась куда быстрее, чем Чжун Ли, который ел столь аккуратно и неспешно.

— Ты хорошо обращаешься с палочками, — невозмутимо вставил мужчина, когда я отложила те в сторону.

А его слова заставили недоуменно посмотреть на приборы и осознать, что да, справлялась вполне ловко. Хотя… и в прошлой жизни часто ела ими, не испытывая никаких проблем — даже учиться в первый раз не пришлось, как-то естественно пошло. Поэтому просто пожала плечами.

— Ощущение, что будто всегда могла ими есть.

Чжун Ли слабо улыбнулся, выглядя при этом так, будто утвердился в чем-то, и отложил палочки, следом подхватывая влажную салфетку с тарелки, где те лежали рулончиками, чтобы утереться и очистить приборы.

— Возвращаясь к разговору, — разлив свежего чая, заговорил мужчина. — Я расскажу тебе, что произошло со смертью… Янь Цзы. Хотя в данном случае «смерть» не совсем подходящее понятие для богини, для которой перерождение и есть смысл ее способностей. Но даже с потерей памяти ее личность не умирала, как я смог заметить. По крайней мере, вкусы, поведение, привычки и взгляды сохранились. Так же, как и приобретенные навыки в прошлых воплощениях.

Я удивленно вскинула брови, но промолчала, обхватывая ладонями шершавую поверхность чашки и ощущая сквозь нее тепло напитка.

Видимо, он был очень хорошо знаком с Зефир, раз так неплохо ее изучил, что замечал за мной те же привычки.

— Мы знали об этом, и мы ждали, когда она вернется. И были готовы к тому, что она может оказаться совсем другим существом — все-таки все меняются за столь продолжительный срок. А ее ждало долгое перерождение, которое тоже оставит свой след.

— Но… — я нахмурилась от непонимания и с вопросом посмотрела на Чжун Ли. — Но зачем вы ее ждали?

— Она — наш друг, — спокойно ответил мужчина, смотря прямо мне в глаза. — Друг, которого мы знали более двух тысячелетий. С которым проходили как минуты радости, так и горя. Находили помощь и поддержку друг в друге. И она была единственным союзником, с кем Моракс так и не заключил Контракта.

— Почему? — от всех этих слов я невольно замерла, да даже ветер утих от столь проникновенной речи, сказанной хоть и легко, но… тронувшую до глубины.

Мужчина был искренним. Он действительно дорожил этими связями.

— В ее доброй воле не было сомнений, — Чжун Ли тихо вздохнул и прикрыл глаза. — И она была не способна убить. Потому для нас стало тем еще удивлением, когда она в одиночку пошла против Декарабиана. И мало того, что не предупредила нас, но даже ничего не сказала своему брату. Довольно… безрассудный поступок, ведь Декарабиан был намного сильнее ее, и она это знала. Мотивы… мы так и не поняли, — он качнул головой и поднял на меня взгляд. — Это было не совсем в ее духе. Да, я понимаю, что она помогала людям, которые страдали под гнетом тирана. Она всегда всем помогала по мере сил. И где той не хватало, то шла на хитрость. Или как в случае с богиней Арахной, советовалась с нами. Тут же безрассудно пошла против бога и позволила поймать себя, — он вздохнул и сделал глоток чая. — Мы так и не поняли, зачем она пошла на это самоубийство.

Я распахнула глаза в изумлении на последнюю фразу.

Самоубийство?

Сказал ли Чжун Ли это вскользь, имея в виду неравную ситуацию по силам, либо как намек, что богиня просто… пошла убиваться?..

Но… тогда зачем?

Я… ничего не понимаю!

Но мужчина продолжал говорить, не давая толком проанализировать сказанное.

— Но каково было мое удивление, когда через несколько веков в земли Ли Юэ прибыл Анемо Архонт. Его, хм, эксцентричность поражала, как и предложение, но больше всего привлекала внимание его Воля. И идеалы. На нем читался яркий след Янь Цзы. Уже потом я понял, что свою божественность он получил путем поглощения той при смерти Декарабиана, в попытке спасти людей и город от взрыва чистой энергии божества. И это же некогда проделал сам Декарабиан, после убийства Янь Цзы, поглощая ее божественность и Волю. С тех пор в Барбатосе жила ее Воля. Наверное, это и примирило меня с ним, зная, что отныне он был носителем ее идеалов.

Я сидела, как громом оглушенная, смотря перед собой и понимая, что теперь все части мозаики начали сходиться.

Выходило…

Что после гибели Зефир, Декарабиан поглотил ее силы, чтобы выпущенная энергия не разрушила город. Затем это проделал Барбатос, получая божественность. И после он не раз говорил, что боялся стать тираном, потому даровал свободу своему народу, отказавшись от короны и максимально удалившись от власти.