И лезть к воссоединению родственников мы не спешили.

Хех…

Вежливо дожидались своей очереди.

— И стоило оно того? — тихо спросил Андриус, смотря на черную макушку сестры.

— Если вы здесь, — лукаво произнесла Ласточка и отстранилась от брата, заглядывая ему в глаза, — то да. Стоило.

— И рассказать все сразу не могла? — прищурился Борей.

— Даже одно лишнее движение может обрушить лавину, — богиня пальцами отмерила щепотку и с сожалением улыбнулась.

За что получила щелчок по лбу от брата.

— Уф, — недовольно выдохнула она и отстранилась от Андриуса, обиженно косясь и приложив ко лбу ладонь.

Мужчина фыркнул с каплей насмешки.

А я стояла и наблюдала за их взаимоотношениями, с сожалением вскинув брови.

Вот так просто? С разницей в три тысячи лет? Борей ведь и ко мне относился так, будто ничего и не произошло, воспринимая меня сестрой, Лупикал. И сейчас, встретив призрака, он не делал различий.

Ласточка своей смертью сделала очень больно брату…

Но и к нему она подошла первым делом…

— Тогда сейчас и расскажешь нам в чем был смысл твоего решения? — заметил Андриус и сложил руки на груди.

— Хм, — призрак отстранилась, держась в воздухе, и склонила голову к плечу, прижав пальцы к подбородку. — Скорее вы сами все увидите через… восемь лет. Я могу вам открыть лишь причину и следствие.

— Восемь лет? — Чжун Ли спросил у богини и вскинул бровь.

Девушка обратила на него внимание и слегка прищурилась. Мягкий рывок, и она зависла перед ним в воздухе, с любопытством осматривая.

— Столько лет прошло, а ты совсем не изменился, Моракс, — с легкой усмешкой произнесла Ласточка и слабо улыбнулась.

В ее взгляде скользнула еле заметная тоска, а мужчина прикрыл глаза и слегка отвернулся. Но она протянула к нему руки и обхватила лицо, приподнимая голову, молча прося, чтобы он посмотрел на нее.

— Ты на меня обижен? — тихо спросила она с сожалением.

— Нет, — он положил поверх ее кистей свои и убрал чужие руки от лица. — Я зол, — золотые глаза на миг угрожающе блеснули, отчего богиня невольно вздрогнула. — Но ты всего лишь отголосок ее воли. Призрак, созданный ответить на наши вопросы, — мужчина качнул головой и снова собрано глянул на замершую в воздухе девушку, убирая руки за спину.

— Ты ведь знаешь, что я не могла принять твой Контракт, — вскинула брови Ласточка и прижала ладонь к груди. — И это был мой выбор.

Но мужчина остро прищурился.

Признаться, я была в замешательстве от того, как они общались. Ведь до этого создавалось ощущение, что Чжун Ли очень дорожил богиней и был привязан к подруге. Но сейчас держался собрано, и каплю холодно.

Из-за того, что она — всего лишь отголосок?

Неужели…

Я перевела взгляд на мужчину и вскинула брови.

Неужели он был благосклонен ко мне только из-за того, что я ничего не помнила? Иначе бы встретилась с подобной реакцией? А ведь Чжун Ли мог быть жутким и страшным, пробирая до глубины души холодной угрозой.

То, как он посмотрел на Ласточку даже меня заставило вздрогнуть и слегка отступить, не говоря уже об энергетическом призраке. Это напрягло и Андриуса, который с прищуром следил за каждым шагом сестры.

В конце концов, Моракс не только чуткий и внимательный Адепт и Архонт, мудро правящий страной, но и воин, полководец и завоеватель, победивший в Войне Архонтов. Чжун Ли может внушать трепет.

— Как был грубияном, так им и остался, — обиженно сложила руки на груди Ласточка и отвернулась, не дождавшись и слова от мужчины, только осуждающий взгляд. — Я не совсем призрак. Я есть ее часть — отголосок души, ее кусок. Ее память. Я и есть Ласточка. Но в то же время ее часть. Думаю, она поняла это, — богиня обернулась ко мне и слабо, с сожалением улыбнулась. — Почувствовала.

Я растерянно кивнула.

Но возможно ли поделить себя на части? Случай с Аждахой в игре показал, что — все возможно. И сейчас я как тот самый «темный Аждаха», тогда как она — светлый кусочек.

Чтобы что-то помнить — нужна память. А если сама себе стираешь ее, вырезаешь, то… все логично.

Я прикрыла глаза и вздохнула.

В этом мире есть такая жуткая вещь, как эрозия. И бесконечные перерождения могли повлиять на сохранность изначальных воспоминаний, поэтому проще было все вырезать и сохранить, доверив запертому в печати кусочку себя. А человеческие воспоминания… они достаточно хрупки, чтобы за давностью времени развеиваться самостоятельно, не причиняя особого вреда.

Потому я и не помнила толком свою прошлую жизнь. Лишь отчасти, вспышками, сильными эмоциями или впечатлениями.

— Ох! — Ласточка встрепенулась и уставилась мне на плечо, где сидел Барбатос, держась за волосы. Глаза богини засверкали, а сама она восторженно улыбнулась и протянула к нему руки. — Какая прелесть! Иди сюда!

Элементаль нахмурился и с сомнением глянул на меня. Я кивнула — все-таки богиня не могла навредить ему, — и, видя ее воодушевление и тихую радость, закрадывались подозрения.

Барбатос подлетел к ней на расстояние вытянутой руки и настороженно замер, давая ей время рассмотреть себя.

— Подожди чуть-чуть, — попросила она и вскинула ладонь, на которой заклубились бирюзовые ленты ветров и энергии. — Я ничего плохого не желаю тебе сделать, — пообещала богиня и ласково улыбнулась, а затем резко и крайне быстро ткнула пальцем в грудь элементаля, в символ, вливая энергию.

Раздалась яркая вспышка, и фигура Барбатоса окуталась светом. Он растерянно дернулся и отлетел в сторону, где и принял человеческий вид, божественную форму, недоуменно моргнул и перевел вопросительный взгляд на мило улыбавшуюся Ласточку.

— В пределах обители ты будешь выглядеть так, как хочешь. Это моя территория, и здесь мои законы, — спокойно объяснила она и прижала ладонь к груди. — А так как частично вина из-за всей ситуации лежит на мне, то я несу ответственность за все твои неудобства.

— Может, тогда ты и скажешь, как нам все вернуть на место, — я нахмурилась и скрестила руки на груди, глянув на богиню.

— А… — она распахнула рот, но тут же поджала губы и отвернулась. — Еще не время.

Я смотрела на нее с недовольным прищуром.

Заварила кашу, а нам расхлебывать.

Ну да.

Теперь я хоть понимала долю раздражения Чжун Ли — на все ответ «не сейчас», «еще не время».

— Знаешь… — тихо заговорила Ласточка, мастерски переводя неприятную тему, и мягко взяла Барбатоса за руку, нежно улыбаясь. — Я рада с тобой познакомиться. Ты действительно чудесный. И милый. Прямо как я и видела.

— Хе-хе, — смущенно улыбнулся Барбатос, выглядя очень неловким под теплым взглядом богини.

— И я очень горжусь тобой, — она притянула его к себе и обняла, погладив по спине. — И очень сильно люблю, сын мой.

— Чего?.. — я вздрогнула и удивленно распахнула глаза, смотря на них.

Да и не только я изумилась — Андриус вскинул бровь, а Чжун Ли помрачнел и скрестил руки на груди. Сам Барбатос от такого откровения растерялся и положил руки на плечи богини, в попытке мягко оттолкнуть, отчего она хихикнула и слегка отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза.

Ласточка отпустила Венти, но обхватила его лицо ладонями, проведя большими пальцами по его щекам. Она все также тепло и нежно улыбалась ему.

— Ты потрясающий, милый мой, — она потянулась и поцеловала его в лоб.

Барбатос прикрыл глаза и тяжело выдохнул.

— Маленький бриз, один из Тысячи Ветров. Дух надежды, которому люди своими молитвами даровали божественность, — тихо заговорила Ласточка и освободила Венти, отступая на шаг, но все еще не отрывая мягкого и любящего взгляда. — Тот, которому я передала и доверила свое наследие. Вложила душу и всю свою любовь.

Хм? Так что технически — он не ее сын? Ведь, не она его создательница, а лишь способствовала его появлению таким, какой он сейчас есть? Наследие — и есть та самая Воля, которую он и получил после смерти Декарабиана в нагрузку с его силами, божественностью и Волей?