– Прости, Эр! – возмутилась Леа, – Её восприятие действительности, я знаю, как никто, это нежное романтическое существо, а кристаллическое тело, грубое тело робота неспособное к чувственной нежности? А, какие стихи она пишет, она читала тебе? У нее две тетрадки романтических стихов о любви, об отношениях между любящими сердцами парня и девушки о, которых, она мечтала, и вдруг кристаллическая бездуховность, как это? – Леа смотрела на Ною, с чувством женской солидарности, ожидая взаимной реакции. Ноя тупо смотрела в ковер, укрывающий пол кабинета, не поднимая глаз. Эр пришел на выручку:

– Эта необходимость для нашей работы там в Центре Союза Галактики, – ответил он.

– Хранитель же обитает внутри Солнца, а причем тут Центр Галактики? – вмешался в разговор Понтий, с интересом наблюдавший за перепалкой женщин.

– Мы должны быть в Центре Галактики с Хранителем, я ответственен за сектор охраны.

– Прости, генерал, но почему ты не принимаешь кристаллическое плазм видное тело? – не сдавался Понтий, пытаясь найти зацепку несогласия Нои на смену её сущности.

– Потому, что живу долго и развит достаточно, чтобы переносить метаморфозы звездных систем и любые температуры звезд, я в два раза старше Тео, и достаточно осведомлен о своих возможностях, моя супруга с новым телом сможет без особых усилий преодолевать условия нашего бытия возле Центра Галактики без ущерба для неё, и будет всегда рядом! После завершения нашей вынужденной командировки она вернет свой функциональный облик. Итак господа, надеюсь вам все понято, наше собрание закончено, до новых встреч после нашего возвращения.

Когда все разошлись, Эр и Ноя отправились в санитарный корпус, через шесть часов Ноя обрела новую плазмоидную форму тела на основе жидких кристаллов. У двери лаборатории ее поджидал Эр. Ноя в сопровождении санитарки робота, медленно вышла в открытую дверь из процедурной. Эр подошел к ней и нежно обнял:

– Эти первые ощущения ты быстро пройдешь и научишься управлять своим телом.

– У меня исчезло мироощущения, я ничего не чувствую, что было обычным, как будто стала деревяной, ни боли, ни прикасания. Теперь, когда я касаюсь предмета, только лишь звук прикосновения дает сигнал, что я коснулась того или иного, ни жажды, ни голода, ни каких-либо желаний все исчезло, только немотивированная ответственность, перед приказаниями, что я обязана выполнить то или иное действие, и все. У меня осталась память, как нам было хорошо вместе, а понятие, что такое хорошо отсутствует.

– Милая, скажи, а я какое у тебя отношение ко мне? – с тревогой спросил Эр.

– О! Ты для меня, как руководство к действию, самая ответственная программа, и я откажусь от выполнения других приказов, кроме твоих и уже во вторую очередь своих.

– Ну, от и хорошо, а сейчас идем домой, тебе надо осваиваться с новым бытием в твоем новом теле, – он нежно взял Ною под руку и увел из процедурного корпуса. Они шли по цветущим всюду вечнозеленым зарослям ступая по траве, росшей на просеке этого райского леса. Всюду слышен гомон птиц в кронах, и их шорох, и трепет крыльев.

– Скажи, Ноя, ты мне никогда не говорила, что пишешь стихи, это правда? – вдруг спросил Эр.

– О! Это было давно, когда я еще жила на скованной морозами Гее. «Эти стихи начались у меня с детского дома, – вспоминала она, – там мы сдружились с Леа, и я ей читала свои творения и впервые услышала от нее, что это талантливо». – Она умолкла, шла рядом.

– Прочитай мне что ни будь? – с живым интересом спросил Эр.

– Но у меня сейчас отсутствуют романтические чувства и стихи читать я могу без выражения чувств, побуждающих меня когда-то к написанию.

– И все же, мне будет приятно услышать авторские твои стихи, – настаивал муж.

– Ну, вот, что удивительно в этой кристаллической форме, помню все две тетрадки, как интересно сплошные тексты, и без чувств, просто рифма и строчки из слов, вот например:

«Одиночество

Шелка мягких волос я касаюсь

Ветерочком Любви небесной,

О тебе, мне в мечтах мечталось,

С тобой встреча весною нежной.

Вот и лето, дожди и осень,

Лед и зим холодные стужи.

Где же встречи заветной песнь?

Лишь мороз да ветра снаружи.

Молох судеб вселенной мудрый

Перемелет любое ненастье.

И настигнет придет день судный,

Одиночества дни, и без счастья.

Кто не ищет Любви и счастья,

Одиночества дни, – ненастье!».

–Ты, настоящая поэтесса, как хорошо, что Творец послал мне тебя! – восхищенно сказал Эр, глядя на жену влюбленными глазами. А Ноя осматривалась по сторонам, она вдыхала ароматы цветения, и программа, заложенная в ее нынешнем теле, выдавала тесты состава веществ, выделяемых в атмосферу цветением того или иного цветка. Ное было неприятно множество формул, мелькающих в сознании, и как избавиться от этого потока она еще не знала, а спрашивать у мужа не решалась. И сделав попытку прогнать это наваждение из роя химических вычислений, получила ответ программы:

«НЕ ВДЫХАЙ!», – промелькнуло в сознании. Она попробовала не дышать. У нее получилось. Она поняла, что вообще может не дышать и чувствовать себя от этого стала лучше. Шаги ее уверенней и устойчивее, шаг становился ровнее, настроение с каждым мгновением улучшалось, неуверенность проходила, жизнь в новом теле налаживалась и становилась интереснее. Дышать с осознанием того, что даже стало и не обязательным, еще больше добавляло уверенности в себе, а необходимость дыхания была лишь для воспроизведения речи. Когда они пришли домой, Эр повел жену в кабинет и сразу же включил голограммную связь с Хранителем. По среди кабинета появился Хранитель с улыбкой на лице:

– Приветствую, генерал!

– Приветствую! – ответил Эр.

– Вижу рядом уверенную в себе Ною, можно задать ей несколько вопросов?

– Ноя, ты готова к разговору с нашим Хранителем? – спросил Эр.

– Да, готова! – ответила она, – Приветствую тебя Хранитель, спрашивайте!

– Ты, я вижу прекрасно перенесла воплощение, как первые ощущения?

– Можно чувствовать даже рациональнее в этом состоянии, чувствуешь себя, как монолит перед внешним миром, – с улыбкой ответила Ноя.

– Хорошо! – и сказал Эр Солару, – Генерал, вас ждет летательный аппарат, милости прошу в Центральный офис. Ты не трансформирован в кристаллическом теле, поэтому наденешь скафандр для адаптации к нашим условиям, найдешь в кабине, и давай ко мне, я жду тебя нам надо действовать! Все понял?! Конец связи! – голограммное изображение Хранителя исчезло.

– Ноя, ты слышала все, идем, летим к Хранителю! – и взял жену под руку, они спустились лестницей к выходу. Летающий диск, опираясь на три выдвижные стойки, стоял на траве перед домом. Внутри летательного аппарата за панелью управления пилот-робот из Центра Галактики, увидев генерала и Ною, указал на кресла сказал:

– Прошу присаживайтесь, рад буду доставить вас к Хранителю! Генерал в нише вас ждет скафандр, переоденьтесь, после этого отправимся, – и внимательно посмотрел на Ною, с улыбкой, понимая, кто перед ним…

Когда Эр Солар надел на себя прозрачную оболочку скафандра, ткань, состоящая из сложного состава биоматериалов и соединений, вдруг ожила и мягко изменяясь в размерах стала облегать всю фигуру. Особенно это видно было на его лице. Прозрачная пленка скафандра была видна на носу, щеках, губах, оставляя минимальное пространство у глаз, закрывая ноздри образованными фильтрующими клапанами для регуляции давления вдыхаемого атмосферного воздуха через нос. В таком скафандре можно было не боятся вакуума, запредельного атмосферного давления и различных температур, а также агрессивных сред в чужих миров. Ноя, увидела мужа в скафандре, спросила:

– А где мой скафандр? – удивляясь тому, что она в обычном представительском костюме, состоящем из синего жакета и юбки чуть ниже колен, в белоснежной рубашке с синим галстуком, ноги в женских туфлях на низком каблуке.