Она снова взъерошила мне волосы и подмигнула.

– Ну, что? Поехали твоего дядьку охмурять?

– Веди себя прилично, Настя. Чтобы мне за тебя краснеть не пришлось.

– Ладно, ладно, зануда ты миллионерская, я буду очень хорошей девочкой. Считай, лекцию прочёл, я материал выучила. Вперёд?

На улице она придирчиво оглядела мою машину. Вот точно таким взглядом, как и меня в примерочной. В солнечном сплетении невольно сжалось.

– А другой тачки у тебя нет?

– А чем тебе эта не угодила? – я вообще мог бы и оскорбиться. Это, между прочим, Range Rover.

– Да тёмная. На гроб похожа. Нам бы тачку поярче, под настроение.

– Думаю, и эта сойдёт, без настроения, – ещё немного, и я начну зубы показывать. Ты посмотри, машина ей не такая. Настроение у неё не то. – Внутрь ресторана машину не загнать, к счастью или сожалению, а своей мрачной расцветкой, надеюсь, она никого на стоянке не распугает.

Я открываю перед Настей дверцу, она усаживается на заднем сиденье. Я почему-то вспомнил, как она в такси садилась. Гибкая. Яркая. Тьфу!

Мне бы пережить этот чёртов ресторан и мозги окончательно не растерять. Я уже жалел, что зациклился на этой девице со щенками. Всё могло быть намного проще. Но нет, мы лёгких путей не ищем!

Не умеешь врать, не мучай совесть

Старый конь глубоко

борозду не вспашет,

зато его и не проведёшь

Бизнес как есть

Владимир Орловский

Зря я думал, что буду выглядеть дурак дураком. В «Городе Ангелов» хватало своих сумасшедших. По сравнению с ними Настя – деликатная девочка, одела меня ну очень скромно. В этом сборище бомжей я выглядел слишком чистым пионером в наглаженной белой рубашке, пилотке и пионерском галстуке. Для полной картины мне шортиков не хватало, но я бы не рискнул здесь появиться в подобном антураже.

Охранник и, по всей видимости, вышибала на входе выслушал меня с пуленепробиваемым чайником вместо лица, покосился на принт моей футболки, долго завис на Настином плече с лже-татухой, а затем кивнул в сторону дальнего столика.

Вечер только начинался, а в этом месте яблоку негде упасть. Я искренне недоумевал, в чём фишка подобного заведения. Никак мой мозг не мог понять прелести этого бомжатника. Ничего элитного, дорогого или мозговыносящего я не находил.

Обычный клоповник с пошловатым интерьером. На стенах – голливудские звёзды кино во главе с Мэрилин Монро. В общем, я не великий эстет, чтобы видеть в этом месте какую-то концептуальность. Однако окружающие, подозреваю, видели и понимали больше меня.

– Володя, сотри с лица брезгливое выражение, – сквозь зубы даёт «пинка» Настя. Она висит на моём локте и улыбается окружающим. Ей нравится?.. Ну и вкусы у современной молодёжи! И я вдруг почувствовал себя старым противным брюзгой.

– Может, хватит командовать? – мой голос таит скрытую угрозу, но до Насти доходит хуже, чем до жирафа, что моё терпение небезгранично.

Синяховский сидит за столиком не один. Стас Александров. Странная компания. Два мужика оттягиваются. Судорожно вспоминаю семейное положение этого стареющего волка. Кажется, был женат. Или отдых – это предлог, а на самом деле основные переговоры пройдут под крышей этого гостеприимного дома?

– Да вас не узнать, Владимир Алексеевич, – у Синяховского цепкий взгляд. На мне – мимолётный, на Анастасии – очень долгий и откровенно изучающий. Он не «облапал» её глазами, но просканировал с ног до головы и наоборот.

– Вы тоже прекрасно выглядите, Григорий Павлович, – не остаюсь в долгу.

Вот уж кто не заморачивался. Ему под полтос, как моей родительнице, а одет как мальчик: джинсы и футболка. Совершенно выбивающий из колеи образ. Александров одет похоже, только штанцы у него драные во всех местах. Просто жуть как это сексуально выглядит небось для девиц.

Оба – в отличной спортивной форме. Поджарые, неуловимо похожие. Засранец босса копирует во всём. В офисе я внимания не обратил, а здесь это бросается в глаза.

– Представьте нам свою спутницу, Владимир Алексеевич, – мягко подталкивает меня Синяховский, давая понять, что я непростительно долго молчу и вообще – деревенщина бескультурная.

– Знакомьтесь: моя девушка – Настя Метёлкина.

– Та самая? – щурит глаза Синяховский.

– Именно она, – говорю твёрдо, и мы наконец приземляемся за столиком. Тут же, словно из-под земли, вырастает официант, мы делаем заказ, и, как обычно это бывает с малознакомыми людьми, на какое-то время повисает неловкая пауза. Для нас. Сам Синяховский чувствует себя замечательно.

– Чем занимаетесь, девушка Настя? – до меня дела ему нет. И партнёр его мирно потягивает коктейль из стакана через соломинку.

– Я студентка, учусь в университете, – она улыбается и ресницами мило хлопает. Вопрос – ответ. Больше похоже на допрос, чем на беззаботную беседу. Пока они разговаривают, приносят наш заказ.

Несмотря на всю стрёмность этого ресторана, готовили здесь отменно. Признаюсь, я с опаской пробовал блюда, но потом успокоился.

Через какое-то время музыка стала громче, народ потянулся к танцполу. Моя девушка Настя начала отбивать ритм туфелькой. Выглядело это потрясающе. Да на ней шкура играет, как говорит моя родительница.

– Позвольте пригласить вас на танец! – выходит из тени хороший парень Стас и тянет мою Настю на танцпол. И она пошла, зараза такая. Не спросив, не обернувшись, – поскакала с радостью зажигать с этим молодым козлом. Пустоголовая пигалица – что с неё взять?

– Хорошо смотрятся, – кивает парочке вслед Синяховский, и я вдруг чувствую, что закипаю. Ещё немного – и у меня свисток сорвёт. – Ну, а пока молодёжь развлекается, поговорим, Владимир Алексеевич? – остужает этот интриган мой пыл, чем раздражает меня неимоверно.

Что, значит, «молодёжь»? А я что, старикан с бородкой и палочкой?!

– Признаться, я не надеялся, что вы решитесь. Не ожидал, что вам всё же удастся сюда попасть. А ещё больше удивился, что вы всё же пришли с девушкой.

– Я должен был прийти с юношей? – ломаю бровь и кривлю губы. Стелиться под ногами я не буду. И подтирать собой полы – тоже.

Синяховский понимающе улыбается. Его не шокирует моя дерзость. В конце концов, мы с ним не в офисе. Всё, что хотел, я уже сказал, и сейчас вряд ли смогу изменить его решение.

– Я не зря откладывал встречу с вами, Владимир Алексеевич, – прячет он мефистофельскую улыбку и прикрывает глаза веками. – Я предпочитаю не играть вслепую. Я всегда приблизительно представляю, чего от меня хочет тот или иной человек. А для этого изучаю материалы.

– То есть собираете досье, – нетрудно догадаться, что за этим стоит.

Синяховский не меняет ни позу, ни улыбку. Он похож сейчас на сытого волка. С пузом. Но взгляд у него острый, как клыки.

– Да, – говорит он прямо. – Я же должен понимать, с кем придётся иметь дело. Или не иметь.

Приехали. Приплыли. Накрылись медным тазиком. Но уговаривать и лебезить я не стану. Либо иметь, либо не иметь – уж пусть определится и перестанет водить меня, как бычка, за верёвочку.

– К примеру, я знаю, что вы трудоголик. Рвач в некотором роде, но не в отрицательном значении этого слова. Но, как бы это помягче сказать… Я с осторожностью отношусь к людям, которые слишком однозадачны и прут вперёд, невзирая ни на что. Вы как раз такой. Молодой, хваткий, слишком напористый. Неплохие качества. Но не совсем те, которые я ценю в деловых людях.

Вам не хватает изюминки, Владимир Алексеевич. Слишком скучный вы. Такие либо становятся бездушными машинами, которым всё равно, кого под своими колёсами давить, либо ломаются с таким треском, что детали во все стороны разлетаются. А раз так – механизм потом починке практически не подлежит. Надо начинать всё заново.

В чём-то он прав, наверное, но о себе такое слушать неприятно.