Толстый каблук равномерно отстукивал ритм по холодному камню.

Ритм был… злой. Ей казалось, что даже кончики ее волос искрят злостью. Она ждала уже минут десять, а казалось, что прошла вечность.

Девчонка опаздывала.

Гермиона не знала, кого именно увидит сегодня, но это было совершенно неважно. Ее злости сейчас бы хватило даже на то, чтобы отчитать саму Минерву, если бы та вдруг вышла из-за угла.

Но из-за угла вышла шестикурсница-когтевранка. Аннет? Анита? К черту.

— И что, позвольте спросить, вы делаете здесь в это время суток, мисс?

Снейп бы ей гордился, упокой Мерлин его душу.

Девушка испуганно вскрикнула и остановилась, вглядываясь в темноту.

— Не трудитесь. Минус двадцать баллов с Когтеврана. Возвращайтесь в свою комнату немедленно, если не хотите пройти со мной к профессору Флитвику.

Когда ее шаги стихли, Гермиона медленно выдохнула. Огонь внутри нее разгорался. Живот скрутило нервным клубком. Если она этого не сделает, то просто сойдет с ума уже к концу следующей недели.

Гермиона провела руками по мантии, пытаясь унять дрожь, решительно повернулась и надавила на ручку двери. Та бесшумно распахнулась.

*

Был холодный вечер субботы. Октябрь выдался на редкость отвратительным даже для Шотландии. Гермиона поёжилась и остановилась возле горящего факела. Развернув Карту Мародеров, она рассматривала схему третьего этажа, который сейчас патрулировала.

Ну да. Все повторяется снова. В пустующем кабинете зависли три точки, практически сливаясь в одну, настолько близко друг к другу держались находящиеся в нем люди. И не было никаких сомнений, чем они там заняты.

Два парня и девушка.

Девушки менялись каждую неделю. Шестой, седьмой и даже иногда восьмой курсы трех факультетов. И никогда — Гриффиндор.

Гермиона фыркнула.

Шла восьмая неделя учебного года. Сегодня с ними была восьмая жертва. А «жертва» ли? Почему-то ей казалось, что кем-кем, а жертвами эти похотливые сучки себя не чувствовали.

Сначала она испытывала праведный гнев. Впервые увидев во время своего дежурства такое грубое нарушение школьных правил, Гермиона собиралась ворваться в это логово разврата и снять сто тысяч баллов с нарушителей, но не смогла. К лицу прилила кровь, а низ живота свело сладкой судорогой.

Она быстро вернулась в гриффиндорскую башню и поделилась своими мыслями с Джинни, но та только усмехнулась и покачала головой.

— Не порть себе жизнь. Не лезь к ним.

И она не лезла. Целых два месяца не лезла. Каждую субботу, проходя мимо запертой заклинаниями двери, она не лезла. Но твою ж мать. Ее тело ее предавало.

Здесь и сейчас, стоя в неровном свете факела, она отчетливо осознала, чего хочет. И громкий стон сорвался с ее губ. Разум капитулировал. Она грубо сдавила грудь рукой, пытаясь унять бешено разогнавшееся сердце. Она хотела быть там. Ничего больше не помогало.

Мерлин, она даже представляла, как предлагает Рону и Дину уединиться в пустом классе и… И? И ничего.

Ничего не чувствовала.

Конечно же, блядь, она не хотела Рона и Дина. Ни вместе, ни по отдельности. Рон злился. Рон кричал. Рон ушел зализывать раны с Ханной. Гермиона была не против, только грустно улыбалась, когда Уизли проходил мимо, не глядя на нее.

В голове созрел четкий план.

*

Дверь бесшумно распахнулась. Гермиона зашла в темный класс.

На этом план ее заканчивался «действием по ситуации».

Ситуация предлагала ей развернуться и бежать так быстро, как она могла. Но когда Гермиона почти рванулась, то почувствовала волну магии, дверь запечатали невербальным заклинанием. В комнате повисла тишина.

— Скажи мне, что ты тоже это видишь, — голос звучал слева из темноты, — ты тоже видишь мисс Гермиону Грейнджер, или у меня галлюцинации?

Мисс Гермиона Грейнджер внезапно поняла, что она не дышит. Воздух ворвался в легкие горячим огнем. На нее медленно надвигался Драко Малфой, в расстегнутой рубашке. Свечи, горящие за его спиной, создавали ореол вокруг его силуэта, не позволяя рассмотреть выражение лица. Гермиона не двигалась, упершись взглядом в большую кровать за его спиной. Она заново училась дышать.

Малфой подошел к ней и указательным пальцем дотронулся до подбородка, вынуждая ее поднять голову и посмотреть ему в лицо. Место, где он касался ее, покалывало. Захотелось обхватить себя руками, но Гермиона стояла ровно, пытаясь унять дрожь.

— Ты совершенно прав, Блейз, — задумчиво протянул Драко, — это мисс Грейнджер собственной персоной. Но что она здесь делает в такое время? Ума не приложу.

— И куда делась наша маленькая когтевранка, м-м-м?

Гермиона вздрогнула всем телом, когда поняла, что Забини стоит прямо у нее за спиной и почти касается ее грудью. Но эта дрожь не имела ничего общего со страхом. Узел в животе ослабел, и кровь вдвое быстрее побежала по венам. Кажется, план не был так уж плох. Мужчины в этой комнате не были настроены враждебно и, кажется, даже наслаждались этой маленькой подменой.

От Малфоя не укрылась ее дрожь. Глаза Гермионы привыкли к полумраку, и теперь она внимательно рассматривала лицо Драко. В его глазах плескалось веселье. Он медленно и глубоко дышал, как будто пытался сильнее ощутить ее запах.

— Что вы делаете здесь, мисс Грейнджер? Пожалуй, я не сильно ошибусь, если скажу, что вы не случайно вошли сюда.

Гермиона молчала. Дураков в этой комнате не было. О, они знали. Она точно видела в его глазах понимание. Она видела его взгляды в Большом зале и на общих уроках.

Оценивающие. Она видела такие же взгляды на других девушках, которые потом оказывались здесь. Она даже забавлялась тем, что делала ставки, угадает или нет следующую игрушку двух друзей. Оказалась бы она здесь, если бы не пришла сама? Сомнительно. За теперь уже три месяца ее наблюдений негласное правило «трех» факультетов ни разу не было нарушено. Было еще одно правило. «Чистое» правило. Ну максимум полукровки. Нет, ее бы здесь не было. Захотелось потереть шрам на предплечье, но пошевелиться Гермиона не могла.

— У нас есть правила, Гермио-о-она, — Забини словно озвучивал ее мысли прямо ей в ухо, она сглотнула, облизав губы. — Уверен, что такая умная ведьма, как ты, знает, что такое договор о неразглашении.

Вопроса не прозвучало, но Гермиона кивнула. Малфой довольно усмехнулся, сзади послышался смешок.

— Очень хорошо. И есть еще одно правило. Правило одной ночи.

Снова кивок.

Она почувствовала руки Забини на своей талии. Драко расстегнул верхнюю пуговицу ее мантии и провел пальцем по ключице, рисуя круг. Гермиона прикрыла глаза. План сработал. Сработал! Она отдалась ощущениям, заблокировав любые доводы рассудка, и подалась назад, прижимаясь к Блейзу.

— Хорошая девочка, — прошептал Малфой и рванул ее мантию. Пуговицы посыпались на пол, набатом отзываясь в ушах.

Гермиона услышала шипение и усмехнулась, не открывая глаз.

Под мантией не было ничего.

— Блейз. Кажется, мы все не так поняли, — голос Драко стал хриплым, — это не мы здесь, чтобы трахнуть Грейнджер. Это Грейнджер здесь, чтобы трахнуть нас.

Гермиона подалась вперед и ухватилась за шею Малфоя, притягивая его ближе. Их губы встретились, и она задохнулась от его резкого напора. Язык проник в ее рот, зубы столкнулись с неприятным звуком. Она отвечала так же яростно, вкладывая в поцелуй всю свою злость и вожделение, которое копилось в ней последние три месяца. А может, годы.

Никогда прежде она не чувствовала ничего подобного.

Блейз прижался к ней сзади, в спину вжался его твердый член, и Гермиона тихо застонала от пьянящего чувства желанности. Одна рука Забини накрыла ее грудь, пропуская сосок между указательным и средним пальцем, вторая рука опустилась на живот, быстро продвигаясь ниже, туда, где жаждали прикосновений набухшие складки.

Гермиона услышала, как Блейз сквозь зубы втянул себя воздух, когда его пальцы погрузились в горячую влажную промежность.

— Такая мокрая правильная девочка, — прошептал он.