Малфой не коллекционировал слабости, чтобы прятать их в сейф. Он не искал возможности эффектно подставиться под пули. Этот совместный побег от собственных представлений о своей жизни должен иметь смысл и не горчить обманом. Иначе — это его проигрыш на войне, которого он не планировал, не ради которого он так жил.

Драко медлил. Он хотел растянуть сладкое удовольствие. Хотел услышать страстные признания из уст Никки. Только сейчас он понял, что она никогда не говорила ему о своих чувствах. Он всё знал сам. И она знала. Слова им были ни к чему.

Николь приподнялась и ухватилась руками за пряжку его ремня, успешно расстёгивая её. Он снял с неё бельё.

Их взгляды снова встретились. Они оба ждали этого момента, так сильно, что даже сказать обратное было невозможно.

Губы Драко коснулись её нежной шеи, а затем стали идти вниз. Багровые следы уже дали о себе знать. С каждым прикосновением его губ девушка ощущала дрожь, которая моментально проходила по её телу. Негромкий протяжный стон наполнил комнату, стоило Драко спуститься губами к животу. Эти ласки длились сравнительно недолго. Через считанные секунды Николь почувствовала Малфоя в себе и издала громкий стон. Её ногти впились в его спину, но блондин этого даже не почувствовал. Несколько минут быстрого темпа, и их вселенная взорвалась миллиардами искр обжигающего удовольствия, почти что ощутимым разрядом пронзившими всё тело.

Николь едва могла дышать. Она слезла с Драко и, шатаясь, пошла в душ. Они не сказали друг другу ни слова. Когда Рейнер вышла, замотанная в полотенце, Драко был полностью одет, чего не было уже довольно давно. Прошло то время, когда он сбегал сразу же после достижения желаемого.

— Ты уходишь? — спросила девушка, замерев на месте.

— Да. У меня запланирована встреча, — почти безэмоционально ответил Малфой.

— С кем?

— Это не имеет значения.

— Драко, куда ты идёшь? — повторила свой вопрос Никки, придерживая полотенце на груди.

Малфой молчал, уперев взгляд в стену справа от девушки. Она буквально видела, как он борется сам с собой, думая, что ответить. Рейнер решила, что не дождётся ответа, и намеревалась спросить ещё раз, когда Драко, наконец, заговорил:

— Меня ждёт Астория. Мы идём на ужин с её родителями, — нехотя выдал Драко, стараясь не смотреть в глаза Николь. Ему было стыдно. Уходить к другой сразу после того, что произошло? Какой же он ублюдок.

— Астория… — тихо выдохнула Рейнер.

— Она моя невеста, ты же знаешь.

— Знаю. Я ничего и не говорю. Иди к ней, — главное не заплакать, Никки, главное не заплакать.

— Никки… — Драко подошёл к ней и огладил рукой её щеку, линию лба и подбородка, провёл пальцами по волосам. — Это ничего не меняет.

— Просто иди к ней, — быстро ответила Николь, боясь, что может не сдержаться и расплакаться прямо перед ним. — Иди. Всё нормально. Я всё понимаю.

Драко кивнул, оставил невесомый поцелуй на её лбу и вышел из комнаты. Его маленькая девочка слишком светлая для него. Он её не заслужил.

Как только дверь за слизеринцем закрылась, Николь упала головой в подушку, вдыхая аромат. Аромат его любимого одеколона, дорогих сигарет и алкоголя. Её любимый запах, её амортенция, её личный сорт героина. Невольная слеза. Маленькая ручка ударила в подушку, на которой он лежал несколько секунд назад. Не хотела она плакать! Он мог мучить её, убивать хоть каждую ночь. Всё равно любила. Всё равно прибежит к нему, как только позовёт. Всё равно простит.

О, Мерлин, это болезнь.

За что ей это?

Она даже почти не ревновала. Разве что совсем чуть-чуть, самую малость. Почти не больно. Только подушка почему-то намокла, а рыдания застряли в груди.

Идиотка ты, Никки. И он не лучше. Вы друг друга стоите.

***

Изящные резные ворота распахнулись, пропуская гостей вперёд. Поместье Гринграссов очень отличалось от Малфой-Мэнора. Если Мэнор все называли мрачным, то об этом поместье так никто бы не сказал. Перед домом расположился огромный сад, вырощенный лично Жизель Гринграсс, матерью Дафны и Астории. Даже зимой он оставался зелёным, покрытым сильной магией.

Сам замок немного уступал Мэнору в размерах, но при этом не выглядел нелепо. Несколько высоких башен создавали впечатление того, что это здание стало убежищем принцессы. Малфой посмотрел на девушку, шагающую по левую руку от него, и подумал, что Астория действительно была принцессой. Она не была похожа на сестру, пожалуй, чрезмерно громкую и открытую, во всяком случае, такой считал её он, слишком публичную для него, слишком… Просто «слишком» и подобного было достаточно. Произнося: «Она слишком…», кусая губы, он не встречал непонимания, а лишь лёгкий кивок и свойственный искренне соглашающемуся человеку взгляд.

Светлый. Лёгкий. Изящный.

Именно так можно было охарактеризовать поместье чистокровной семьи, входящей в список священных 28.

На минуту Драко даже начал завидовать Астории. Её родители не отправили её в логово Волан-де-Морта, не заставили становиться пожирательницей смерти и вовсе отказались участвовать в войне. Вот бы и ему так!

Внутри замка было ещё светлее, чем на улице. Всё было выполнено в пастельных тонах. Никакого зелёного или серебристого. Ничего, что указало бы на принадлежность этой семьи к факультету Слизерин.

В столовой уже был накрыть стол. Мистер Гринграсс тут же бросился к Драко, добродушно улыбаясь и пожимая ему руку. Гиперион станет хорошим тестем для Драко, о лучшем он и мечтать не мог.

— Мистер Гринграсс, — поздоровался Малфой. Он с улыбкой наблюдал, как Астория обнимала отца, что было совершенно непонятным для него. Его отец никогда не обнимал сына.

— О, Астория, Драко, вы уже пришли, — вышла к гостям миссис Гринграсс. Драко тут же поцеловал тыльную сторону её ладони, как того требовал этикет чистокровных семей. — Пройдёмте за стол, — предложила женщина, и все последовали за ней.

Несколько минут слышался только звон посуды. Разговоры за столом, как и в семье Драко, отсутствовали. Астория улыбалась, время от времени кидая взгляды на своего жениха. Малфой видел это, и в который раз испытывал муки совести. Он не любил её и, наверное, уже никогда не полюбит.

— Итак, Драко, если ты поел, я бы хотел обсудить с тобой некоторые формальности касаемо вашей свадьбы и будущей семейной жизни, — сказал мистер Гринграсс, когда столовые приборы были отложены.

— Кхм, — прочистил горло Драко. Он старался не думать о свадьбе, но вся семья Гринграсс думала иначе. — Мне кажется, сейчас немного рано говорить об этом, поскольку официально помолвка состоится только через год, когда Астории исполнится 17. За это время многое может измениться, поэтому, я думаю, с этим разговором не стоит торопиться.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что многое может измениться? Речь идёт о твоих планах? Ты можешь передумать? — спросил Гиперион, нахмурив брови.

— Я имею в виду лишь то, что идёт война. Многое будет зависеть от того, когда и чьей победой она закончится, — объяснил Драко.

— Но какое отношение к вашей с моей дочерью свадьбе имеет сторона победившего?

— Всё довольно просто. Если победу одержит Волан-де-Морт — нашей свадьбе никто не помешает, однако, если победа будет за стороной аврората, меня, как воевавшего на стороне противника, отдадут под трибунал и, скорее всего, отправят в Азкабан. В таком случае пожениться будет довольно проблематично, — сказал Малфой, надеясь, что его слова звучат убедительно. Астория и её мать молчали, не влезая в мужские разговоры.

— В этом есть смысл… — мистер Гринграсс задумчиво почесал подбородок. — Ты думаешь, что Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть проиграет?

— У меня недостаточно информации о силах аврората, чтобы делать такие громкие заявления. К тому же, Вы сами понимаете, что я не имею права сомневаться в победе моего Лорда. Могу сказать лишь, что война совсем нелогична, поэтому пытаться найти ответ с помощью логики не выйдет. В победе любой из сторон есть свои плюсы и минусы. Но, если честно, меня мало волнует, какая из сторон окажется круче. Как бы эгоистично это не звучало, главной моей целью является выживание.