Встроенные на генетическом уровне установки о полах не мешали Риду любить свою приёмную маму: регулярно записывал ей сообщения, как живёт и служит – знал, что она переживает, – но это являлось привязанностью другого толка.

Никакого травмирующего опыта от секса Рид в итоге не получил – с разными людьми, в разных позициях, – но так и не сумел получить хоть какое-то удовольствие. Неловкость после первых разов не исчезала, посторонние запахи мешали сосредоточиться, а извечное желание партнёров произвести на Рида впечатление и вовсе раздражало. Возбуждался он долго, но не от действий любовников – лишь от своих собственных, – фрикции казались бессмысленными, а анальный секс в пассивной роли вообще мог обернуться мукой: видимо, необходимые для наслаждения рецепторы, как у мужчин, у него отсутствовали.

Даже в одиночку, лаская себя, было лучше, но и в этом занятии Рид не усердствовал, прекрасно обходясь без самоудовлетворения не месяцами – годами. Секс его вообще не интересовал, в нём не было смысла.

Пока не появились сны – Рид уже подумывал, что они стали приходить как раз из-за длительного воздержания и тотального отсутствия выхода сексуальной энергии, но ночные сеансы в санузле или в душе никак не влияли на периодичность кошмаров.

Конечно, оставался вариант найти себе соплеменника – если медики классифицировали пол Рида правильно, то он являлся дарующим, то есть тем, кто в теории может родить ребёнка. Значит, ему был нужен зачинающий – второй вионский пол. Сама идея беременности казалась такой же дичью, как и секс с женщиной, но если регулярная половая жизнь является залогом здоровья, то почему бы, собственно, её не организовать?

Увы, идея имела и существенные минусы, поскольку мимолётные встречи с вионцами в космопортах и на перевалочных базах провоцировали скорее отторжение, даже брезгливость: что-то животное и бесконечно далёкое от самой сути Рида виделось в условно похожих на людей гуманоидах. Это делало невозможным дальнейшие мысли о поисках любовника среди фактически дикарей, с которыми в лучшем случае удастся найти общий язык в постели. И то Рид не без оснований сомневался, поскольку наяву шкафоподобные бородатые зачинающие вызывали совсем не восхищение и возбуждение, как предполагалось природой. Лишь во сне Рид был готов на всё ради члена одного из них, что немало раздражало.

К счастью, сны случались не так часто – и Рид не нервничал. Он в целом редко нервничал и в передрягах во время рейдов сохранял невозмутимость, за что и зарабатывал дополнительные очки у сослуживцев и у самого полковника Юргенса.

С первого дня на «Сигме» Рид стал и любимчиком доктора Ашера, который регулярно привечал вионца в лазарете и следил, чтобы все протоколы, касающиеся здоровья единственного на станции ксеноса, соблюдались.

– Ну, что прислали? – Курт глянул на поднос через плечо Рида.

– Как обычно, – ответил он, ничего не имел против праздного любопытства и показал приятелю только что полученные в пищеблоке контейнеры.

– А… угостишь? – Глаза Курта целились в одно из двух зелёных яблок, деликатес для открытого космоса.

– Конечно, – улыбнулся Рид.

Полимерным и оттого неострым ножом он ловко разрезал оба яблока на четвертинки, взял себе одну, а контейнер с остальными поместил на середину стола: делился, искренне не понимая, что может быть вкусного в обработанной химией и генномодифицированной кислятине. Синтезированная еда на станции тоже не блистала разнообразием и всячески порицалась военными, но, вопреки всему, Рид любил белковое печенье и утреннее блюдо, напоминавшее желтоватое желе – большинство сослуживцев считали его настоящей гадостью.

– А это?.. – Майк, один из новеньких, уже угостился фруктом, заглотил, не жуя, и указал на второй контейнер, непрозрачный. Аппетит приходит во время еды.

– А это для меня, – загадочно улыбнулся Рид.

Особой тайны, впрочем, не было, Рид ещё не успел заглянуть в контейнер сам, хотя в глубине души надеялся, что в его пайке окажется не кусок птицы, а её яйца. Вполне возможно, коренные вионцы действительно нуждались в подобных пищевых добавках, которые составляли основу их рациона на родной планете, но Рида передёргивало от воспоминания о склизкой массе и волокнистом мясе с прожилками жира. Есть яйца и мясо сырыми оказалось выше его сил, даже если в этом и заключалась научно доказанная польза для вионского здоровья.

Пропадать казённому добру всё равно не стоило, так что Рид пытался привести содержимое контейнеров в съедобную форму. И поэтому предпочитал мясу яйца – с ними было проще.

– Доброе утро, мисс Райт! – нацепив своё самое милое выражение лица, поздоровался Рид.

– Доброе утро, Ридли, – приветливо улыбнулась мисс Райт, и морщинки в уголках глаз расползлись по тёмной коже паутиной. – Что там у тебя?

– Вот, – Рид протянул ей контейнер с яйцами. – Можете помочь?

– Конечно.

Мисс Райт была одной из немногочисленных женщин на «Сигме», но от обилия мужского внимания не страдала – просто потому, что в прошлом году секретарь начальника станции отпраздновала шестидесятилетие. Самый, пожалуй, неунывающий сотрудник.

Рид не предпринимал особых усилий, чтобы ей понравиться, но безоглядно пользовался добротой, потому и вручил мисс Райт последнюю дольку яблока.

– У нас нет ресурсов, чтобы вести подобную деятельность, майор! – громоподобный полковник Юргенс редко по-настоящему проявлял эмоции, тем более по голосвязи, но в этот раз собеседник, похоже, вывел его из себя – Рид отлично слышал сквозь толстую дверь кабинета.

– Полковник, вы же понимаете, что мы боремся с симптомами, а не с причиной болезни? – вкрадчивым голосом продолжал неизвестный майор.

– Тогда присылайте квалифицированных хирургов! – рявкнул полковник и уже через пару секунд оказался в приёмной, не усидев на своём месте от негодования. – Шарп, ты ко мне?

– Никак нет, сэр, – вытянулся по стойке смирно Рид, стараясь не переиграть с лукавой невинностью, чтобы не вызвать огонь на себя.

– Кофе, полковник? – понимающе спросила мисс Райт.

– Через полчаса, – рыкнул Юргенс и скрылся в коридоре: любил прогуливаться по станции и раздавать ценные указания вместе со взысканиями, когда был чем-то рассержен.

– Сейчас, Ридли, – губы мисс Райт растянулись в мягкой улыбке, а рука коснулась консоли продвинутого синтезатора, который мог сварить яйца за пару минут.

Это было секретом на двоих – доктор не должен узнать, что Рид не употребляет свои деликатесы в первозданном виде. Какое-то время он пользовался более нестандартным способом приготовить сырую пищу: неисправный рециркулятор в душевой тренажёрного зала нагревался до кипения, и помещённое в кружку с водой яйцо варилось. Но потом прибор починили, да и яйца от резкого набора температуры часто лопались.

– О, Шарп, а я тебя в ангаре ищу! – во время ожидания лакомства Рид таки попался капитану Джонсону. – Поставлю тебя старшим группы вместо Якобса? А то салаги в этот раз совсем кислые…

Рид знал график рейдов на зубок, потому сразу догадался, что вылет внеплановый. Капитан пояснил, что датчики зафиксировали несанкционированный доступ на территорию шахты, находящейся на астероиде в шести часах от «Сигмы». Шансы, что патрульные застанут грабителей за их чёрным делом, были практически нулевые, но отреагировать по инструкциям следовало. В экстренных случаях Джонсон пользовался попустительством полковника и набирал команду на свой вкус, не обращая внимания, что не прошло и суток с момента, как Рид вернулся на станцию.

Рид никакого смысла кочевряжиться не видел – рейды были прежде всего средством от скуки, – да и в данный конкретный момент он почуял намёк на то самое, ради чего, собственно, и служил в патруле: предвкушение. Будет интересно. Это совсем не означало, что фрегат просто так слетает к астероиду и обратно, как надеется большинство людей – Рид знал, что впереди ждёт щекочущее нервы приключение. Возможно, он не воспринимал реальную опасность всерьёз, путая забавы с настоящими боевыми заданиями, но до сих пор Риду везло. Или в том была заслуга его вионской интуиции.