Сунув в воду бельевой кипятильник, я жду минут десять и проверяю температуру.
Пальцы ничего не чувствуют. Поправка: тело ничего не чувствует.
Ноги ноют. И порезы на пальцах. И в голове будто пень.
Борясь с усталостью, с сонливостью, с отупением, я иду к себе. Видимо, раздеваюсь я медленно, потому что к моему возвращению вода уже переливается через край, а оранжевый коврик плавает в сантиметровом слое, как мохнатая амёба-утопленник.
Ладно, это вода. Ни тёплая, ни холодная. Блестит. Убаюкивает. H2O. Бесцветная жидкость, без вкуса и запаха. Плотность при плавке не уменьшается, как у всех нормальных веществ, а возрастает – такой вот фокус-покус. А ещё она диполь, и это не ругательство.
Со стоном облегчения я выдергиваю кипятильник и лезу в горячую ванну. На пол выплёскивается волна, меня пробирает озноб, и кожа покрывается пупырышками. Проходит минута-другая, прежде чем тепло обволакивает спину и мысли, расслабляет мышцы.
Под зелёным потолком сияет лампочка, я смотрю на неё и медленно, неотвратимо проваливаюсь в гипнотический транс усталости. Гимназия, «Трубы», Афган, Диана и её мама, Леонидас – перед внутренним взглядом мелькает адский хоровод из лиц и мест, из глубины которого прорывается голос отца Николая:
ОНА БОЯЛАСЬ ТВОЕГО ОТЦА
Я просыпаюсь. Челюсти трясёт, вода остыла, лампочка исходит нездоровым белым светом. Сна как не было – только в голове ещё звучит пугающая фраза:
ОНА БОЯЛАСЬ ТВОЕГО ОТЦА
Со второй попытки я выбираюсь из ванны – во внушительную лужу на полу. Водянистый парень с волосами-сосульками угрюмо косится из зазеркалья и залепляет розовым пластырем порезанные, проткнутые пальцы. Я топаю к себе, оставляя мокрые следы на лавандовом ковролине, и обрушиваюсь в кресло – лицом в подушку, от которой уже попахивает грязными волосами.
Мне хочется отдохнуть, забыться.
Я так устал, что тяжело даже лежать – на мягкой, тёплой постели.
Сон не идёт.
Под закрытыми веками голая Диана развлекается с голым Леонидасом; окровавленный отец Николай снова и снова напоминает, что Вероника Игоревна кого-то боялась.
Ну не моего же батю?!
Я со стоном отковыриваю лицо от подушки и поднимаюсь с мокрой постели. Вытираюсь, надеваю домашние штаны в синюю клетку, серую толстовку и набираю его.
Он не отвечает.
Он никогда не отвечает в своих дебильных командировках.
Скорчив рожу телефону, я включаю ноут Вероники Игоревны и открываю видеорепортаж об исчезновении Поповых – на первом появлении отца Дианы.
Лицо мужчины затёрто пикселями, есть только фигура и голос.
Я проматываю запись с десяток раз, но ничего не понимаю.
Мог так звучать и выглядеть мой батя двадцать лет назад?
Я мотаю головой – настолько абсурдной выглядит идея, что у нас с Дианой один отец, – затем отдираю телефон от зарядки и прокручиваю фотографии содержимого синей папки.
ДНК-тест, ещё один, патент… паспорт Александры Игоревны Поповой.
Моему бате в следующем году исполнится шестьдесят. Попову, если поверим записи в паспорте Вероники Игоревны…
Я замираю, увидев на экране 1959 год рождения.
2018 минус 1959…
Меня прошибает пот.
Ну это же совпадение?
До хрена людей рождаются в один год. В «Википедии» печатают целые списки – и одних только звёзд.
Я беру себя в руки и просматриваю репортаж от начала до конца, без особой надежды на успех. Единственное, что выделяется из общей массы, – два эпитета о Попове: «молчаливый» и «нелюдимый».
Подходит это к моему бате? Маловероятно: он работает менеджером по продажам. И он… м-м, обычный. Я не знаток психологии, но «молчаливый» и «нелюдимый» человек вряд ли способен годами впаривать всякую хрень.
С другой стороны, я никогда не видел батю на работе. Всё, что мне известно о ней, известно с его слов.
Я снова звоню ему: во второй, в третий, в четвёртый раз – с тем же нулевым результатом.
Как же это бесит.
Помяв одеревеневшее от усталости лицо, я иду в полупустую, как аэродром, комнату родителей. Свет уличного фонаря выцеживает из полумглы яйцо-пылесос, который подпирает чёрный портфель. Место напротив окна занял наглый и жёлтый, как попугай, траходром. На столике блестят разноцветные бокалы – зелёный и фиолетовый, с засохшими потёками вина. Тут же раскрытой пастью зияет недобитая пачка презервативов Contex Tornado, а голая брюнетка с перекидного календаря осыпает себя песком и безмолвно зовёт туда, на тропический остров.
Смотря в сторону, я прикрываю прелести брюнетки ручкой пылесоса.
Господи, как стыдно.
Не помню уже, когда появились эти ню-календари, ню-полотенца и прочие… ню. Точно после Вероники Игоревны – едва она и Диана съехали от нас, а батя завёл моду на молодых антилоп, на бесконечное северо-стрелецкое сафари.
Я открываю и переворачиваю чёрный портфель. На пол сыплются проездные билеты, чеки, рекламные проспекты в пыльных файлах, лифчик…
Брр.
Я хватаю его за бретельки и, как дохлого паука, несу к мусорке.
До-сви-дос.
Вымыв руки, я возвращаюсь и перебираю вещи из портфеля. В глаза бросается визитка со схематичным изображением грузовых контейнеров.
ИРИНА МАКСИМОВНА КЛЕБАНОВА
ЗАМЕСТИТЕЛЬ РУКОВОДИТЕЛЯ ДЕПАРТАМЕНТА РАЗВИТИЯ ПАРТНЁРСКИХ ПРОЕКТОВ АО «СЕВПРОМСБЫТ»
8 812 766 5734
Вот Ирина Максимовна знает батю на работе? Знает, угрюмый он или нет?
Вертя «Ирину Максимовну» в пальцах, я прикусываю губу.
Знает или нет?
Живот стягивает от страха. Я боязливо набираю номер, жму «вызов», слушаю гудки.
– Алло? – отвечает женский голос. Очень приятный и очень молодой.
Я облизываю пересохшие губы.
– Алло-о? – повторяет Ирина.
– Ирина Максимовна? Доброго вечера. Служба… служба контроля качества.
– Здравствуйте, конечно! Только я ничего не заказывала.
– Некоторое время назад вы проводили переговоры с менеджером нашей фирмы Александром Родионовичем Арсеньевым…
В трубке повисает молчание, и я нервно прохожусь по комнате, выглядываю в окно, за которым мутно тлеет одинокий фонарь.
А если встреча бати и Ирины состоялась сегодня?
Девушка нервно хихикает и со словами «Мне некогда» вешает трубку. С минуту я глупо смотрю на телефон, затем печатаю сообщение: «Извините за беспоко1ствл. Мы пытаемся разобраться во ситуация с нашим менеджером. Если у вас посвятится время, перезвоните по этому номеру».
Исправив опечатки, я перепроверяю и отсылаю СМС. Проходит секунда или две, сотовый вибрирует и отображает входящий.
+7 812 766 5734
– Да, Ирина Максимовна?..
– Значит, уже были жалобы?
«Жалобы»?
ЖАЛОБЫ???
Она спрашивает об этом с таким неестественным весельем, что у меня стягивает желудок.
– Д-давайте сначала… Э-э-э… Вы помните дату пе… переговоров?
– С головой у меня всё в порядке.
От яда в голосе Ирины я на миг теряюсь.
– Хорошо… Хорошо! Давайте убедимся, что говорим про одного человека: под шестьдесят, залысины. Носит яркие…
– Яркие галстуки? – Ирина хихикает, и её смех окончательно выбивает меня из колеи.
– Д-да. То есть он… Да. Оцените, п-пожалуйста, Александра Родионовича по шкале дружелюбности?
– Как-как?
– Дружелюбности! – громко повторяю я. – Где «10» – это максимум дружелюбия, а «1» – нелюдимый, угрюмый человек.
– Мы виделись ОДИН раз.
– И тем ценнее ваше мнение. Главное, чтобы наши клиенты и партнёры не испытывали проблем от… в общении с нашими менеджерами.
Ирина шумно втягивает носом воздух, и тревога внутри меня ещё выше поднимает голову.
– Я бы сказала… было терпимо, пока он не пригласил подписать документы в номер.
– Че? То есть «что»?
