Вот все тут такие умные и продвинутые, а без меня все равно обойтись не могут, сказала себе Лиза, пробормотала «ну, кофеин мне помоги!» – и завопила во всю силу простуженных (наверняка) и прокуренных (вот это точно) легких:

– Дружок, ко мне!

Пёс с радостным лаем выскочил на крышу и широкими прыжками, волоча за собой Лизин шарф, понесся к группе приятных ему людей (и Филиппу Петровичу).

– А ну-ка расцелуй своего хозяина, Дружок, можно! Поздоровайся с ним, давай! – скомандовала Лиза, указав на Мяурисио, и пёс с восторженным подвыванием кинулся облизывать Папе лицо, встав передними лапами на его внушительный живот.

Толпа внизу ахнула. Особо нервные котолички испуганно завизжали. Мяурисио пытался спихнуть с себя навязчивое животное, но это было не так-то просто – громадине-псу не терпелось слиться со своим хозяином в неразрывных объятиях.

Лиза, с возрастающей тревогой посматривая вслед ускользающему Пусе, повернулась к ближайшей летающей камере и затараторила:

– Товарищи! Котодрузья! Вы, конечно, простите, что прерываю ваши безумные моления, но сами поглядите: некоторые товарищи вам совсем не товарищи! Я имею в виду вашего духовного котолидера, вот этого, эээ, Папашу – который, как мы выяснили, является самым настоящим собачником. То есть вашим, которебята, идеологическим противником. Да он же продал душу этой собаке! Вон как обнимаются!

– Это не моя! – невнятно запротестовал Мяурисио, и прибавил что-то еще, но что именно – понять было невозможно, потому что пёс именно в этот момент принялся вылизывать Папин нос-картошку.

Филипп Петрович тем временем каким-то чудом ухитрился сдернуть Перстень с толстого пальца обездвиженного дель Муро Второго, и теперь отчаянно стучал по кольцу, взывая к его разуму. «Разрядился, подлец, и в такой момент!», стонал шеф еле слышно. Усы его драматично обвисли.

Народ внизу шумел, как море в неспокойную погоду. Лиза прибавила газку.

– Теперь-то, уважаемые кототоварищи, вы понимаете, что перед вами демон-искуситель, одним словом, плохой парень, который не имел никакого права отправлять, эмм, Святого Усуса восвояси. Да еще и наверняка не покормил котика перед полетом! В общем, ребятки: Усус должен вернуться. Согласны? Ня, мышатки?

С площади раздались неуверенные, одиночные «Ня». И вдруг – о чудо! Квадрокоптер с Пусей на борту, превратившийся к этому моменту в едва различимую точку, внезапно сменил курс – на сто восемьдесят градусов. Теперь дрон начал стремительно увеличиваться в размерах, приближаясь к крыше церкви. Лиза вновь услышала Пусины недовольные завывания.

Не понимая, что происходит, – вмешательство инопланетян? Коспожа Бастет смилостивилась? – Лиза на всякий случай решила не останавливаться. Она подняла с крыши золотую дразнилку с перьями, которую Мяурисио выронил в разгар борьбы с песиком, и принялась ей размахивать во все стороны, по мере сил копируя движения главного котолика:

– Святой и Непогрешимый (не всегда, конечно, но по большей части) Усус должен быть здесь, среди нас, чтобы одаривать нас своей пушистостью и благословлять своим мотоциклетным мурлыканьем! Ня, товарищи!

– Ня! – Голоса верующих значительно окрепли. Теперь это уже было больше похоже на слаженный монолитный хор, провожавший Пуську на небеса.

Еще чуть-чуть, и квадрокоптер опустится на крышу… Сигнальные огни уже бросают отблески на золотую дразнилку. Главное – продолжать мяулитву, которая почему-то реально работает. Почему – будем выяснять позже. А сейчас – как там охмурял Мяурисио?

Она взглянула на дель Муро Второго, представлявшего из себя жалкое зрелище: пёс на радостях опрокинул хозяина на спину, для большего удобства в лизании. Макияж главного котолика, смешавшись с собачьими слюнями, тек по его щекам, делая Котопапу похожим на очень, очень грустного и очень, очень полного Пьеро. Дяденька, судя по всему, уже оставил попытки отделаться от восторженного питомца – теперь он просто злобно пыхтел, лежа на крыше большой сверкающей кучей. Золотой колпак откатился куда-то в угол, обнажив взорам верующих гладкую лысину вождя.

Так как же там было? Выпроси сосиску у ближнего своего? Раздери обои ближнему своему? Возлежи на любимом кресле ближнего своего и делай вид, что не слышишь, когда тебя по-хорошему просят пойти поспать в другое место? Нет, не то. А, вспомнила.

– Возлижите ближнего своего, товарищи мышатки! – крикнула Лиза. Пуся был совсем близко, квадрик мигал сигнальными лампами над парапетом крыши. – Усус только что по секрету мне мяукнул, что всех вас распускает по домам, вплоть до особого распоряжения… Меня, Лизу Ласточкину, Великий Усус назначает своей прислужницей и пресс-секретарем, я теперь несу за него ответственность, а не этот собачник Мяурисио… В общем, дорогие которебята, здесь вам больше делать нечего. Ня, товарищи мышата!

– Ня! – дружно ответили собравшиеся. Народ начал потихоньку рассасываться. Кажется, граждане не возражали против идеи отправиться домой. Устали стоять на холоде. Комфортная жизнь, подумала Лиза, быстро подрывает волю к сопротивлению обстоятельствам. Слабенькая нация, не то что мои соотечественники, с гордостью сказала она себе.

Пуся, сжавшись от страха, поблескивал на нее глазками из корзинки квадрокоптера, застывшего над крышей, и она уже было бросилась к своему питомцу на помощь, – как вдруг церковный дрон резко крутанулся в воздухе, спикировал вниз и аккуратно сел на широкие ступени крыльца церкви.

– Какого альбуцида? – заорала Лиза сверху. – Да что же это творится-то, люди добрые, трициклики трёклятые, пупырки папавериновые?

Ответ последовал незамедлительно.

С площади к крыльцу подбежала группа парней в лохматых шапках и белых шинелях, перехваченных темными ремнями. Впереди всех следовал высокий молодой человек в сером плаще, а в центре группы семенила пухлая девица с фиолетово-розовыми дредами, вооруженная – ноутбуком?

К парапету подошел Филипп Петрович.

– Аврора… – прошептал он в усы. – Аврора, слава Сварогу, покровителю техники.

Девица кинулась к квадрику, но не для того, чтобы погладить бедненького котика, а исключительно для того, чтобы изучить конструкцию винтов. Открыв лэптоп и не обращая ни малейшего внимания на пушистого страдальца, она уселась на ступени крыльца. Судя по возмущенно замигавшим огонькам дрона, Аврора решила дистанционно пообщаться именно с ним, а не с миленьким питомцем в корзинке. Что касается Пуси, то он, похоже, уже утомился горланить – свернулся в некое подобие гигантского сердитого ежа и ждал развития событий.

Авроре выдали двух парней для охраны, а остальные ребята, под предводительством высокого юноши в плаще, ворвались в церковь, и спустя несколько минут оказались на крыше – видно, у них проблем с поиском нужной двери не возникло. «Сидеть!», поспешно приказала Лиза неуемному псу. Тот как по волшебству прекратил бурную деятельность по вымачиванию хозяина в своих слюнях и с невинным видом уселся рядом с ним.

– Филипп Петрович, ваш Перстень – он валялся на полу; нашел его по геопозиции; что случилось? Вы в порядке, шеф? – на одном дыхании выпалил юноша в плаще. На вид лет 28–30, худощавый, благородный профиль, аристократический воротник-стойка и непослушные вихры на висках… Он напоминал поэта-декабриста Одоевского, чей портрет висел у дедушки в кабинете. – Мы с городовыми торопились как могли. Простите, что так долго: "Среди толпы ликующей и праздной, нарядной суетой объят со всех сторон…³"

– Всё в полном порядке, граф, – промурлыкал Филипп Петрович, бережно надевая Разумное кольцо на палец, – как видите, мы с Елизаветой Андреевной совершенно не пострадали, благодаря ее удивительной смекалке – и своевременному вмешательству голубушки Авроры. Это ведь она успела перехватить сигнал церковного квадрокоптера и вернуть заложника с небес на грешную землю?

– Кроме Авроры, это никому не под силу, – кивнул юноша.

– Фух, значит, я еще в своем уме, и никакое это было не чудо, – с облегчением отметила Лиза. – Вот не зря я никогда не верила во всякие церковные штучки – плачущие мощи, исцеляющие видения и что там еще. Конечно же, объяснение простое и прозрачное, как авоська. Сигнал квадрика перехватили!