В подобной эстетике Жданов мог тогда вещать как о литературе, так и о любой отрасли социалистического хозяйства. Осуществляя в ЦК ВКП(б) наблюдение за работой водного транспорта, Жданов 30 мая 1935 г. говорил:
«Большевистская воля, большевистская организованность, умение двигать и поднимать людей, умение руководить людьми, умение сочетать революционный размах с деловитостью, – вот что придало силу нашим организаторам, вот что придавало и придает силу всем нашим мероприятиям во всех областях. Именно этим всегда побеждала и побеждает наша партия – сочетанием высокой идейности, высокой принципиальности с деловой практической работой, с организацией масс и проверкой исполнения. Этими же методами должен победить и водный транспорт»[160].
Именно такими методами впоследствии «побеждали» и советская история, и советская философия, и советская литература, и советская музыка…
Однако обращение Жданова к вопросам культуры не является случайным: в Политбюро он, после Сталина, был одним из самых сведущих. Портрет Жданова – культуртрегера середины 40-х гг. оставил один из руководителей югославских коммунистов, Милован Джилас:
«Жданов был небольшого роста, с каштановыми подстриженными усами, с высоким лбом, острым носом и болезненно красноватым лицом. Он был образованным человеком и в Политбюро считался крупным интеллектуалом. Несмотря на его общеизвестную узость и начетничество, я сказал бы, что его знания были достаточно обширны. Но несмотря на то что он понемногу разбирался во всем, даже в музыке, я не думаю, чтобы он обладал обширными знаниями в одной определенной области, – это был типичный интеллектуал, который накапливал сведения из разных областей посредством марксистской литературы. Он был вдобавок интеллигентом-циником, что еще более отталкивало, так как за подобной интеллигентностью неизбежно скрывался сатрап, “великодушный” к людям духа и литературы»[161].
Исторически и историографически сложилось так, что сталинская политика второй половины 40-х гг. в области культуры давно канонизирована под именем ждановщины, что в действительности противоречит исторической правде, поскольку Жданов был инициативным, ярким, умелым, но все-таки проводником и исполнителем. Тогда как генератором этих идей был только один человек – Сталин.
При аксиоматичности положения о верховенстве и диктаторстве Сталина, ближайшее окружение его, хотя и равнозначно с точки зрения соучастия в его преступлениях, было очень разнородным. Безусловно, у каждого из его соратников были те необходимые черты, которые позволяли им долгие годы быть приближенными к тирану и по мере сил потакать ему в геноциде собственного народа и укреплении единоличной власти. Однако одновременно каждый из членов «ближнего круга» имел собственную индивидуальность, которая позволяла ему приносить наибольшую пользу на определенном участке партийно-государственной работы. Жданов не исключение; а практически неограниченное доверие Сталина, которое он стяжал после смерти Кирова, позволяло раскрыть во всей полноте черты собственной индивидуальности.
Считаем важным указать на некоторые личные качества Жданова, как их представляют современные историки.
«Жданов резко выделялся личностными свойствами и характеристиками из общего фона ленинградских руководителей. Его отличали: незаурядный здравый смысл, реалистическое мышление, умение быстро ориентироваться и адаптироваться к обстановке, неординарная память, способность из огромного потока информации извлекать главное, очень высокая деловая активность, внимательное отношение и неподдельный интерес к содержательным предложениям и идеям, от кого бы они ни исходили ‹…›. И хотя общее образование у него было обычным средним – реальное училище в Твери, меньше половины первого курса Московского сельскохозяйственного института да четырехмесячная школа прапорщиков в Тбилиси, – самообразование и природный талант, умение ладить с самыми разными людьми позволяли ему достаточно квалифицированно решать многие вопросы ‹…›. В среде ленинградского руководства военного времени А. А. Жданов, безусловно, играл роль авторитетного и уважаемого лидера.
Сложнее с определением его личного вклада в сугубо военные дела. Нам кажется, что Жданов вполне отдавал отчет в ограниченности своих знаний и опыта в этой области и знал свое место в решении специальных вопросов. ‹…› Однако и считать его отстранившимся от разработки и проведения оборонительных мероприятий мы никак не можем. Напротив. Вряд ли без активности Жданова, его напористости перед Сталиным, могли осуществиться столь быстро такие крупные оборонные проекты, как создание Лужского рубежа, армии народного ополчения. ‹…›
И последнее о роли Жданова в битве за Ленинград. Все его лучшие качества, вся его активность и весь здравый смысл заканчивались там, где начиналась воля Сталина. Страх перед Сталиным, безропотное, безоглядное подчинение ему сопровождали Жданова всю жизнь, включая, разумеется, и блокаду»[162].
Умелым и деятельным проводником сталинского курса Жданов зарекомендовал себя еще во время руководства Горьковской областью в 1929–1934 гг. (образована 14 января 1929 г. как Нижегородский край, с 1932 г. – Горьковский край). Именно благодаря работе Жданова в Нижегородском крае с таким успехом шла индустриализация.
1 января 1932 г. вступил в действие Нижегородский автомобильный завод, построенный по лицензии американской фирмы «Форд» силой более чем 5 тыс. человек за 18 месяцев; 29 января с его конвейера сошел первый автомобиль – полуторка Наз-АА. 1 февраля 1932 г. было запущено производство на Горьковском авиационном заводе (его строительство было выполнено также в рекордные сроки – 21 месяц, а в августе 1932 г. были выпущены первые истребители И-5). Одновременно был построен Нижегородский станкостроительный завод. В мае 1933 г. был открыт Окский мост в Нижнем Новгороде, в декабре 1933 г. – железнодорожный мост через Волгу. При Жданове в крае была ликвидирована безработица, почти вдвое возросло число рабочих мест, по уровню промышленного производства край вошел в число ведущих в стране; за успехи в развитии сельского хозяйства в январе 1934 г. Горьковский край награжден орденом Ленина.
В статье «Бороться и побеждать!», написанной навстречу XVII партсъезду для газеты «Правда», Жданов дает отчет о работе края:
«В итоге первого пятилетия мы ввели в действие 78 новых фабрик, заводов и цехов. ‹…› Мы построили за годы пятилетия такие гиганты советского машиностроения, как Автозавод, Станкозавод, Выксунский завод дробильно-размолочных машин и довели продукцию машиностроения в 1933 году до суммы свыше 500 миллионов рублей. Мы создали в крае новые отрасли промышленности, каковой является, прежде всего, основная химия в лице Чернореченского химического комбината. Мы построили крупнейшее в Европе предприятие бумажной промышленности – Балахнинский бумажный комбинат. Мы освоили ряд новых производств, обеспечивающих технико-экономическую независимость Советского Союза. Автомобили, фрезерные и токарные станки, дизеля, радио-телефония, высококачественный инструмент, качественная сталь, изделия химической промышленности, бумага. Все это в настоящее время дает Стране Советов промышленность Горьковского края»[163].
К этому серьезному прорыву Жданов имеет самое непосредственное отношение; его сын вспоминал, что отец, «будучи первым секретарем Нижегородского крайкома ВКП(б), буквально пропадал на строительстве Горьковского автозавода, «Красного Сормова», Дзержинского военно-химического комбината, Балахны, широковещательного радиоцентра, сети современных автотрасс (край держал первенство в стране)»[164].
