Продвигаясь по одному, мы поднялись по узкой лестнице и оказались в салоне с зелеными диванами. Тут-то нас и поджидал припасенный для нас главный сюрприз дня.
– А теперь встаньте в два длинных ряда! – приказала мисс Ри.
Мы сделали так, как нам велели. Спокойный, но бдительный мистер Ким внимательно осмотрел каждого из нас. Зрелище его не удовлетворило.
– Не скрещивайте рук, – сказала мисс Ри. – Это неуважительно.
Мистер Ким строго указал на одного из бельгийских туристов.
– Обвязывать рубашку вокруг талии запрещено, – объяснила мисс Ри. – Это непочтительно. Заправьте-ка рубашку. И снимите солнцезащитные очки, – добавила она. – Положите их в карман. У кого во рту жевательная резинка?
Испанец осторожно поднял руку. Вынув бумажную салфетку, мисс Ри завернула в нее непочтительное вещество. Только после того как мы все наконец стали излучать необходимое почтение, нас ввели в тускло освещенную комнату. Внутри, в натуральную величину, стоял как живой улыбающийся восковой Ким Ир Сен. Из динамиков потекла торжественная музыка. Нас попросили выстроиться в ряд и низко поклониться. Не в силах заставить себя поклониться диктатору, я вместе со всеми французами из нашей группы так и осталась стоять с прямой спиной. Мистер Ким бросил в нашу сторону неодобрительный взгляд, но ничего не сказал. Мы перешли на следующий этаж, где, широко улыбаясь и выпрямившись во весь рост, нас приветствовал Ким Чен Ир. Он стоял на фоне главной святыни Северной Кореи горы Паекту, а позади него сверкало знаменитое Небесное озеро. Наконец нас ввели в зал Ким Чен Сук, жены Ким Ир Сена и матери Ким Чен Ира – северокорейский ответ Деве Марии.
Как оказалось позднее, восковые куклы в музее подарков были только разогревом. Завтра, в день национального праздника, нам предстояло войти в святую святых.
Тронувшись с места, эскалатор подвез нас к мраморной дорожке входа в Кымсусанский дворец Солнца в Пхеньяне. Входить пока запретили: в ожидании был особый смысл. На стенах висели фотографии с разнообразными сценками из жизни постоянно улыбающегося Ким Ир Сена. С противоположной стороны навстречу нам по эскалатору длинными рядами, группами по четверо, проплывали северные корейцы: мужчины в обтягивающей форме, женщины в разноцветных шелковых платьях до пят. Казалось, что никто из них не обращал никакого внимания на группу пестро одетых европейских и американских туристов. Но я заметила, что, проезжая мимо, корейцы осторожно провожали нас глазами, хотя их лица продолжали смотреть строго вперед.
Наконец мы сошли с эскалатора и медленно, на цыпочках, вошли в гигантский зал. Центр его венчали две тяжеловесные восковые статуи Ким Ир Сена и Ким Чен Ира. Здесь нас снова попросили встать в ряд и поклониться статуям, после чего провели через особую пылесосную установку, удалившую с нас всю пыль, отмершие клетки кожи и выпавшие волосы. Наконец, вычищенные и вымытые, мы вошли в залитый красным светом зал. Из колонок торжественно доносились звуки труб. В самом центре в стеклянном гробу при полном параде, с кукольным лицом возлежал вечный президент. Его тело покрывала красная ткань, виднелись только плечи и голова. Даже при ярком темно-красном освещении кожа Великого Кормчего отливала желтизной.
К телу выстроилась огромная очередь, поэтому вокруг стеклянного гроба нас провели в быстром темпе. Нам было велено сделать три поклона – по бокам и возле головы, – однако у ног кланяться не следовало. Идущие вслед за нами корейцы кланялись так низко, что головами касались коленей. После этого нас проводили в другой зал, где мы могли полюбоваться медалями Ким Ир Сена в количестве ста сорока четырех штук; поразительным оказалось то, что большинство из них были из арабских или африканских стран. Затем, пересев на следующую медленную ленту эскалатора, мы стали спускаться, на этот раз в окружении фотографий с ангельским ликом Ким Чен Ира. Наконец мы добрались до следующей пылесосной установки и очередного зала, залитого красным светом. Посреди зала покоилось тело Ким Чен Ира, лицо которого, в отличие от отцовского, выглядело пугающе живым, смуглым и свежим. Можно сказать, что во многих отношениях хромой диабетик-диктатор после смерти имел более пристойный вид, чем при жизни. Можно сделать вывод, что искусство бальзамирования достигло серьезных успехов в период между 1994 годом, годом смерти Ким Ир Сена, и 2011 годом, годом, отправившим в иные миры его сына.
Когда мы снова вышли на дневной свет, резкое солнце ослепило нас. Температура приближалась к тридцати градусам в тени, одежда липла к коже.
– Девочки, мальчики, нам нужно двигаться дальше! – с энтузиазмом хлопая в ладоши, выкрикнула мисс Ри. – На традиционный танец опаздывать нельзя!
На площади Ким Ир Сена толпились сотни празднично одетых студентов университета, готовых исполнить коллективный танец, занимающий особое место в жизни Северной Кореи. На мужчинах были простые брюки, белые рубашки и красные галстуки, на женщинах – традиционные шелковые платья. Пестрые женские наряды в форме кукольных конусов представлены во всем многообразии цветов и оттенков: ярко-желтые, пастельно-розовые, мятно-зеленые, небесно-голубые. Иными словами, площадь явила собой яркое зрелище.
– Вы можете занять свободные места на лестнице и принять участие в танце, – улыбнулась мисс Ри.
Лестницу заполонили туристы из других групп. Целый час студенты исполняли энергичный танец, выстраивая своими телами всевозможные круговые формации. Когда я потом пересматривала сотни фотографий с этого танцевального шоу, то обнаружила, что ни у одного из танцоров на лице не промелькнуло даже тени улыбки. Они напряженно смотрели вперед, по их лбам струйками стекал пот.
Слово «Пхеньян» означает «равнина» или «мирная земля». Во всяком случае, первое толкование вполне уместно: разделенная на две части рекой Тэдонг, столица Северной Кореи и в самом деле расположена в равнинной степной зоне. Большинство жилых домов появились здесь в 1960-е годы, в период восстановления страны после войны с Южной Кореей, разразившейся в пятидесятых годах прошлого века. Чтобы удовлетворить жилищные потребности многомиллионного населения, было построено множество дешевых функциональных многоэтажек, по большей части высотой 20–30 этажей. Большинство блоков оборудовано лифтами, которые редко находятся в исправности. Но даже если бы они и работали, при таких регулярных перебоях с электричеством лишь единицы решились бы их использовать по назначению. По этой самой причине за квартиры на нижних этажах разгорается жестокая конкуренция, и на практике многие пожилые жители Пхеньяна оказываются в ловушке в собственных квартирах. На многих верхних этажах нет даже воды, поэтому чаще всего они пустуют.
Центр города украшает самое высокое здание в Северной Корее – футуристическая гостиница Рюген, пирамидальной формой напоминающая ракету. Изначальный проект гостиницы, строительство которой началось в 1987 году, предполагал возведение стопятиэтажного здания с тремя тысячами номеров. На строительство отводилось около двух лет, однако в 1992 году распад Советского Союза повлек за собой крах экономики Северной Кореи, и его вынужденно приостановили. Успели закончить только верхнюю часть здания, так что на протяжении шестнадцати лет в центре столицы красовался лишь пустой панцирь. Работы возобновились только в 2008 году, а в 2011 году была завершена внешняя отделка из голубоватого стекла. Открытие планировалось приурочить к 2012 году, столетнему юбилею Ким Ир Сена, но этого сделать не удалось. Затем объявили об открытии готовой половины здания в 2013 году, а еще через какое-то время поползли слухи о том, что управление зданием возьмет на себя международная сеть роскошных отелей Кемпински, однако ни частичного открытия, ни передачи эксплуатации в руки Кемпински так и не случилось. Сегодня трехсоттридцатиметровая Рюген является самой высокой незаселенной гостиницей мира.
Всю неделю моего краткого пребывания в Пхеньяне над городом висело серое грязное облако; оно словно утренний туман, который никак не желал рассеиваться, топя в себе разукрашенные в пастельные тона бетонные блоки. Кое-где нам попадались увлеченные своими проектами строители, однако в целом у меня создалось впечатление, будто большинство народа занято только тем, что ходило кругами, создавая искусственные формации. Каждый день из окна автобуса мы наблюдали огромные скопления людей. Все городские площади заполонили люди в белых одеждах, державшие в своих руках флаги или букеты: они либо собирались в группы, образуя своими телами тщательно спланированные геометрические фигуры, или нетерпеливо сидели на земле, ожидая, когда можно будет начать. Среди них школьники, студенты, рабочие. Каждый раз, когда я интересовалась у мисс Ри, чем они там занимаются, всегда получала один и тот же ответ: «Готовятся к десятому октября, годовщине основания партии».
