В связи с глобальным потеплением грядет новый век, во время которого Крайний Север полностью лишится своих ледников.

Последняя остановка на нашем маршруте – бухта Тихая на острове Хукер. Вскоре в небе уже показался вертолет, битком набитый российскими пограничниками. Приземлившись, они тотчас организовали то, что без преувеличения можно назвать одним из самых дорогостоящих пунктов паспортного контроля в мире.

После периода застоя и упадка, за которым последовал распад СССР 1990-х годов, Россия снова утверждается в Арктике. На заброшенных военных базах проводится косметический ремонт, идет восстановление пограничных застав, природных парковых зон и метеостанций. А недавно Россия подала заявку в ООН на расширение границ арктического шельфа на 1,2 миллиона квадратных километров; эта территория включает в себя часть ведущих к Северному полюсу подводных хребтов горного массива Ломоносова, расположенных между Россией и Канадой. Дания и Канада также претендуют на эти территории, поэтому теперь только ООН должна вынести решение о том, кому по праву принадлежат данные морские шельфы.

В отличие от вопросов, касающихся Кавказа и Украины, в отношении Арктики Россия полностью играет по международным правилам. Стратегией государства, во многом выигрывающем благодаря огромной территории, является сохранение земель. По сравнению с историей, затрагивающей другие приграничные территории вокруг России, история Арктики разительно отличается миротворческим духом. Здесь, в ледовой пустыне, конфликты всегда решались с помощью закона, а не оружия, даже если на это требовалось немало времени. В 2010 году Норвегии и России удалось наконец договориться о границе в так называемой «серой зоне» в Баренцевом море. Начавшиеся в 1970 году переговоры завершились тем, что обе страны в спорной морской акватории получили приблизительно равные доли.

До Мурманска оставалось три дня пути. Баренцево море продолжало штормить, а в кают-компании народ снова валился с ног. Питер как-то притих, но не из-за морской болезни, а потому, что ледовая обстановка не предоставила ему возможности посетить Новую Землю – архипелаг из двух островов, где во время «холодной войны» Советский Союз проводил испытания атомных бомб.

– Как ты думаешь, там есть аэродром? – наконец спросил.

– Даже не знаю, – ответила я. – Поинтересуйтесь у российских парковых смотрителей.

Вся Земля Франца-Иосифа представляет собой единый природный заказник и является охраняемой территорией, поэтому туристов сопровождают русские парковые смотрители. Двое из них присоединились к нам по пути в Мурманск: сезон закончился, пришло время возвращаться домой.

Питер нетерпеливо кивнул и потащил меня к парковым смотрителям, чтобы я помогла ему с переводом.

– Аэродром предназначен только для военных, – пояснил старший из них, Николай. – На северном побережье планируется строительство гостиницы, так что через несколько лет вы сможете туда попасть. К чему тогда строить гостиницу, если не будет туристов?

Питер просиял, и в своем исчерканном блокноте сделал пометку: «Новая Земля 2020?».

Четырехнедельное путешествие по Арктике подходило к концу. Почти месяц без телефона, Интернета, без связи с внешним миром. Никакой тебе электронной почты, никаких действующих на нервы твитов по поводу Трампа и выборов в Норвегии, никаких обновлений на Фейсбуке и бессмысленных дискуссий! Крошечный мирок нашего корабля был для нас единственной в мире реальностью. Вероятно, именно таким образом проходили все путешествия в далеком прошлом: человек уезжал, а его дом оставался просто воспоминанием, неким параллельным миром, находящимся вне пределов досягаемости, – не то, что сейчас, когда до всего рукой подать.

Мое долгое путешествие вдоль российской границы началось два года назад с групповой туристической поездки в Северную Корею. Место напоминало теперешнее, такое же пустынное и при отсутствии всякой коммуникации. Позади меня остались два года и шестьдесят тысяч миль, а теперь я находилась в самом конце пути. Уже в гимназические годы я проявляла немалый интерес к России, русской культуре, литературе, истории и языку. Не в последнюю очередь меня тянуло узнать как можно больше о русском народе и так называемой русской душе, поэтому несколько лет я потратила на то, чтобы постигнуть эту исполинскую страну и характер живущих в ней людей. Но на этот раз я решила зайти с другой стороны и попыталась ответить на вопрос: насколько можно понять эту страну и ее народ, наблюдая за ними снаружи, увидеть все глазами соседа, понаблюдать с палубы корабля?

Граница – всегда очень конкретное место, но вместе с тем и довольно абстрактное. В течение этих четырех недель нам неоднократно доводилось пересекать морскую границу России: мы входили в российские международные воды и выходили из них, пересекали пунктирные линии, видимые только на капитанских картах и экранах GPS. Каждый раз, как минимум за четыре часа перед тем, как переходить незримую черту, нам предписывалось уведомлять о нашем намерении российских пограничников. И хотя граница являлась чистой абстракцией, ведь на самом деле ее не существовало, – при всем при этом она являлась абсолютной реальностью, которую отменить никак невозможно.

О наземных границах такого сказать нельзя. Чаще всего они предельно конкретные, оснащены видеокамерами, защищены заборами, нейтральными территориями и буферными зонами, пребывание внутри которых строго воспрещается. Отец норвежской социальной антропологии Фредрик Барт создал знаменитую теорию о том, что человек становится собой, ощущает свою принадлежность к группе или культуре только после встречи с Другим. Именно на границе во время встречи с незнакомцами возникает сознание собственной идентичности и культурные различия.

Русские любят подчеркивать, что они не европейцы и не азиаты, а нечто среднее между обеими группами – они русские. Этот аргумент нередко сопровождается демонстрацией чувства собственного достоинства, граничащего с чувством самолюбования, как будто Россия стопроцентно самодостаточная страна. Но ведь никто здесь не живет в полном вакууме. За исключением разве что северных регионов, эта необъятная страна со всех сторон окружена соседями, некоторые из которых обладают мощью и могуществом, как, например, Китай, а некоторые – маленькие, но гордые народы, такие, как Северная Корея или Грузия. Но разве ошибка утверждать, что Россия вчера и сегодня создается и формируется во многом благодаря влиянию своих соседей?

Если на этот вопрос дать положительный ответ, то же самое относилось бы и к ее соседям, ведь поскольку большая часть современной России появилась на свет благодаря возникновению границ, то и соседние государства на протяжении веков развивались под влиянием географической близости к великой стране, окружающей их со стороны севера и востока.

На атласе Земли все страны разделены и живописно отмечены разными цветами, напоминая части головоломки. В реальности же Земля неделима, в природе нет границ, есть только переходы. Мир поделили сами люди, отметив его разноцветными клеточками и пунктирами на карте. Некоторые границы настолько новы, что на карте их даже не успели обозначить. Например, прежняя граница между Эстонией и Россией уже исчезла, а новая до сих пор не утверждена. То же происходит и с Восточной Украиной, где никто толком не знает, где кончается Россия и начинается независимая Украина.

История российских границ – это новая история России и ее новых соседей. А еще это история том, какие формы приняла современная Россия и что она собой представляет сегодня. Пока нельзя с точностью сказать, как будет выглядеть будущее этого государства. Когда три с половиной года назад мне приснилось, что я прогуливаюсь вдоль российской границы, правление Путина было в самом разгаре, война Грузии 2008 года прощена, но не забыта, и вся страна находилась в преддверии зимней Олимпиады в Сочи. Всего несколько недель назад[8] Россией был присоединен Крымский полуостров, что спровоцировало военный конфликт в Восточной Украине. Это снова привело в движение российскую границу.