— Открой и почитай, вместо того, чтобы пытаться язвить.

На пять минут устанавливается тишина. Остин все это время сверлит сценариста взглядом, что заставляет Гарри чувствовать себя неловко, но ощущение это в компании Соммерса в принципе было нормальным.

— Это шутка какая-то?

Остин качает головой, ерзая на скамье.

— Слишком много вопросов, Гарри. Я нашел это в библиотеке, там есть и другие «Истории Провинстауна».

— Истории Провинстауна, — Задумчиво повторяет черноволосый, закрывая книгу, чтобы рассмотреть обложку.

— Еще у меня есть это.

Остин достает тоненькую брошюру, призывающую «Попросить Майкла об услуге!». Гарденер фыркает, поднимая вопросительный взгляд на драматурга.

Тот поднимает руку, показывая глубокий порез на ладони в форме незаконченной пентаграммы. Брови Гарри подскакивают, отчего снова появляются старящие его морщины. Он хватается за ладонь и не очень-то и ласково щупает кривоватый рисунок.

— Ауч! Ай-ай-ай! — Шипит драматург, пытаясь вырвать руку из чужой хватки.

— Действительно насколько больно?

Остин морщится и кивает, стараясь дышать глубже, в попытке набрать как можно больше воздуха на каждом вздохе.

— Конечно, блять, больно!

Гарри отпускает ладонь и перехватывает запястье, приближая руку Соммерса к своему лицу.

— Что ты…

Брюнет раскрывает рот в молчаливом крике и задирает голову, когда язык Гарденера уверенно и грубо проходится по разодранной коже ладони. Он повторяет это движение еще несколько раз, крепче сжимая чужое запястье.

— Черт! — Остин дергается, сводя ноги вместе и злобно смотрит на Гарденера, предпринимая еще одну попытку вырвать запястье. К счастью, эта попытка увенчалась успехом и взвинченный драматург сопит, злобно смотрит на Гарри, потирая нежную кожу с наливающимся следом от чужих пальцев.

А Гарри только довольно смотрит и чуть ухмыляется, выпрямляясь и швыряя книжку обратно Остину. Тот ее не ловит, поэтому «Кровавый прилив», кажется, чуть рвется, во всяком случае оба слышат тихий треск бумаги.

…И вдруг, резкая колющая боль пронизывает их обоих, на секунду оглушая. Остин подается вперед, падая на здоровую руку и хватает ртом воздух.

— Ты тоже это почувствовал?!

— Да…

Оба переглядываются, затем Остин молча косится на надорванный корешок «Кровавого прилива».

***

Несколько часов назад…

Остин листает томик рассказов в твердом переплете, периодически поглаживая страницы, пробуя их так наощупь. Интересно, что напечатан он был на рисовой бумаге, из-за чего книга была куда более хрупкой, но выглядело, конечно, эффектно.

Соммерс кратко пробегает взглядом по именам и находит точное сходство с жителями Провинстауна. Свистящий вздох вылетает из легких драматурга, когда он вчитывается в описание собственной смерти. Красивой, но… Жалкой.

Вдруг, откуда-то из последних страниц выпадает цветастая брошюра и летит прямиком на пол. Остин прослеживает ее траекторию и хватает за секунду до того, как цветастая бумажка касается поверхности.

— Попросите Майкла об услуге… — Тихо читает драматург. Его голос отдается небольшим эхом, отскакивая от забитых библиотечных полок.

«Только сегодня! Неповторимый Майкл исполнит любое ваше желание!» — Пробегается глазами по разноцветным строчкам Остин и переворачивает на оборотную сторону.

По спине пробегает холодок, когда драматург впивается в серые глаза изображения молодого парня на обороте. Парня, держащего в руках его сраную драму. Он даже в темноте узнает знакомый туповатый корешок и светло-бирюзовую обложку своей первой книги. Наивная история возлюбленных, которые в конце по воле случая умирают, проба пера, неудавшаяся. Самиздат, который Остин хранил глубоко в ящике стола.

В самом низу рваными белыми буквами был написан номер книжного шкафа и полки, а также указано две буквы «ОС». Остин облизнул пересохшие губы и отложил брошюру, напоследок дрожащими пальцами отодвинув ее подальше и откидываясь на спинку кресла.

Он просидел минут двадцать, размышляя, стоит ли следовать указаниям странной брошюры. И все таки, любопытство взяло вверх и драматург отправился на поиски загадочной книги, как он думал.

***

Найдя нужную полку, Остин обнаружил, что искал не книгу, а очередную брошюру, на этот раз на бумаге была инструкция «как правильно связаться с Майклом»

— Сюр какой-то… — Прошептал про себя Соммерс и отвернулся, невольно возвращая взгляд к столику, на котором должна была лежать первая глянцевая бумажка. К своему удивлению, он увидел на столе небольшой складкой ножик, чуть поблескивающий от падающего на него света, струящегося из большого окна библиотеки.

Вернувшись к прочтению брошюры в руках Остин обнаружил послание себе: «Спроси все, что хочешь узнать, Остин!» и небольшую картинку себя, держащего ту же брошюру.

— Что за хуйня?! — Откинул от себя бумажку драматург и та медленно спикировала на пол, перевернувшись. На обратной стороне поэтапный комикс показывал, как нарисованный Остин берет нож, вырезает им на ладони пентаграмму и на последнем позади него появляется тот же человек, что был в первой брошюре.

Соммерс фыркнул и вернулся к столу, с прищуром смотря на нож. Внутри него боролось желание, говорящее мягким размеренным голосом «узнать зачем ты здесь» и страх перед неизвестностью.

В конце концов, тихий шепот желания переборол страх и драматург хватает нож, делая первый полукруглый порез на ладони, за чем последовал негромкий свист, слышный будто бы отовсюду.

Делая надрез на надрезом, драматург все больше чувствовал непонятно откуда взявшийся гнев. Гнев на себя, на Гарри, его сраную жену и всех остальных жителей особняка. Если кому здесь и не было место, так это ему. Он не заслуживает такой участи, не может позволить себе жить так дальше, ему необходимы любые ответы.

Наконец, Остин делает последний надрез и откидывает нож на пол, тот должен был с громким стуком упасть, но ничего не происходит.

— Остин Соммерс, драматург, скончавшийся в возрасте тридцати пяти лет в ходе потасовки с подающим надежды сценаристом Гарри Гарденером.

Остин резко оборачивается и впивается безумным напуганным взглядом в того самого блондина, изображенного на брошюрах. Он держал в руках выкинутый нож и с прищуром чуть вертел его, наблюдая как переливаются кровавые разводы на лезвии.

— Кто ты?! Что я тут делаю?!

Незнакомец смеется, откладывая нож на стол.

— Майкл Лэнгдон. Ваш покорный слуга, но точнее будет, ваш господин.

Остин быстро пробегается взглядом по Майклу. Черный костюм, светлые короткие кудри и чертовски внимательный взгляд светло-серых глаз.

— Я рад, что хоть кто-то решился меня позвать, — Разводит руками Лэнгдон, не отрываясь смотря на Остина. Кажется, что он даже не моргает.

— Ты колдун, как Фиона?

— Лучше. Я антихрист. — Мягко смеется Майкл, заводя руки за спину и сцепляя их на пояснице.

Остин скептически фыркает. Стоило бы удивиться, но за последние пол часа он немного устал это делать, так что проще было просто-напросто смириться и поверить антихристу в черном костюме.

— И зачем мы здесь? — Поднимает глаза Соммерс.

— В общем — для моего развлечения. В частном — для искупления… — Задумчиво переступает с ноги на ногу Майкл, отворачивая голову к большому окну. Он щурится от неприятно светящих лучей заходящего Солнца и кивком головы заставляет шторы сдвинуться, тем самым погружая помещение в полутьму.

— Антихристы нынче занимаются искуплениями?

— А писатели убивают, лишь бы получить побольше наград и престижа от известных компаний?

Остин кивает на резонное замечание от Лэнгдона. Он был прав, прав настолько, что упрек драматурга сводился на нет. Мало-ли, что говорит Майкл, может быть его цели совершенно не совпадают со сладкими речами.

— На одной из страниц было написано, что я могу попросить тебя исполнить любое желание…

— Конечно! Но за все нужно будет заплатить… В свое время. - Майкл ласково улыбается, но почему-то от этого жеста пробирает до мурашек.