***
Шесть лет назад, поселок «Годлоув»
Прошла неделя и ее, наконец, отпустили домой. Отец приехал за дочерью один, ведь жене отказали в праве сопровождать его в город. По этой причине Мия была вынуждена всю дорогу домой пережить в гробовой тишине. Но она была даже рада такому раскладу - хватит с нее разговоров. Когда они въехали в поселок, со всех сторон их провожали заинтересованные взгляды. Мия видела это даже боковым зрением, не поднимая глаз. Она вернулась чужой для этого места. Стала вечным бельмом на глазу их идеальной религиозности.
В первый же вечер ее родители пытались затронуть тему будущего Мии, но девушка жестко пресекала все их попытки. Она не хотела, не могла думать сейчас об этом. Главное испытание ее ожидало впереди. Ей надо было сдать некоторые экзамены, чтобы получить аттестат, а это означало вернуться в стены школы. Чтобы встретить как можно меньше людей по дороге, она нарочно отправилась в свой первый день ни свет ни заря. Поднимаясь в злосчастный класс, Мия несколько мгновений так и простояла в дверях. Ничего не напоминало об ужасе той ночи. Парты располагались стройными рядами, а пол пахнул хлоркой и полировочной пастой. Горло вдруг сдавило, и хотя она ощущала, как воздух легко проходит в ее легкие, он словно не насыщал ее кислородом. Она старалась вдохнуть глубже и глубже, пока головокружение не заставило ее сесть на ближайший стул. Из транса ее вывел звук приближающихся шагов. Девушка быстро подняла голову с рук и постаралась принять нейтральный вид. Это была Мелиса — одна из ее подруг.
— О, Мия… — удивленно воскликнула она и тут же умолкла. Было видно, как она смущена этой встречей и непониманием, как себя вести. Мия пыталась встретиться с ней взглядом, но четно… Подруга засуетилась, доставая учебники, а затем, извинившись, села повторять материал перед экзаменом. Мия тоже уткнулась в книгу, чтобы сгладить неловкость молчания. Следующие ребята, которые заходили в класс, даже не здоровались с ней. Лишь отдаленный шепот и неясное оживление указывало на то, что ее заметили. «Ну и хорошо» — думала она, все лучше, чем врать о том, как себя чувствую. Подобным образом сменялись дни. Учителя старательно делали вид, что ничего не произошло. Правда, во время устных сдач опрашивали ее очень коротко и бегло, как будто боялись, что она могла начать рассказывать о нападение на нее где-то между ответами на вытянутый ею билет. В храме девушка, разумеется тоже не появлялась, хоть как не уговаривали ее родные и близкие. Да и вообще, лишний раз из дома не выходила, ведь увидев ее разговоры тот час же умолкали. В принципе, в какой-то момент девушка даже смирилась с этим механическим существованием. До того вечера, когда к ним в дом пожаловал Пастырь.
Мия сразу узнала его монотонный бубнешь и специально не выглядывала из комнаты. Но проигнорировать гостя не получилось. Он вошел размашистым шагом без предварительного стука и сел напротив нее. Вся его многочасовая речь прошла вообще мимо ее сознания. Тем временем, она рассматривала его жиденькие усы и считала красные капилляры выступившие на лице собеседника. Он все взывал к ее душе и совести и норовил запугать страшными муками, уготованными в аду для лжецов. Это были нелепые молитвенные причитания, вперемешку с размытыми угрозами. В какой-то момент она не выдержала и заявила, что в таком случае этой участи следует опасаться ему и его сыну. От изумления и злости он вышел, хлопнул дверью и о чем-то еще говорил с ее родителями до глубокой ночи. Девушка ощутила странную сатисфакцию от его нервного срыва. Поделом ему. Им всем. Мия слишком далеко зашла и не станет давать опровержение своих показаний. Нет…
Какого же было ее изумление, когда утром она увидела на их столе увесистую пачку с деньгами.
— Что это? — без предисловий спросила она. Так как отец был с самого утра на работе, весь удар пришелся на мать.
— Пастырь великодушно согласился оплатить твою учебу в университете…
— Великодушно? … — с ужасом переспросила девушка.
— Время не повернешь вспять и того, что произошло, не изменишь. Глупо губить две молодые жизни, у Престона после тюрьмы не будет шанса вымолить прощение и спасти свою душу. Бог учит нас прощать — и ты должна дать ему такой шанс.
Голос матери был удивительно спокойный, и фразы, которые она говорила, были явно продуманы и выучены заранее. Девушка словно в тумане развернулась и пошла в свою комнату, достав из шкафа ранец, она начала собирать вещи. Ей не хотелось устраивать сцены, хотя со стороны, должно быть, это так и выглядело. Осознание собственной никчёмности разъедало все внутри. Мать что-то говорила ей в спину, пытаясь понять, чем та занята, но она прервалась лишь для того, чтобы узнать:
— Сколько? Во сколько вы меня оценили?
— О чем ты? Это очень грубо упрекать нас в подобном, после всего что ты… Я не узнаю тебя.
— А что я? … — не выдержала Мия. — Сколько он заплатил?
— Пятьдесят тысяч. На университет хватит и на другие расходы.
— Я не возьму оттуда ни цента! — резко возразила девушка. — Можете оставить себе.
— Куда ты собралась?
— Подальше от этого лицемерия.
С этими словами девушка стремительно выбежала из дома. Ее не догоняли и не окликали, лишь провожали взглядом редкие односельчане. До трассы, которая вела в город, она дошла минут за сорок пять, затем сбавила темп, заданный злой обидой, и начала обдумывать свои варианты. В кошельке у нее было 73 доллара. Ни еды, ни верхней одежды с собой не было. Разумеется, она знала о существование мобильной связи и телефонах, но иметь их не разрешалось никому кроме Пастыря, фельдшера и шерифа. Она не просто оказалась одна в мире, она оказалась одна в абсолютно чужом и непонятном ей мире. Что делать? Куда идти? …
***
Наше время
Уже начинал заниматься рассвет, когда девушки, наконец-то, покинули дом Престона. Последние несколько часов слежки, которые Мия вынуждено провела в машине, показались ей пыткой. Она всеми силами боролась со сном, который то и дело овладевал ею. Видимо, напряжение, от которого она изнывала последние несколько дней, наконец, прорвало брешь в ее броне. Еще какой-то час-полтора и люди будут вставать на работу. Слишком опасно стрелять в такое время. Оружие придётся отменить. Дьявол! Как же омерзительно встречаться с ним. Но сейчас альтернативой этому было — развернуться и уехать прочь. А такого разочарования она бы не выдержала. Все должно закончиться сегодня. Девушка вышла с машины и, использовав вампирский шаг, подошла к его двери. Краткий звонок. Мужчина, не подозревая подвоха и думая, что это одна из обслуживающих его дамочек что-то забыла, отворил замок. Мия не ждала пока он распахнет дверь, первая толкнула ее со всей силы, огревая его по лбу. Парень заматерился, но боль между глаз не позволяла ему открыть их, чтобы разглядеть нападавшего. Девушка быстро перешагнула порог.
— Ааа…сука. Что происходит? Кто тут? — прорычал он.
— Твоя роковая ошибка, — процедила девушка.
Мужик замер на месте, пытаясь разжмурить хотя бы один глаз, для подтверждения свой догадки.
— Да, ты все верно понял, — подтвердила Мия и добавила ему под дых, от чего он зашелся диким кашлем. Девушку замутило, она брезгливо отвела глаза. — Знаешь, Престон… Да ты достоин премии Дарвина*, у тебя была свобода и шанс оставить все в прошлом, но ты решил, что лучше быть мертвым, чем бедным. Твое право, — выпалила она и подошла ближе. Престон трусливо отшатнулся, сгибаясь пополам. Затем со всей силы ударил ее в левый бок. Девушка вынуждено отпрянула, и парень успел выхватить нож, лежавший, очевидно, где-то неподалеку.
— А тебя время не пощадило, — продолжала она. — Прошло всего лишь шесть лет… Залысины, лишний вес…
— Ну извини, не все могут так виртуозно раздвигать ноги перед миллионерами, — выплюнул он.
Но Мия лишь усмехнулась. Ей необходимо было установить с ним зрительный контакт для гипноза, но этот слизняк специально смотрел куда угодно, только не на нее. Ох, как же не хочется прикасаться к нему руками.
