*Шекспир
========== Глава 8 “Пора отдавать долги” ==========
Комментарий к Глава 8 “Пора отдавать долги”
Друзья, вот и новая глава. Буду признательна за ваши отзывы и впечатления. А еще безумно приятно знать, что кто-то “ждет продолжения”. Спасибо, приятного прочтения!
Для настроения можете прослушать - 2CELLOS - Oblivion (Piazzolla)
Нежно-перламутровый жемчуг врезался в ее кожу, оставляя глубокие отметины, прическа растрепалась, а тушь осыпалась, оставляя под глазами темную пыль. Вчера вечером она, разумеется, не успела привести себя в порядок, смыть макияж и даже снять украшения. Виктор отнес ее в спальню и больше не было ни слов, ни мыслей, ни забот. Осмотрев утром одежду, она обрадовалась, что видимого ущерба та не получила. За последний год она сбилась со счета, сколько вещей они испортили в многочисленных порывах своей страсти. И каждый раз она потом терзалась этим вопиющим расточительством. Разумеется, Виктор обновлял ее гардероб с завидной регулярностью, но этот факт ее тоже смущал. «А как же разумное потребительство?» спрашивала она. Еще можно понять неразумных людей живущих 60-70 лет, не думающих о том, что будет с планетой после них. Но вампиры живущие не одно столетие должны были бы быть более предусмотрительными. Каждый раз, когда она пыталась донести это до Виктора, он смотрел на нее странным взглядом, который про себя она считала «снисходительностью». Правда, в последствие муж разрешил ей одевать некоторые наряды «в свет» повторно. И на том спасибо.
С самого утра девушка проснулась удивительно спокойной и собранной. Парень, которому она отдала телефон Ронана, утром скинул смс, что все готово. Значит, адрес Престона у нее в кармане. План окончательно вызрел в ее голове. Завтра она отправиться с Тревором в командировку, затем скажет тому, что вынуждена отлучиться на день, и в это время поедет решить вопрос с Престоном. А после успеет еще на последний день конференции. И все… Все будет как прежде. Словно и не было этих адовых дней, наполненных тревогой и враньем. Никаких эмоций — холодная решимость. К тому же, при необходимости можно будет попросить Тревора не вспоминать о ее отлучке, и конференция станет отличным алиби.
Внимательно осмотрев голову после душа, Мия обнаружила, что раны нет. Это еще раз доказывало, что регенерация у нее все-таки хоть и плохая, но имелась. Она собралась поехать в редакцию для оформления всех необходимых документов. Для этого дня она выбрала черные обтягивающие джинсы, топ с геометрическим принтом и серый кардиган. Волосы собрала в тугой высокий хвост, открывая миру свое лицо. Виктора дома не оказалось. Возле кровати она нашла записку:
«Твой сон так сладок, словно у дитя.
Не потревожу звуком, жестом, словом.
Налюбовавшись, ухожу грустя,
Что бы вернуться ночью под покровом.
Ангел мой, вынужден отбыть по делам в «Новую Жизнь». День пережду уже там. Увидимся вечером.»
Мия не сдержала теплой улыбки, прочитав его послание. Если все ее испытания были залогом их встречи, она заплатила бы эту цену еще раз.
Шесть лет назад, поселок «Годлоув», среда 24 мая 01.15
Когда стрелки часов перешагнули час ночи, а музыка на площади стала заметно тише и спокойней, вдалеке раздался вой сирен. Сперва никто не обратил на это внимание, все жители были уверены - что-то произошло в городе. Но спустя несколько минут в их поселок въехало две патрульные машины и скорая помощь. Никогда еще подобного не происходило в этом маленьком селеньи. Все конфликты они обычно решали внутри общины. Им даже скорую помощь обычно не приходилось вызывать, ведь местный фельдшер отлично справлялся с мелкими травмами и простудами, которые обычно тут случались. И только в случае крайней необходимости врач выписывал направление в городскую больницу. Пастырь сначала онемел от изумления, но очень скоро вышел из толпы узнать у офицеров о причинах такого визита. Но это не потребовалось, ведь среди толпы прошел изумленный шепот и взоры всех устремились в противоположную сторону. Маленькая фигурка, кутающаяся в старое покрывало, как раз вышла из дома главного проповедника. Узнать в этой дрожащей и грязной девушке Мию Девис, было почти невозможно. Но это была она. В какой-то момент покрывало, которым она прикрывалась, соскользнуло, и все увидели изорванное в лохмотья праздничное платье и множество ссадин и синяков на теле бедной девушки. Полицейские отгородили всех зевак, не давая приблизиться к потерпевшей, и провели девушку в карету скорой помощи. Тем временем, вторая патрульная машина проехала дальше и остановилась у школы. Спустя несколько мгновений двое полисменов вывели полуодетого юношу и самые зоркие увидели, что это был старший сын их пастыря — Престон Дилл. Парень возмущенно орал, вырывался и угрожал полиции. Пастырь поспешил к ним, пытаясь понять, что происходит. А когда юношу и его отца, наконец, увезли, оставшиеся полисмены допрашивали поочередно всю общину около часа…
Девушка, в который раз, механично отвечала женщине офицеру на ее вопросы пока врач не попросил их прерваться. Голова гудела от всего происходящего, а адреналин пробивал тело сильным ознобом. Затем была серия обследований, после которых ей, наконец, разрешили пойти в душ. Стоя под теплыми, тяжелыми каплями омывающими ее тело, она позволила горю захлестнуть и накрыть з головой. Только здесь, где она один на один с собой, можно было дать волю чувствам, что разрывали изнутри. Что же будет дальше? Она никогда не планировала свое будущее на много лет вперед, но знала, верила, что ее жизнь будет размеренной и счастливой… Но сейчас в ее душе поселилась глухая обреченность — ничего хорошего ее больше не ждет. Это конец. Один вечер перечеркнул всю ее жизнь. Про образование можно забыть, родители теперь никогда не отпустят ее в колледж. А если она встретит парня, который полюбит ее даже такую, ей никогда не разрешат выйти за него замуж. Все, на что она теперь может рассчитывать - стать когда-то пятой-седьмой или десятой женой-наложницей для одного из проповедников. Она посмотрела на свои руки, грудь, живот, бедра… Грязь… Прилипшая, зловонная и въевшаяся в ее кожу! Девушка начала тереть мочалкой вновь и вновь, сильнее, и еще, до красноты, до боли и раздражения. Тело начало саднить от этой пытки, но внутри стало немножечко легче. Спустя вечность она, наконец, вернулась в палату. Таблетка успокоительного - и девушка погрузилась в тяжелый сон без сновидений.
Проснулась Мия когда за окном уже был день. Но несмотря на позднее время, проснулась она не по своей воле, а от того, что кто-то ругался у нее в палате. Не поворачивая к ним голову и не выдавая свое пробуждение, она слушала разговор врача со своими родителями:
— Мы хотим забрать ее домой сегодня же! — голос отца был глух и строг.
— Это невозможно. Мы должны сделать еще некоторые обследования, затем с ней будут беседовать наши психологи, социальные работники и вполне вероятно, что полиция захочет взять еще раз показания.
— Зачем это? Мы не желаем распространяться ни о чем. Ей необходим покой, и лучше всего будет, если мы ее заберем, - парировал голос мамы.
— В чем причина такого решения? — поинтересовался врач. Ответил ему снова отец:
— По нашим правилам девушки не имеют право покидать общину надолго, без веской на то причины. Если бы она была ранена или больна…
— Ваши правила никак не могут перевесить законы нашей страны, сэр. И по закону она будет находиться здесь, пока у нас не исчезнут опасения по поводу ее физического и психического здоровья, — тон и слова доктора явно не пришлись по вкусу родителям.
— Мы не станем подписывать ваши назначения. Они необоснованные и аморальные, — зло бросил отец.
— Что вас так возмутило? Успокоительное или обезболивающие? — непонимающе осведомился врач.
На этот раз вмешалась мама девушки:
— Вы прекрасно понимаете, о чем мы говорим… Об убийстве!
— Каком еще убийстве? — совсем опешил медработник.
— Ребенка!
— Какого ребенка? — окончательно запутался врач.
