– Ты просто уснула, – улыбнулся он и поставил пустой бокал на пол рядом с кроватью. – А сон выбрасывает из сознания всё ненужное, сжигает то, что должно исчезнуть…

– Ты мудр, – удивлённо перебила Флай.

– Между начитанностью и мудростью большая разница. И не надо их путать.

Он сел на кровати. Светлые волосы упали на лоб, и он смахнул их движением головы, способным свести с ума. Потом погладил её по обнажённому плечу. Легкое касание. А потом был тихий вибрирующий поцелуй.

Лежа навзничь, она замирала от прикосновений, но не могла отвечать, потому что между ним и ею было расстояние, которое она не была готова преодолеть.

Он позволил ей остановиться. Потом поднялся, энергично повёл плечами, и пошёл к двери. Флай смотрела ему вслед. Он вдруг быстро повернул к ней обезоруживающе печальное лицо.

Так делал только Ал.

– О, Великий Самадхи! – прошептала она, задыхаясь от пронзившей сознание догадки.

– Жаль прерывать наше волшебное путешествие, но сегодня мне надо встретиться с…

Он произнёс какое-то странное имя, при этом недовольно поморщившись.

– Понимаешь, нужен свежий лирический хит для нового шоу. Он обещал миллионы зрителей, миллионы на счетах и всё прочее из того, что он обычно говорит, когда ему что-то нужно от меня. И сделать это надо было ещё вчера. Но мелодия пришла ко мне только этой ночью.

Потом его лицо стало безмятежным.

– Хочешь послушать музыку, которую я написал, пока ты спала? – спросил он.

– Музыку? – удивленно спросила Флай.

Но вместо ответа в полумраке комнаты застонали струны. Это он трогал их, словно пытался отыскать утраченную любовь. Звуки, почти живые, одушевленные им, стремились прямо к ней, раскрывая мерцающие звуковые полотна: разбегающиеся по воде круги, тугие снежные вихри, морозный рисунок на стекле, влажная от росы трава, голубоватая аура цветка и далёкий холодный фарфоровый Город, остававшийся равнодушным к её любви. Вместо любви она музыку. Но музыка – лучший способ проникновения в тайны.

Потом наступила глубокая нота тишины.

Необычайная сила звуков, которые этот человек извлекал из струн, из ритмов и пауз, помогли ей ощутить плотность и объём чужого мира, его вибрации, запахи. Эти звуки были единственным, что она понимала. О, этот незнакомец несомненно знал, что такое любовь, не ведающая границ!

Её потянуло к нему, как магнитом. Проходя мимо окна, она мельком взглянула на своё отражение. Там, за гранью стекла, по воздуху, одновременно с ней перемещалась женщина. Мгновенная догадка – это же она, Флай, одновременно в двух мирах!

Между тем, его руки уже сомкнулись вокруг её талии, а губы скользнули по щеке к губам.

– Поймал, – шепнул он. – Ты теперь моя, девушка-вдохновение.

Неожиданно для себя она ответила ему с какой-то лихорадочной поспешностью. Лабиринт нервных волокон рассыпал пламенеющее скопление звёзд.

Она ещё не знала, где кончается психика и начинается физиология, но уже знала, что однажды в полдень где-то далеко-далеко содрогнётся земля, и холодный белый Фарфоровый Город её одиночества разобьётся вдребезги.

Переход от глубокого сна в Мире Отражений к бодрствованию давался с трудом, но это было её первое пробуждение в новом мире, в другом Городе. И это пробуждение было удивительно приятным.