Впрочем, о чем я говорю? Яхтенного спорта у нас в городе отродясь не бывало. Спортивные мотоциклы иссякли с развалом когда-то существовавшей много лет назад при одном из заводов, команды. Горных лыж вообще ни у кого не было, как и хоть какого подобия гор в окрестностях. Секции стрельбы из лука тоже не существовало в местной природе. А кимоно из-за близорукости мне надевать запретили по медицинским показателям. По этой же причине я не мог записаться в секцию картинга, где требовалось сносное зрение для управления спортивными машинками. Впрочем, и эту организацию когда-то прикрыли из-за отсутствия финансирования.
Оставались в доступности, как физической, так и финансовой, то есть были бесплатными, только секции футбола, волейбола, баскетбола, легкой атлетики, настольного тенниса и лыжного спорта. Первые две были переполнены, а потому мальчика без серьезных навыков туда не брали. Баскетбол, как дисциплина явной надежды на увеличение моего роста, был отметен по той причине, что самых юных, каким я был на тот момент, некому было тренировать. А к старшим ребятам меня, соответственно, не взяли. Школьную секцию легкой атлетики закрыли из-за того, что ушла на пенсию одна из учителей физкультуры, что была ее наставником, а замены ей не было. Она же когда-то занималась тренировками по настольному теннису, тоже прекратившимися с ее увольнением.
Оставались только лыжи, к которым я испытывал полное равнодушие на грани неприязни. Во-первых, в моей семье лыж никто не имел, а соответственно, на них не катался. Во всяком случае, со школьных, армейских или студенческих времен. Во-вторых, так как я сам лыжами не обладал, то на уроках физкультуры занимался чем-нибудь еще по указанию преподавателя и, автоматически попадал, тем самым, в число тех, кого он со временем начинал недолюбливать. В-третьих, мой отец снова сослался на отсутствие в семье средств на приобретение лыжной экипировки и всего к ней сопутствующего. Короче говоря, на лыжах была поставлена или точка, или жирный крест.
Потерпев полное фиаско в выборе вида спорта для своего физического развития, а именно роста, я неожиданно получил путевку в жизнь от доктора-окулиста, к которому привела меня мама на плановый осмотр перед началом нового учебного года. Тот предложил отдать меня в секцию плавания, дабы именно там я смог бы всесторонне прогрессировать, получить достаточно нагрузки на все группы мышц своего хилого тельца. И, в качестве главного аргумента, занятие плаванием было отмечено врачом как самое положительно воздействующее на мое зрение или, как минимум, не портящее его.
Тут я, в своем положении и желании быть высоким, уловил только одно: посещение бассейна даст мне рост. Размышляя над такой перспективой, я неожиданно додумался до главной и самой опасной преграды на пути становления меня как первоклассного пловца. В этом виде спорта также нужны были затраты. Плавки, шапочка, плавательные очки, резиновые тапочки, банное полотенце, мыльные принадлежности, мочалка и, наконец, спортивная сумка, куда все это можно было положить. Весь этот перечень надо было купить за деньги! А их, как известно, в моей семье всегда крайне не хватало.
Ко всему прибавилось и то, что за посещение самого бассейна тоже надо было платить. Плюс транспортные расходы, так как он находился на другом конце нашего города и, пешком ходить на занятия было крайне затруднительно, учитывая меняющиеся в худшую сторону погодные условия и прочие препятствия, в виде маньяков, расплодившихся когда-то на улицах.
Спас ситуацию один из моих дедушек, видимо, решивший взять на себя ответственность за мою генетическую недостаточность, выразившуюся в склонности к маленькому росту. Он решил оплатить посещение самого бассейна, а также совершать мое физическое сопровождение по причине бесплатного проезда для пенсионеров в общественном транспорте. Билеты для меня нашлись в виде льготного проездного для всех школьников, который я смог оформить с помощью мамы по ее заявлению. Наконец, был собран и весь комплект снаряжения для меня, включивший плавки, которые были мне еще как раз. Потом, шапочка, взятая у соседей, так как их сын уже давно бросил плавание. Затем, резиновые тапочки бабушки, что были мне на два размера больше, и это считалось как ничего. Ну а полотенце, кусок какого-то мыла и губка для мытья посуды в роли мочалки, нашлись сами собой.
Наконец, спортивная сумка, появление которой я ждал и уже представлял себе ее приятную тяжесть на своем плече, была заменена, по указанию папы, на простой пакет из сетевого продуктового магазина.
Ура! Я начал посещать бассейн и стал ждать прибавки в росте своего тела.
Однако, чтобы «посещать», надо было именно «начать», то есть преодолеть самое первое занятие или даже предшествующие его события. Этим стало мое появление на глаза будущему тренеру, довольно пожилому дядечке в странного вида очках в толстенной черно-коричневой оправе с такими причудливыми стеклами в ней, которые увеличивали размеры глазных яблок настолько, что величина зрачка была почти равна габаритам самого стекла.
Вдобавок ко всему, мой дедушка оказался осведомлен по поводу непростого прошлого моего тренера. Вернее, он знал о некоторой очень щекотливой его части, где тот слыл на весь наш город настоящим алкоголиком, пропившим за свою жизнь все материальные и нематериальные блага, в том числе и семью, состоявшую из жены или бабы, двоих детей и красавицы-тещи. Потом тренер каким-то невероятным образом взялся за ум, бросил пить или завязал, вернулся к нормальной жизни, снова обзавелся семьей, правда, бывшей когда-то в употреблении, и, начал заниматься тренерской работой. Тренировал он, конечно, не алкоголиков. Работал со спортсменами, как и раньше, пока не получил тот самый статус, из-за которого утратил блага, семью и красавицу-тещу. Впрочем, меня это никак не интересовало.
Смущенно стоя перед сидящим на скамье в позе глубоко размышляющего мыслителя тренером, я пытался разглядеть в толстых стеклах его очков хоть какое-то мозговое движение его огромных зрачков. Те, как назло, абсолютно ничего не демонстрировали и не выражали. Их вид был вообще таким, что я даже начал подозревать о погружении их владельца в то состояние, в котором он размышлял о предстоящей рыбалке и удалился от тренерского дела и, соответственно, от меня. Через пару минут тренер очнулся, снова посмотрел в мою сторону, сначала охватив меня взглядом целиком, а потом стал делать это раздельно, начав снизу, с ног, постепенно поднимая глаза сквозь очки к моим волосам и макушке.
Делал он это медленно, тщательно бороздя глазами по поверхности моего тела так, что мой молодой волосяной покров по всей кожной поверхности начал довольно живо шевелиться, словно от страха, причем от страха перед неизвестностью. Чем выше поднимался взгляд тренера по моему юному телу, тем больше округлялись в стеклах очков его и без того огромные зрачки, тем плотнее сходились к переносице невероятно густые черные брови, тем сильнее топорщился в разные стороны их щетинистый покров.
Примерно за пару минут тренер осмотрел меня целиком, медленно проведя глазами от кончиков пальцев на моих ногах, до торчащего веером на затылке пучка волос. Взгляд его при этом сменился от простого ознакомительного, до обозленного, напряженного и удивленного.
– Мда! – выдал в заключение тренер и потер свой лоб ладонью так громко, что звук от соприкосновения кожных поверхностей был слышен по доброй половине здания спортивного комплекса и напоминал собой натуженное трение мокрой тряпки об оконное стекло.
Я терпеливо ждал окончательного умозаключения этого человека, упорно продолжая надеяться на то, что именно в его руках сейчас лежит заветный ключик от моего высокого в будущем роста и статного телосложения писаного красавца, любимца публики и звезды любого солнечного пляжа.
– Иди в душ и переодевайся, – тихо произнес тренер, не поднимая головы, а потом добавил еще тише, отвернувшись при этом в сторону: – настоящий лягушонок!
Его интонация была таковой, что я нисколько не сомневался, что сказанная фраза была адресована в мою сторону, как некое сравнительное заключение, порожденное двухминутным тщательным осмотром полураздетого юного тела кандидата в будущие звезды плавательного спорта. Сразу после этого тренер встал со своего места и, по-стариковски ковыляя, шаркая по полу резиновыми шлепанцами, направился к одной из многочисленных дверей, из-за которой доносились заветные всплески воды и чудный запах хлорки.
