Однако Айзек много значит для судьбы юной Мэри сейчас, в данной истории. Ведь он был первым моим парнем после Клауса…

***

Прошло не больше двух месяцев после того случая с красавцем-мотоциклистом, когда я встретила своего следующего молодого человека. Михаэль действительно был хорошим парнем. Мы познакомились на дополнительных курсах по кулинарии и быстро поняли, что нам есть чему научить друг друга. Оказалось, он приехал из Дании, чтобы постичь культуру нашей страны, и так и остался в Норвегии. Парень устроился поваром в хороший ресторан в самом центре города. Это приносило ему неплохой, стабильный доход, в чем он не преминул меня убедить, задаривая маленькими, но дорогими безделушками. После двух дней общения этот обольститель предложил мне встречаться, и я согласилась.

У Михаэля были итальянские корни, о чем свидетельствовала его смугловатая кожа, волосы цвета вороного крыла и темные глаза. Это был настоящий красавец. Уверена, не найди он место повара, пошел бы в модели. Но, как ни странно, я быстро поняла, что и к этому парню мое сердце равнодушно.

Несмотря на безразличие, я позволяла любить себя. С этим человеком мне не было скучно, он всегда вел себя, как джентельмен, и не требовал ничего взамен. Когда родители узнали про мои новые отношения, отнеслись к ним довольно скептически, помня историю предыдущих. Однако при первом знакомстве избранник пришелся маме с папой по душе.

Мне было жаль Михаэля, он отдавал все свободное время, не позволял себе лишнего и был до беспамятства влюблен. Видя такое отношения, я всегда старалась ответить тем же, играя в смиренную любовь, к тому же, где-то глубоко в нем сидело что-то от Клауса, по крайней мере, мне так казалось.

Даже к близости подтолкнула Михаэля я сама. Знаю, он бы не посмел. Мы арендовали уютный домик с ухоженным садом. Внутри парень расставил цветы и благовония. Да, романтики ему было не занимать. Сначала мы просто лежали и разговаривали, рассматривая совместные фотографии. Затем парень взял инициативу в свои руки. Он прекрасно знал, что нужно девушке, и умело этим пользовался. В тот момент я думала только о том, как он красив, и была уверена, что вот-вот познаю истинную страсть. Но каково же было мое удивление, когда в самый ответственный момент к горлу подступила тошнота. Не имея времени объясниться, я скорее побежала в уборную. Тогда, умывшись, я с ужасом осознала – мне было противно. Так же, как и раньше с Айзеком. Клаус был моим первым мужчиной, и с ним такого не случалось.

Чуть не плача, я вернулась в спальню.

– Что случилось, Мэри? – Испуганно допытывался Михаэль.

– Не знаю, прости, не получается… – Зло буркнула я.

Парень нежно сгреб меня в охапку и поцеловал в висок.

– Не волнуйся, просто переволновалась, испугалась моей красоты. – Посмеялся он. – Хочешь пиццу?

Мне всегда нравился его талант переводить все в шутку.

Но не только одно событие ознаменовало тот день. Вечером нас ждал семейный ужин, поэтому скоро мы поехали ко мне домой. В моей семье всегда была традиция наряжаться перед застольями, и в тот раз о ней не забыли.

Я выбрала для себя серо-голубое платье с цветными вставками. Выхаживая перед зеркалом и проверяя, что все сидит идеально, я не заметила, как в комнату зашел отец. Было странно не услышать перед этим стука. Немолодое лицо выглядело встревоженным.

– Милая, тебе письмо. Прочтешь после ужина, ладно?

– Хорошо. – Удивленно ответила я.

Выходя из комнаты, папа растерянно бросил:

– Отлично выглядишь.

Конечно, стоило бы подождать окончания ужина, но тревога отца распалила мое любопытство. С сомнением я повертела письмо в руках, но, в конце концов, распечатала.

С первых же, увиденных мною строк, стало дурно. Казалось, воздух перестал поступать в легкие. Писала мать Клауса. Он погиб. Ураганный шквал ветра настиг корабль, тот накренился на бок. Несколько членов экипажа утонули, среди них был и Клаус. Он спас своего друга, который потерял сознание, дотащив до сброшенной шлюпки, но в самом конце силы покинули его, и моего любимого поглотила морская бездна. Никто не успел прийти на помощь.

У меня никак не получалось дочитать письмо до конца. Из-за слез ничего не было видно. Руки било крупной дрожью.

«Как же так?! Как же…?! Клаус ведь отличный пловец, он бы никогда не сдался, нет…».

Страшная догадка пронзила меня. Мой любимый просто потерял надежду, он не видел смысла держаться за эту шлюпку. Если бы у него была я, Клаус бы до последнего боролся, он бы хотел жить. Но я забрала у него любовь, поддержку, оставив в сердце лишь зияющую дыру. Поэтому-то он и сдался… Понимание того, что это я оказалась причиной гибели своего любимого человека, отрезвило разум. В голове сразу всплыло все, что так коварно прятала память в самых тайных углах. Наши встречи, его нежные взгляды, прикосновения, первый поцелуй, только нам двоим понятные шутки, милые прозвища, забота, поддержка, мечты и планы на будущее… Мы постоянно были вместе, как я могла забыть?!

Мои воспоминания переполнились нежностью и… любовью? Зрачки расширились. Без сил я упала на пол.

«Я люблю его. Люблю Клауса. Только его».

И тут я расхохоталась. Безумный смех растекся по углам комнаты. Тело содрогалось от истерических конвульсий.

«Не могу поверить. Чтобы я познала истинную любовь, Клаусу пришлось умереть…».

Смех сменился отчаянным плачем. Грудь настолько заполнилась рыданиями, что мне пришлось изо всех сил закрывать рот двумя руками, словно в попытке затолкать боль обратно. Она ни с чем несравнима. Жгучая, кипящая вечным клеймом, отчаянием. Нет на свете страшнее пытки.

Столько раз я прокручивала в памяти наш с Клаусом последний диалог. Если бы тогда я поддалась чувствам и бросилась ему на шею. Если бы промолчала, не сказала тех жестоких слов. Он был бы жив. Не будь этой страшной трагедии, Клаус бы вернулся ко мне чуть меньше, чем через два месяца. Сердце болезненно сжималось.

(С того момента я живу с этой болью каждый день. Ад, которым наполнена моя душа, не смог рассеяться и уже никогда не сможет…).

Содрогаясь на полу от ужасных рыданий, я потеряла счет времени. В какой-то момент, сама не осознавая, что делаю, я вновь подняла письмо и, наконец, дочитала. В последних строчках мать Клауса писала, что ее муж слег в постель после страшного известия, и она все же надеялась, что у меня получится их навестить. Сын ничего не рассказал им о нашем расставании.

Вдруг снизу послышался мамин голос. Она звала всех к столу. Бледная, как мел, на негнущихся ногах я спустилась в гостиную. Никто не заметил моего состояния, потому что все уже были заняты выбором блюда. Когда я подошла к столу, Михаэль галантно подвинул мой стул. Мама выглядела радостно и беззаботно. Она пока не знала о случившемся, в отличие от отца. Но он очень хорошо сдерживал эмоции и выглядел невозмутимо. Не знаю, что было со мной, но перед глазами все плыло. Я не могла поднять вилку, руки налились свинцом.

– Детка, ты хорошо себя чувствуешь? – Смотрел на меня обеспокоенный взгляд.

Разомкнуть губ не получилось, мне пришлось ответить лишь слабым кивком.

– Тогда я предлагаю произнести тост. – Важно заявил отец.

Но тут Михаэль неожиданно поднялся.

– Подождите, для начала я бы хотел кое-что сказать.

Родители заинтересованно подняли головы. Откашлявшись для приличия, парень начал:

– Как знают все, здесь присутствующие. – Он беглым взглядом окинул стол. – Мы с Мэри знакомы не так давно. Несмотря на столь короткое время, наши отношения развиваются довольно стремительно. Спасибо вам за такую чудесную дочь.

Мама с папой нежно переглянулись, а Михаэль продолжил:

– Никогда я еще не встречал такую добрую, милосердную, искреннюю девушку.

Во мне начала закипать злость. То, что я сделала с Клаусом, никак не соответствовало этому описанию.

– А как она чудесно готовит, мне точно есть чему поучиться. – Брюнет хитро улыбнулся. – На самом деле, я приехал в Норвегию, чтобы найти истоки новой культуры и вдохновение, а нашел – свой смысл жизни. Мэри, ты станешь моей женой?