— Бенедикт, прошу, не отстраняйся от меня, ты мне нужен.
Я не хочу, чтобы он прекращал целовать меня и отстранялся, я желаю получить его всего этим вечером. Желаю забыться и раствориться в ласках и прикосновениях чуткого мужчины и инстинктивно прижимаюсь к нему всем телом. Мое действие отдаётся приглушенным стоном профессора, и я чувствую, как сильнее напрягается его подтянутое тело.
— Софи, я не хочу, чтобы потом ты жалела о случившемся, и если мы прямо сейчас не прекратим, я уже не смогу остановиться, — севшим голосом говорит Бенедикт, всё же оторвавшись от моих губ и смотря мне прямо в глаза своими, потемневшими от желания, цвета мокрого асфальта.
Мои руки тянутся к его лицу, и он замирает, ожидая моих действий. Я аккуратно снимаю его очки, положив их на стол, снова возвращаю свой взгляд на него. Без очков он ещё прекраснее, и я могу заглянуть глубоко в его глаза без отблеска линз. Не прерывая зрительного контакта, я чуть подаюсь вперёд и, остановившись всего в паре сантиметров от его губ, шепчу:
— Я не хочу, чтобы ты останавливался, и буду жалеть, только если ты не сделаешь это.
Он тяжело выдыхает мне в губы, а затем снова целует. Целует так пылко и жарко, что начитает кружиться голова. Его язык по-хозяйски проникает мне в рот, исследуя его и переплетаясь с моим. Тонкая грань, которая до этого сдерживала его, рушится, и он перестаёт сопротивляться своему желанию. Внутри я ликую, ведь я боялась, что и сейчас он отстранится, снова закроется и продолжит держать дистанцию. Но хвала богам, он этого не сделал, и я наконец-то получаю то, чего так желала всё это время. Его руки медленно скользят по моему телу, изучая его. Немного прохладными пальцами Рид проводит вдоль моей шеи, очерчивает ключицу и спускается в ложбинку между грудей. Я не выдерживаю, и с губ срывается стон, заглушаемый его поцелуями.
Бенедикт медленно расстегивает пуговицы на моей блузке, и когда последняя покоряется его пальцам, он отрывается от моих губ, начав спускаться поцелуями ниже по моему телу. Одно ловкое движение пальцев, и мой бюстгальтер тоже исчезает где-то в его кабинете.
Я чувствую его влажные поцелуи везде: шея, ключицы, грудь. Сердце колотится как бешенное. Профессор обводит языком ореол моего соска, а затем втягивает его ртом, заставляя меня задрожать всем телом и приглушенный стон сорваться с губ.
— Такая прекрасная, чувственная, нежная, — шепчет Бенедикт, продолжая осыпать моё тело поцелуями.
Моё тело, словно оголенный нерв, бурно реагирует на каждую его ласку. Прикосновения, поцелуи, нежные слова заставляют тонуть и терять голову. Бенедикт освобождает меня от юбки, оставляя почти обнаженной перед ним. Я хочу сравнять наши положения и притягиваю его к себе для нового поцелуя, попутно расстегивая пуговицы на его рубашке, и, справившись с последней, отбрасываю её в сторону, прерывая поцелуй и любуясь его телом. Боже, как он красив! Широкие плечи, мужественная грудь, подкаченный пресс. Я не удерживаюсь и прикасаюсь к нему, начав медленно скользить по его груди вниз, но стоит мне дойти до пряжки ремня, как Рид останавливает меня мягким, но уверенным прикосновением.
— Еще рано, мисс Престон, сначала ты.
Я вижу озорной огонёк в его потемневших глазах, а профессор тем временем притягивает меня ближе к краю стола и опускается передо мной на колени. Последний элемент моей одежды летит прочь. Мои щеки вспыхивают, ведь я понимаю, что он задумал.
Бенедикт целует мне лодыжки и медленно поднимается поцелуями выше и выше, пока не оказывается между моих призывно разведенных бедер. Я вся дрожу, затаив дыхание. Бросив на меня затуманенный желанием взгляд потемневших глаз, он хрипло произносит:
— Ты даже не представляешь, насколько прекрасна, — и не дав мне что-то на это ответить, припадает ко мне, начиная умело ласкать клитор языком.
Я прогибаюсь в пояснице и издаю протяжный стон, почувствовав его ласку. Движения его языка то замедляются, то ускоряются, заставляя балансировать меня на грани, но не давая получить разрядку. Я выгибаюсь навстречу его движениям, не сдерживая громких стонов и просьб не останавливаться. Мои ноги начинают подрагивать, и я чувствую, как напряжение внизу живота достигает критической точки. Бенедикт чувствует это и вводит в меня два пальца, начав ритмично двигать ими внутри, и я не выдерживаю. Это становится последней каплей. Тело сковывает сладкая судорога, а с губ срывается протяжный стон, и я растворяюсь в нахлынувшем на меня оргазме. Пока я пытаюсь отдышаться, Бенедикт поднимается с колен и, подхватив меня на руки, садится в кресло, усадив меня на себя сверху. Я чувствую его эрекцию сквозь ткань брюк и начинаю двигаться на нем плавными неторопливыми движениями, распаляя ещё больше. С губ Рида срывается рык, и профессор резко хватает меня за ягодицы, сжимая их так, что, вероятно, на утро останутся следы, но сейчас я об этом не думаю, сейчас мне это нравится. Я обхватываю его лицо руками и притягиваю для поцелуя. Мы целуемся жадно и страстно, мои руки тянутся к пряжке его ремня и в этот раз он позволяет мне расстегнуть его. Бенедикт приподнимает меня за талию и, избавившись от так мешающих сейчас брюк и белья, одним уверенным движением возвращает меня на место, полностью входя в меня на всю длину. Почувствовав глубину проникновения, с моих губ срывается крик.
— Тише-тише, — шепчет Бенедикт и целует меня, не торопясь двигаться и давая привыкнуть к новым ощущениям.
Не прерывая поцелуй, я сама делаю несколько первых движений. Бенедикт держит меня за талию, помогая найти оптимальный темп, начиная двигаться в унисон. Чувствовать его внутри себя очень приятно. У меня создаётся впечатление, что он был создан специально для меня. Каждое движение разливается сладким мёдом внизу живота. Движения плавные, медленные, глубокие, сводящие с ума и заставляющие стонать всё громче. Не переставая двигаться во мне, Рид осыпает мою грудь поцелуями, легко прикусывая и посасывая соски, что только обостряет все ощущения. Мы начинаем двигаться быстрее, дыхание становится более рваным, и я чувствую, как удовольствие, разливающееся внутри, неумолимо приближает меня к новому оргазму. Бенедикт тоже чувствует это и замедляется, а затем и вовсе выходит из меня. Я издаю протестующий стон и не понимающе смотрю на него. На его лице играет обворожительная ухмылка, и он произносит:
— Ты обязательно получишь то, чего так хочешь, моя милая нетерпеливая, Софи, но позволь мне ещё немного насладиться тобой.
И, не давая мне что-либо на это ответить, меняет позу, поставив меня на колени на кресло, спиной к нему. Намотав мои волосы на руку, Бенедикт не сильно тянет, заставляя прогнуться в пояснице и, осыпая мою шею и плечи поцелуями, входит в меня сзади. Снова почувствовав его внутри, громкий стон удовольствия срывается с моих губ. Бенедикт сразу начинает двигаться во мне, одной рукой удерживая меня за волосы, а второй сжимая за талию. Комната заполняется стонами, сбившимся дыханием и шлепками влажных тел. Толчки становятся мощнее, грубее и быстрее. Бенедикт отпускает волосы и обеими руками вцепляется мне в талию, ускоряясь. Я чувствую, что он близко, и сама балансирую на грани. Бенедикт тоже чувствует это и, наклонившись, начинает целовать мою спину вдоль позвоночника, не переставая быстро и резко двигаться во мне. Такой баланс нежности и грубости становится последней каплей. Моё тело сковывает сладкая судорога и накопившееся напряжение внизу живота разливается по нему, проникая в каждый сантиметр и заполняя его. Я в последний раз громко выкрикиваю имя профессора и отдаюсь нахлынувшему на меня наслаждению. Бенедикт тоже отпускает себя, почувствовав, как плотно мои мышцы сжимают его член внутри в момент оргазма, и спустя пару мощных толчков выходит из меня и изливается мне на бедро. Опустив голову мне между лопаток, он оставляет там лёгкий поцелуй и, тяжело дыша, пытается прийти в себя. Я тоже пытаюсь отдышаться.
Когда мы оба немного успокаиваемся, а дыхание становится более ровным, профессор помогает мне привести себя в порядок влажными салфетками, и мы одеваемся. Я сажусь в кресло, а Рид облокачивается о стол. Мы смотрим в глаза друг другу. Не прерывая зрительного контакта, Бенедикт говорит:
