Я жадно хватала ртом воздух, сама пытаясь прийти в себя после такого поцелуя, но у профессора явно были другие планы на этот счёт.
Резко поднявшись с колен, он развернул меня в кресле, заставив встать на колени и упереться животом в спинку. Я ахнула от неожиданности.
— Мисс Престон, вам не идут слезы, — хрипло прошептал профессор мне на ухо, обжигая своим дыханием и вжимая своим телом в спинку кресла, оглаживая мои ягодицы сквозь тонкую ткань платья и вызывая волну мурашек по всему моему телу.
Несильный, но обжигающий шлепок — и снова поглаживания, заставляющие меня издать тихий стон.
— Вы заставили меня переживать за вас, мисс Престон.
Снова шлепок, но уже чуть сильнее, — и снова стон, срывающийся с моих губ. Затем новая порция нежных поглаживаний, сводящих с ума и заставляющих желать большего.
— Я желаю, чтобы вы больше никогда не плакали при мне, а только получали удовольствие. — И самый сильный шлепок, обжигающий ягодицы и заставляющий меня вскрикнуть — но не от боли, а от неожиданности и нарастающего желания.
Моё сердце было готово выпрыгнуть из груди, во рту пересохло, а от близости профессора и его обжигающего дыхания у меня над ухом всё тело покрылось мурашками, и я чуть слышно прошептала:
— Так заставьте меня забыть эти слезы, профессор Рид.
Он резко развернул меня. В его потемневших от страсти глазах цвета мокрого асфальта я видела разгорающееся пламя.
— Бенедикт, Софи, для тебя я — Бенедикт, — ответил профессор и, не дав мне что-либо на это ответить, впился своими губами в мои, выбивая весь воздух из лёгких.
Он целовал меня жадно, покусывая нежные губы, по-хозяйски раздвинув их языком и проникая внутрь. Воздуха катастрофически не хватало, но я не хотела, чтобы Бенедикт переставал целовать меня. Я чувствовала его силу и уверенность в каждом прикосновении. И мне хотелось полностью отдаться его власти, наплевав на последствия, что, собственно, я и сделала, отпуская себя.
Я запустила пальцы в его густые волосы на затылке и с силой потянула. Бенедикт рыкнул прямо мне в губы, оттянув нижнюю губу и прикусив её. Теперь застонала я.
Крепкие мужские руки подхватили меня, словно невесомую, за бедра, заставляя обвить его ногами за талию. Не переставая осыпать моё лицо и шею поцелуями, Рид понёс меня к столу. Уверенным движением он скинул всё, что на нем находилось, и посадил на него. Бумаги с заметками, книги, ручки — всё полетело на пол, создавая хаос вокруг, но нам было всё равно. Мы были полностью поглощены друг другом.
Ловко справившись с молнией на платье, профессор оторвался от моих губ, чтобы быстро снять его с меня, отбрасывая его куда-то в сторону. С вожделением пройдясь по моему почти обнаженному телу, он облизнул в момент пересохшие губы и, посмотрев прямо в глаза, хрипло прошептал:
— Ты идеальна, Софи.
Я видела в его потемневших радужках, что он говорит правду, и сама потянулась за новым поцелуем, попутно расстегивая его рубашку пуговица за пуговицей, и когда с последней из них было покончено, этот предмет одежды тоже полетел прочь.
Я прижалась ближе к Бенедикту, желая ощутить его идеальное тело своим кожа к коже. Его ладонь опустилась мне на поясницу, несильно надавливая и заставляя прогнуться, подаваясь бёдрами вперёд, и прижаться к нему ещё сильнее. Сквозь тонкую ткань белья я ощутила его эрекцию и не сдержала тихого стона. Я вся горела от желания получить больше, но Бенедикт не торопился, изводя меня своими ласками.
Застёжка бюстгальтера легко поддалась его умелым пальцам, обнажая грудь, и профессор, не теряя времени, припал к ней губами. Пройдясь языком по ареоле, он полностью погрузил возбудившийся сосок в рот, играя с ним языком и несильно прикусывая, массируя вторую грудь своей сильной рукой и играя с соском пальцами. Я громко застонала от его ласки, начав елозить по столу, соприкасаясь с его брюками, желая тоже подразнить, и это подействовало — Бенедикт издал низкий стон, почувствовав мои движения. Оторвавшись от моей груди, он пристально посмотрел на меня своими глубокими серыми глазами, потемневшими от желания, и севшим голосом сказал:
— Какая же ты нетерпеливая, Софи, но тебе придётся подождать, пока я до конца не наслажусь тобой — я слишком долго этого ждал.
От его слов сердце забилось чаще, а тугой узел желания сконцентрировался внизу живота. Бенедикт своими сильными накачанными руками с проступающими синими венами заставил меня плавно лечь на стол.
Холодное лакированное деревянное покрытие обожгло разгоряченную кожу, заставив ахнуть и прогнуться в пояснице. Профессор начал целовать мой живот, спускаясь влажной дорожкой ниже, а пальцами — перебирать по моим рёбрам, вызывая волны мурашек. Одно резкое движение — и мои трусики, треснув, полетели на пол, оставляя меня полностью обнаженной перед мужчиной. Я по инерции свела ножки, но Бенедикт остановил меня, разводя их обратно и начав целовать внутреннюю сторону бедра, обжигая дыханием, но специально не дотрагиваясь до клитора. Мое дыхание совсем сбилось, я сильно прикусила губу, пытаясь не закричать, прикрыла глаза, руками пытаясь схватиться хоть за что-то на гладком столе. Я вся дрожала, и, видимо, Бенедикт решил, что с меня достаточно и наконец-то принялся ласкать меня языком. С губ сорвался громкий стон, а тягучее удовольствие, взрастая, начало скапливаться внизу живота. Я была слишком возбуждена и спустя пару минут умелой ласки профессора задрожала, сильно прогнулась в пояснице и громко простонала его имя в оргазме, обрушившемся на меня, обессиленно упала обратно на стол, тяжело дыша.
Жадно хватая ртом воздух, ещё не успев прийти в себя, я услышала, как щёлкнула пряжка ремня на брюках, и профессор, уверенно подтянув меня ближе к краю стола, одним мощным движением полностью вошёл в меня. Почувствовав всю глубину проникновения, я чуть ли не закричала от новой волны удовольствия. Он искусно двигался во мне, то замедляя, то ускоряя темп. Сжимал до несильной боли мою талию, проходясь пальцами по рёбрам, сжимал грудь в своих сильных руках. Приятные ощущения граничили с лёгкой болью, но не переступали эту черту, что лишь усиливало наслаждение. С каждым новым толчком профессора внутри меня удовольствие, завязавшееся тугим узлом внизу живота, усиливалось, постепенно отключая меня от реальности. Когда мои стоны уже срывались на крик, Бенедикт ускорился до предела, и, спустя минуту я не выдержала и, в последний раз громко простонав его имя, полностью отдалась мощнейшему в своей жизни оргазму.
Почувствовав, как сокращаются мышцы моего тела спустя пару мощных толчков, кончил и Бенедикт, хрипло простонав мое имя, придавливая своим мужественным телом к столу, тоже пытаясь отдышаться.
Когда его дыхание стало более ровным, он освободил меня из плена своего тела, чуть отстранившись, но находясь предельно близко.
— Не знаю, что так расстроило тебя сегодня, Софи, но, надеюсь, я смог поднять тебе настроение под конец вечера, — сказал профессор, смотря прямо на меня, убирая в нежном прикосновении мокрую прядь волос с моего лица.
Не в силах что-либо ответить, ещё вся раскрасневшаяся, я лишь улыбнулась и слабо кивнула. Его лицо озарила обворожительная улыбка. Когда мы немного отдышались, Бенедикт помог мне подняться со стола и, быстро надев свои брюки, нашёл мою одежду, вручая её мне, оставив у себя в руках мои порванные трусы.
— Прошу простить меня за это, Софи, я немного потерял контроль, но обещаю возместить ущерб, — подмигнув мне, сказал Рид.
Мои щеки залил румянец от осознания того, что до дома мне придётся добираться без трусов, но платье было достаточной длинным, чтобы не сковывать движения. А когда я снова взглянула на Бенедикта, то это сразу стало не важно — он смотрел на меня завороженным взглядом, в котором отчётливо читалось что-то тёплое и трепетное.
Мои губы расплылись в милой улыбке, и я ответила:
— Ничего страшного, всё в порядке, Бенедикт.
Он улыбнулся, услышав своё имя, произнесённое мной, и, когда я уже подошла к двери его кабинета, поворачивая ручку, с заботой в голосе сказал:
