Парнишка никогда бы не подумал, что так долго можно выбирать себе одежду. Обычно он хватал то, что первое попалось, но тут его заставляли мерить. То не нравился оттенок, то фасон, то качество. Черт знает что. Он ощущал себя девкой, даже куклой, которой пытается подобрать платье маленькая девочка, не знающая на чем остановиться. Это начинало злить. Спустя пару часов наконец-таки они смогли остановиться на определенной модели, что не старила юного, довольно высокого мальчишку.

На фоне темно-синего костюма и белой рубашки очень сильно выделялся розовый галстук. Он ничего не понимал ни в моде, ни в стиле, но, наверное, это было красиво, раз уж на том настаивал и дядя, и продавец. Взглянув на цену за комплект, Обито выкатил глаза. Сколько-сколько?

— Ну вот, осталось только найти обувь. — Мадара прошел к кассе, даже не взглянув на это лицо. Какая к черту разница, сколько оно стоит. На кого ему еще тратить деньги. У него и так все есть.

«Обувь?! Ё-мое! Сколько мы еще времени убьем на это?» — пронеслось в уставшей голове.

Но все получилось быстрее, чем он ожидал. Прошел всего-то еще час, после чего они отправились в ближайшее кафе на обед. Уютное местечко радовало своей атмосферой и вкусными запахами. Сегодня придется готовить только ужин. Вообще неплохо.

— Все-таки не понимаю, почему я? — нудел Обито, набивая рот едой. — Я никогда не был на таких мероприятиях. Я же ничего не пойму. Ты не боишься меня отпускать?

— Ты думаешь там твою жопу в лоскуты порвут, что ли? — вопрос заставил смутиться, потому как его услышали люди за соседними столиками и поспешили обернуться. — Не переживай, это формальность. Я могу тебя потом отблагодарить.

— Минуй нас пуще всех печалей, и барский гнев и барская любовь, * — мальчишка сложил руки на груди и сделал вид, что такая фамильярность его обидела. — Кстати, как на личном? Ты так и не помирился со своей подружкой? Сколько еще будешь срываться на мне?

А вот это уже хамство. Разумеется, Мадара не сказал ему, что имел отношения с мужчиной, да еще и с тем, кого почти каждый вечер громко посылал по телефону. Кого это волновало? Прошло больше года, как эти отношения прекратились.

— Не твое это дело, — Учиха снова нахмурился. Неприятная тема. — Я, кажется, просил не напоминать об этом…

— А что такого, просто подойти к ней и сказать, что ты скучаешь? — не прекращал тараторить мальчишка. — Это ведь несложно. Надо говорить любимым людям приятные вещи пока… пока они еще живы.

И тут стало совсем грустно. Сколько раз в кругу незнакомых людей он старался придать особый смысл словам. Но не пытался хотя бы раз сосчитать, кого необоснованно возвысил. Сколько хороших слов сказано не тем людям. Сколько добрых, полных любви и заботы слов кучкуются в голове, а сказать их уже некому. Одинокий. Совсем одинокий человек. Очерствевший, огрубевший, которому никто не желает кинуть спасательный круг. Он сам хватается за соломинки, и так всю свою жизнь. Обманутый, преданный человеком, которого так любил и уважал с самого детства, полностью убитый и раздавленный безалаберностью и трусостью младшего брата этого друга. Слишком много на одного. То, что сейчас сидит напротив и умничает — это немногое, что осталось от семьи, которой больше нет.

Обито щелкнул пальцами перед лицом дяди, когда понял, что тот ушел в транс.

— Эй, я опять что-то не то сказал?

— Поехали домой, — без эмоций ответил Мадара, кинул деньги на стол, которых было явно больше чем нужно и, схватив свою сумку со спинки стула, направился к выходу.

Путь до дома они проделали молча.

Старший Учиха вообще весь остаток дня предпочел провести в тишине, закрывшись в своей комнате. Оставалось только догадываться по звукам, что же он там делал. Что-то швырял на пол, бил кулаком стену и даже, как показалось, тихо всхлипывал. Он что, умеет плакать? От этого становилось паршиво, неприятно было видеть его таким, хоть Обито и не видел, а только слышал. Но все равно что-то внутри выворачивало наизнанку. Что может довести такого человека до истерики?

После ужина, проведенного в одиночестве за просмотром вечернего сериала, парнишка все же решился постучать и пожелать спокойной ночи. На удивление, дверь ему открыли тут же. Красные глаза и всклоченные волосы говорили о многом, но Обито тактично смолчал, стараясь даже не смотреть, и делал вид, что не замечает. Кажется, он и так сказал сегодня слишком много.

— Я хотел извиниться и пожелать спокойной ночи.

Мадара заправил длинную челку за ухо, открыв второй глаз, и вышел в коридор.

— Не возражаешь, если мы снова проведем эту ночь вместе?

Парнишка закатил глаза и недовольно выдохнул носом. Он не знал наверняка, явится к нему тень или нет, но отказы в этом доме не принимались. Да и что уж там, даже за такой короткий срок он привык. Ведь ничего ужасного с ним не делали. Не велика плата за полученные удобства и личное спокойствие, а может и жизнь.

Он махнул рукой в сторону своей двери и направился туда, не дожидаясь ответа.

— Валяй.

Мадара собрался с мыслями, засунул промокшую от слез белую ткань обратно между книг, а по пути в комнату племянника все-таки решил зайти в ванную и умыть лицо, так как красные небольшие разводы остались на бледной коже.

Он зашел к Обито спустя полчаса, тот лежал, стукая пальцами по экрану телефона. Опять кому-то писал. Свет был выключен, обычно бывало наоборот, парень боялся сидеть в темноте. Обманывает, что ли? Учиха скинул свой халат на пол и прыгнул на кровать, быстро прикрывшись одеялом. Скоро мальчишка уснет, вот тогда и можно будет дать волю своим желаниям. Не то чтобы он стеснялся, просто так стало привычно.

— Можешь не ждать, — несмело начал парнишка, отложив телефон на тумбу.

Что бы это значило? Он даже не дал подумать. Просто продолжил.

— Мне жаль тебя. Не обижайся и не злись, правда, жаль, — Обито слишком громко сглотнул пересохшим горлом. — Ты так много делаешь для меня. Ты хочешь меня, я каждую ночь проведенную вместе это чувствую. Я готов заплатить. Можешь взять от меня то, что тебе…

Он не смог договорить. Горячая пощечина прилетела незамедлительно, заставив прикрыть лицо.

— Роднулька моя, сделай одолжение, — прошептал Мадара, наваливаясь на племянника. — Научись пропускать слова сначала через мозг, а уж потом через рот. Я ведь возьму…

— Это очень больно? — Только и вырвалось из грудины придавленной чужим весом.

Учиха лишь громко рассмеялся прямо в лицо и схватил мальца за подбородок, заставляя смотреть в глаза.

— Малыш, я все еще верен, в отличие… Успокойся, посмотри на меня и сожми сфинктер, я не собираюсь этого делать. Но одну мою прихоть ты все-таки исполнишь. Сам предложил.

Мадара не давал мальчишке даже шевельнуться, сильнее вдавливая в кровать. Что удивительно — он даже не пытался. Неужели привык или думает, что это очередная шутка. Одним движением мужчина стянул с него белье, чуть порвав его, и большой горячей ладонью сжал пока еще совсем мягкое достоинство.

Долго ждать не пришлось, от умелых манипуляций никем и никогда не ласканный ствол становился тверже, что немало удивило Учиху.

— Да ты же маленькая шлюшка, — громко шептал Мадара, прижимаясь губами к груди племянника. Солоноватый привкус его молодого чистого тела неслабо заводил. — Тебе нравится то, что я делаю. Почему?

Обито ничего не ответил, он и сам хотел бы знать почему. Из зажмуренных глаз по вискам стекали редкие слезы, ему было очень стыдно. Кому рассказать — не поверят. А стоит ли вообще об этом кому-то рассказывать.

Ситуация ухудшилась, когда парнишка ощутил, как к его члену приставили чужой. Нет. Когда он предлагал взять себя, то совсем не думал, а сейчас все стало очень плохо. Дядя не шутил.

— Я никуда не полезу, не бойся, — Мадара обхватил оба ствола одной рукой и стал двигать ими довольно резко, заставляя мальца иногда корчиться от неприятных ощущений. Тот и с девушкой-то ни разу не спал, а уж мужской жестокой ласки подавно не знал. — Ты, главное, не стесняйся, стони, когда хорошо.