– Тут мины! Товарищ командир, вы были правы.

– Внимательнее, братцы, – настороженно произнёс Игорь Романов.

Тут Александр услышал глухой звук в одном из домов. Дверь была закрыта, это показалось ему подозрительным:

– Вы оба за мной, – обернулся он к Васазде и Романову.

Они перезарядили винтовки и осторожно поднялись на крыльцо. Резанцев прислонил ухо к двери, внимательно вслушиваясь в каждый звук. Он различил слабый шорох и жестом дал команду. Солдаты ворвались в дом, держа оружие наготове, но вместо человека они увидели чёрного перепуганного кота, чудом выжившего после вчерашнего дня. Животное зашипело на них и изогнулось дугой, сверкнув глазами.

– Тьфу ты! – опустил оружие Игорь Романов, а потом грустно прибавил. – Мне кажется, что тут кроме этой зверушки больше никого нет.

Васазде присел на корточки, вытянул правую руку и поманил кота пальцами:

– Пис-пис-пис!

– Лукиан,– шикнул на товарища Игорь,– нашёл время.

Однако пушистик не стал подходить к бойцу, и зашипев, ловко подбежал к окну и нырнул в него. Грузин всплеснул руками и поднялся. Резанцев прошёл на середину достаточно простой избы. Стулья были перевёрнуты, с печки свисала постель. Всё остальное было не тронуто: посуда на столе, фотографии на стене, даже одежда, висящая на спинке железной кровати, осталась на месте.

– Товарищ командир! – прокричал кто-то с улицы. – Товарищ командир, срочно!

Александр с бойцами быстрым шагом направились к остальным. Сначала им на глаза попалась рыжая собака с прострелянной головой, но пройдя немного вперёд, они замерли: четверо солдат окружили девочку, которая стояла на мине: её чёрная коса была растрёпана, одежда влажная внизу, сама она была вся синяя от холода и еле стояла на тонких ногах. Напротив них был амбар, от которого и шёл дым, а рядом лежали тела маленького ребёнка и женщины с выклеванными глазами. Андрей Сувырев и Василий Лунов поддерживали ребёнка за плечи, чтобы та не шевелилась лишний раз:

– Не спи! Только не спи! – говорил Андрей, а потом увидел Резанцева. – Она на мине стоит!

– Я вижу, – подходил медленно командир, не сводя глаз со взрывчатки.

– Обезвредить невозможно, её уже активировали, – сказал один из солдат.

Ребёнок вздрогнул и обречённо посмотрел на бойца сухими, воспалёнными глазами. Слёз уже не осталось. Все остальные сразу заткнули товарища цыканьем и грозными взглядами.

Резанцев подошёл к девочке:

– Тебя как зовут? – он изо всех сил пытался не показывать своё волнение.

– Катя, – тихо проговорила та.

– Хорошо, – сел на корточки командир и внимательно посмотрел на мину, – а меня Александр.

Тут он заметил, что ребёнок стоит на взрывчатке не полностью, а лишь на части. Если дело обстоит так, то можно рискнуть. Появилась крохотная надежда:

– Так, – сказал Резанцев, – нужно что-то тяжёлое, чтобы положить на другую часть взрывчатки! Вы меня слышали?

Все бросились на поиски, пока Александр, Сувырев и Лунов были с Катей. Всё это время они старались отвлечь её разговорами, чтобы она не сильно волновалась и не отключалась:

– Какое у тебя любимое животное? – спросил Лунов.

– Собака, – ответила та и вспомнила про Пирата. Она машинально обернулась назад, где вдали валялся рыжий комок.

Резанцев уловил её взгляд:

– Не смори туда, – отвернул её он.

Тут девочка увидела, как двое солдат подошли к Любочке и тёте Маше. Это были Валерий Лапчихин и Макар Боренко. Лапчихин взял маленькое застывшее тельце Любы и тихо проговорил:

– Гниды! Вот же гниды! – он стал отходить за амбар. – Даже детей не жалеют, твари!

За ним следом пошёл Боренко, неся тётю Машу. А ведь они даже не знают, что несут мать и дочь… Катя сопроводила их взглядом, но тут Александр снова отвлёк её:

– И туда тоже не смори.

Наконец, принесли набитый мешок.

– А ничего меньше не было? – посмотрел на бойцов командир. – Мина не двухметровая! Тут вот маленькая часть!

С этими словами командир ещё раз взглянул на взрывчатку, боковая сторона ноги девочки была на земле, а другая часть на мине – «Бедный ребёнок», – подумал он. – «Это сколько же ей так простоять пришлось?»

– Мы ничего больше не нашли, – ответил Семён Петров.

– Ладно, – вздохнул тот, – давайте сюда. Там мин нет? Не проверили? – кивнул в сторону Александр.

– Мы с ребятами там ходили. – дёрнул плечом Семён. – Ничего нет.

Солдат отдал мешок, который оказался достаточно тяжёлым. Резанцев оставил только Сувырева и Лунова, остальным приказал отойти.

– Так, Вась, – говорил он, – ставь мешок.

– Товарищ командир! – возразил боец. – Мало места, чтобы уместить его на мину полностью.

– На ногу тоже.

Лунов сделал всё как велел Александр. Напряжение нарастало. Катя вся дрожала от страха и холода, она боялась теперь не только за свою жизнь, но и за солдат. Девочка была истощена морально и физически, сил кричать и плакать уже не было. Она молча не сводила пустого взгляда с сарая, в котором сожгли близких ей людей. Убили ни за что, просто так. Катя всю ночь простояла под дождём на мине, наблюдая за тем, как дым возносится в небо, боясь пошевелиться и даже дышать. Она вспоминала братьев, их небольшой, но уютный дом, строгого, но доброго отца и тихую ласковую мать, которой можно было доверить абсолютно все свои тайны и секреты, зная о том, что она ничего не расскажет. И всех их уже нет. Катя не хотела в это верить. Девочка держалась двумя руками за солдат, чтобы не потерять равновесие.

– Нормально? – спросил у неё командир.

Та вырвалась из воспоминаний и взглянула на придавленную ногу. Она быстро кивнула и уцепилась крепче в ватные куртки своих спасителей.

– Это хорошо, – сказал Андрей. – А теперь что?

– А теперь вы давите на мешок, а мы с Катей быстро убираем ногу. Насчёт три, – Александр взглянул на Катю. – Ты слышала? Насчёт три всё делаем. Ты только не бойся. Всё пройдёт отлично.

Девочка снова дала молчаливое согласие. Резанцев начал отсчёт, по команде от сдвинул ногу девочки, а Сорокин и Лунов полностью положили мешок на взрывчатку. Командир схватил ребёнка и вместе с бойцами отбежали на безопасное расстояние по тому пути, про который рассказывал Петров. Они завернули за один из домов и облокотились на стену.

– Получилось, – выдохнул Василий и поднял голову к небу.

Вдруг, в эту секунду мешок, стоящий на взрывчатке, упал назад. Прогремел оглушительный взрыв. Солдаты дёрнулись вперёд, а Катя закрыла лицо рукой и потеряла сознание, такого громкого звука она не слышала никогда в жизни. Александр выпрямился, поглядев на неё, проговорил:

– Не то слово Вась, не то слово…

* * *

Железную дверь амбара ели открыли с помощью инструментов, найденных в сараях. Сразу почувствовалась невыносимая вонь обгоревших трупов. Все бойцы, кроме Резанцева поморщились и закрыли носы. Лапчихин весь позеленел и отошёл ото всех за здание. Через несколько секунд его вырвало. Катю оставили в одной из домов под ответственность Лунова. Василию сейчас завидовали все солдаты.

– Надо похоронить, – сказал Александр и тоже закрыл нос понимая, что его сейчас самого стошнит не хуже, чем Валерия.

Свет проник в амбар, и солдаты увидели чёрные тела, застывшие в разных искривлённых позах: лица, будто вымазаны в саже, глаза закрыты, половины волос нет. И это только в начале амбара, а что дальше ждёт… Командир ничего не стал говорить, он махнул рукой и все, нехотя, вошли внутрь. Это страшное зрелище: некоторые держались вместе, обнявшись, особенно матери с детьми. Александр подошёл к женщине, которая лежала на спине, а к её груди приникли три маленьких мальчика. Рот у неё был открыт, глаза зажмурены, а руки намертво прижали сыновей. Рядом валялось что-то маленькое непонятной формы. Резанцев поднял предмет: это была чёрная деревянная лошадка. Неподалёку согнулась старушка, держа на руках двухлетнюю внучку. Тела стали выносить наружу. Неподалёку от села уже была вырыта большая яма для захоронения. Лопаты так же нашли в сараях. Когда все тела были аккуратно уложены в неё, причём матерей положили рядом с их детьми, солдаты встали возле могилы и молча смотрели на несчастных. Даже Пирата отнесли туда, он тоже заслуживает похорон. Вот они – жертвы зверства фашистов. Что они им сделали? Они разве держали оружие в руке, чтобы с ними так жестоко расправились? Только нелюди ведут борьбу против беззащитного мирного населения.