Таня пожала плечами:

– Это есть, конечно, правда, но я не знала, что ты воспримешь мои глупые шутки за золотую монету.

– Это очень жестокая шутка. Я сломя голову несусь к тебе на помощь. Среди ночи. В сильную непогоду. Влетела яму.

Таня прекратила улыбаться, а Наташа продолжила:

– Я чуть не перевернулась от этого.

– Да уж. Нехорошо получилось.

– А я тут сижу и слова подбираю. Жалею больную подругу. Не хочу ее травмировать.

– Вот это я дала. А я без задней мысли. Прости меня, Наташенька, прости. – Она с нежностью набросилась на подругу и обняла ее – прости меня. Признаю свою глупость и безответственность. Глупые, пустые слова, написанные мною в сообщении. Наташенька, какая я недальновидная. Ведь на самом деле такая фраза родных и близких до инфаркта может довезти. Прости меня, Наташенька, вот я глупая.

– Ладно, все. – Наташа устало вздохнула и высвободилась из рук подруги. – Главное, что ты на самом деле не болеешь – и с улыбкой добавила – и мне не нужно подбирать слова для твоего ободрения. Ты же знаешь, я ободрять не умею.

– Нет, Наташа, а ведь подумать только. Представь только на минуточку, ведь после моих слов могло случиться несчастье на дороге. Голова безмозглая.

– Спорить не буду, но надеюсь, что это самый ужасный твой диагноз. И мы его с тобой вылечим.

– Ой, Наташ, – спохватилась Таня – давай сейчас коньячком полечим.

– Коньячок – это не лекарство, чтоб тебя им лечить.

– А вот и нет. – Таня подскочила, засуетилась, стала собирать на стол все необходимое. Бокалы, лимон, коньяк. Совсем немедицинский диагноз, такое же лечение – немедицинское. Она налила в бокалы. – Давай за встречу.

Они стукнули бокалами, выпили и зажевали лимоном.

– Я что-нибудь сварганю на скорую руку, для закуски.

– Не надо, Танюш, – отказалась Наташа, зевая. Коньяк подействовал на тело расслабляюще, веки потяжелели, а ноги стали ватными. День плавно перетек в ночь. Он выдался тяжелым, насыщенным и эмоционально заряженным.

После того, как Наташа прочитала сообщение о болезни подруги, события с быстротой звука стали сменять одно другое: сначала она решила ехать к Тане, отпросилась у главреда, поехала туда, где ни разу не была, попала в непогоду, въехала в яму и сломала машину, угрюмый водитель Василий решил ей помочь (кстати, не по своей воле), встретила давнего друга Павла, бросила свою машину на угрюмого водителя (кстати, опять без его радостного согласия), приехала к подруге и выяснила, что нет никакой болезни, кроме глупости, а теперь еще напилась коньяка.

Она опёрла голову рукой.

– Да, подруга, ты совсем поплыла. Засыпаешь? – спросила Таня.

– Ага.

– Пойдем, я тебя отведу в твою комнату. Максим чемодан уже отнес – она взяла Наташу под руку и повела ее по коридорам – нам надо через улицу идти, там домики для гостей.

В холле за стойкой поселения Максим щелкал по клавиатуре компьютера, перед ним стоял Василий и что-то не громко и спокойно говорил, и было непонятно, толи он сильно устал, толи ему все надоело и ему лень разговаривать.

Наташа не сразу его узнала.

Василий поздоровался с хозяйкой и удивленно посмотрел на Наташу. Он не ожидал, что девушка, которой они с Павлом Андреевичем помогли в ненастье на безлюдной спящей трассе, и из-за которой ему пришлось полночи осматривать под дождем машину, а потом еще полночи ждать эвакуатор, остановится в том же доме отдыха, где и они. Хотя чему тут удивляться – скорей всего Павел Андреевич не стал завозить ее в первую попавшуюся гостиницу, а от доброты душевной привез в дорогущий отель, еще и номер, наверное, оплатил. Это в его стиле – благотворительность малоимущим. А то, что она неместная было понятно по ее дорожной сумке, забитой вещами, если, конечно, эта красотка не ездит на рынок за сгущенкой и капустой с чемоданом. Справившись с накинувшимися на него логикой и размышлениями, Василий отрапортовал:

– Ваша машина находится на СТО на улице Советской. Оно там одно. Завтра, то есть уже сегодня днем вам нужно будет туда съездить, они скажут вам свои расценки, если вас это устроит, они будут ее ремонтировать, если нет, то заберете ее в другое место.

– А что с машиной, Василий? – спросила Таня.

– Вырвало поршень, колесо отлетело.

– Ого. Это СТО хорошее, Наташ, я там тоже ремонтирую свою машину, так что завтра отвезу тебя туда.

Василий опять удивился – хозяйка пансионата уже сдружилась с этой красоткой и даже сама готова ее везти на СТО.

– Спасибо, вам, Василий, вы так много для меня сегодня сделали – начала Наташа.

– Не за что – буркнул он.

Наташа сделала вид, что не заметила его недовольный тон.

– Я забыла Павла Андреевича поблагодарить, он так быстро от нас убежал.

– Завтра поблагодаришь – решила Таня – он же не уезжает от нас. Еще увидитесь. Василий, сделать вам ужин?

– Нет, не надо – бурчать хозяйке, а по совместительству давней подруге его работодателя, он поостерегся.

– Может, кофе будете?

– Утром кофе выпью – он пожелал всем спокойной ночи и вышел на улицу.

– Вот бука, – шепнула Наташа Тане – но я ему все равно благодарна, просидел полночи с моей машиной.

– Он не бука, он такой есть. Просто необщительный. Был бы балагуром, у Павла бы не работал. Пойдем уже – она потянула Наташу к выходу. – Максим, сегодня никого уже не будет из гостей, так что можешь идти отдыхать.

Улица встретила свежестью. На долю секунды Наташа сбилась с шагу, осознав, что давно не гуляла ночью. Дождь закончился, стало легко дышать, не так как днем в жару, когда солнце выпаривает и жарит и чистого воздуха, под названием кислород, нету, потому что превратился в воздушный кисель, такой мутный и тягучий. Они прошли вглубь территории. Приглушенный свет фонариков на клумбах играли с тенью цветов. Вдоль забора светили яркие высокие фонари, как бы сообщая, что охраняют. Некоторые из них просвечивались за большими соснами и елями. Некоторые нашли свое отражение в мокрой дорожной плитке. Вода в бассейне переливалась разноцветными огнями. Восторженная чистота воды манила. Не хотелось отводить взгляд. Зонтики над шезлонгами собрали – утром у них начнется новый рабочий день. Уличный бар под камышовой крышей манил своей иллюминацией. Все дышало спокойствием и отдыхом. Наташа вдохнула полной грудью, пытаясь запомнить эмоции.

– Я такое только в журналах на картинках и по телевизору видела – восхитилась Наташа.

В чистом воздухе голос звучал громко и расходился по всему городу, как эхо в горах. Таня, зная об этой особенности, говорила тихо:

– Сезон еще в начале мая начинается, но могу и круглый год принимать курортников. В прошлом году и в ноябре были и в феврале приезжали. Правда, ненадолго, максимум на три, пять дней. Новый год любят у меня встречать. У меня ведь и сауна с баней есть. И детская игровая комната с площадкой.

– То есть все для людей.

– И с разделением по интересам.

– Не в обиде.

– Это точно. Ни папа, ни мама, ни дите. Для мам у меня есть парикмахерская, правда работала у меня девочка, уехала к мужу на север, вот ищу ей замену, так что дня два-три мы без парикмахера.

– Ну и ладно, сами справимся.

– Ты вообще не представляешь, Наташа, какой у меня суперский пансионат.

– Да ты не скромничай, рассказывай, рассказывай.

– Что там рассказывать, я тебе завтра все покажу.

Они прошли несколько одноэтажных домиков и свернули на узенькую тропинку. На мокрый тротуар разбросали блики перевернутые фонарики. Воздух пропитался отдыхом и спокойствием. Таня открыла ключом дверь, пропустила Наташу и включила свет в номере. Номером это было трудно назвать, а скорее всего отдельная однокомнатная квартира.

– Это номер-люкс?– удивилась Наташа – или президентский?

– Нет, это обыкновенный номер. Извини, но я не могу тебя в президентский номер поселить, по причине отсутствия такового.

Наташа осмотрела «номер-квартиру», как она для себя ее уже назвала. Здесь была отдельная кухня, балкончик, естественно ванная и санузел.