Балы у герцогини Амбер всегда отличались особым изыском. О них говорили только хорошее, высокопарно обсуждали на первых полосах газет и еще долго вспоминали после. Вот и этот бал нового сезона должен был произвести неизгладимое и исключительно положительное впечатление на гостей.

Ричард Сент-Джон однако, предпочел бы провести вечер в полицейском участке, где он трудился последние несколько лет в звании капитана, чем дышать сладким от парфюма и закусок воздухом, слушать несмолкаемые голоса сотни гостей и наблюдать, как девицы в пестрых платья, словно птички, заглядывали в рот всем неженатым джентльменам. Даже ему. Быть наследником стареющего, но все еще пышущего здоровьем маркиза Сент-Джона давало холостяку Ричарду дополнительные баллы. Но в этот вечер Ричард согласился сопровождать свою тетушку, вдову Брикман, и надеялся, что у нее не созрел новый план устроить личную жизнь племянника. Она как раз встретилась со своими такими же неунывающими подружками и ворковала о последних новостях, периодически перемалывая косточки тем, кто был не во вкусе Элеонор.

– Ох, вы слышали, что Олдфри предпочли пропустить этот сезон? Их девица заболела и слегла с лихорадкой. Говорят, состояние у Натали скверное, долгое восстановление понадобится.

– О да, слышали. Но мне кажется, что ее болезнь лишь причина не возвращаться в столицу. Грегори изрядно проигрался и, возможно, скоро их имение пустят с молотка.

– Да неужели! Элеонора, я поверить не могу!

Тетушка пожала плечами, словно невзначай оглядываясь. Искала она своего любимого единственного племянника, который вопреки ее пожеланиям выбрал опасную и сложную работу.

Заметив его прогуливающимся совсем недалеко, леди Брикман взмахнула рукой, привлекая внимание Ричарда. Тому ничего не оставалось делать, так приблизиться к тетушке, хотя он намеревался побеседовать с графом Честертоном, обсудив новый закон, который был выдвинут палатой.

– Мой дорогой Ричард, – залепетала тетушка, – я вас потеряла.

Он улыбнулся, поклонился дамам, которые, несмотря на свое положение и возраст, не прочь были поглазеть на высокого крепкого молодого мужчину, и выпрямился, чувствуя, что тетушка намерена перезнакомить его сначала со всеми подружками, а после с их дочерьми, внучками и племянницами.

– Я был поблизости, потому что знал, что обязательно вам понадоблюсь.

– Ох, Ричард, я вас смущаю своими просьбами. Вам бы танцевать с прелестной леди, а не услуживать ворчливой тетушке.

– Мне только приятно помогать вам, – он улыбнулся, чувствуя, как дамы еще охотнее начали рассматривать его. С кем-то из подруг тети Ричард уже был знаком, а кого-то видел впервые. Элеонор как раз и занялась тем, чтобы представить их друг другу, как к компании резко присоединилась леди Додсон. Ее пухлые щеки были покрыты румянцем, а в глазах поселился страх, перемешанный с восхищением.

– Она здесь! – прошипела Додсон, и все дамы резко замолчали, устремив взгляд на нее.

Ричарду тоже пришлось обратить внимание на Лидию Додсон, пытаясь при этом понять, почему она так напугана. И кто «здесь».

– Неужели! – взмахнула руками одна из дам, имени которой Ричард не успел запомнить.

– Не может быть, – прошептала еще одна дама.

– О, милостивый бог! – пролепетала тетушка и прижала ладонь к груди.

Ричард по привычке, выработанной за годы службы сначала в армии, а после в полиции, превратился в слух, улавливая каждый звук и слово, при этом осторожно вращая головой по сторонам и высматривая того, кто так взволновал этих дам. Ему даже стало интересно, ведь тетушка покрылась пятнами, Додсон готова была взорваться от переизбытка чувств, а остальные леди балансировали на грани обморока. Массовая истерия, пожалуй, меньше всего подходила для бала герцогини.

– Лидия, ты, наверное, ошиблась, – отмахнулась одна из дам, выискивая в складках своего платья нюхательные соли в маленьком пузырьке.

Видимо, она точно готовилась к обмороку, что Ричард предпочел бы избежать, но отойти от дам в такой момент не рискнул. Ведь тетушка то и дело посматривала на него в надежде получить поддержку или опору при падении. Стать подушкой для обмякших тел вдов – совершенно скверная затея.

– Нет, нет и еще раз. Она точно здесь. Скоро вы сами увидите! – возмущалась леди Додсон, краснея. На ее высоком широком лбу проступил испарина.

Сент-Джон подготовился. Присмотрелся к официантам, которые блуждали рядом, собираясь позвать тех, чтобы они принесли сюда как можно больше воды и вееров.

– Неужели герцогиня решила пригласить ее? – возмущалась другая леди. – Ох, не верю!

– Придется поверить, она здесь, – голос Элеонор звучал тихо и жестко.

Ричард удивленно изогнул бровь, наблюдая сначала за тетей, а после, обнаружив источник, который так взволновал дам.

Она вошла в бальный зал, словно королева.

По-крайней мере, так показалось Ричарду, который на миг перестал дышать.

Она так отличалась от остальных девиц и благородных дам, что он не сразу понял, что умудрился от удивления приоткрыть рот. Дамы вокруг ахнули и расступились. Музыка смолкла. Иные господа шаркнули сапогами по мраморному полу и воззрились на гостью.

Словно весь мир в одночасье померк, и время перестало идти. Шла она.

– Кто она? – вырвалось из Ричарда, когда он догадался, что так и не признал в гостье знакомой личности. А ведь ему по долгу службы, да и не только по долгу, приходилось знать весь Лондон.

Тетушка шикнула, ухватившись за локоть племянника.

– Помолчи, – прошипела сквозь зубы точно так, как она делала примерно двадцать лет назад, когда Ричард был всего лишь сопливым мальчишкой, любознательным, конечно же, и слишком мелким, чтобы влезать во взрослые разговоры.

Сент-Джон отреагировал на шипение тетушки, но все же промолчал. Не стоило злиться на даму ее лет, тем более, когда он просто не мог оторваться от созерцания незнакомки.

Волосы у нее были собраны под сеточкой, украшенной камнями. Тоже самое скрывало и лицо. Вполне в духе последней моды, если бы не платье. Ричард просто поверить не мог, что гостья-незнакомка предпочла выбрать столь необычное, компрометирующее одеяние. Ее плечи, руки были скрыты черной тканью, грудь перетянута кожаным корсетом, а ниже вместо пышных юбок расходился длинный подол, едва касающийся пола. Но самым вопиющим было то, что по правой стороне был вырез, открывающий всем гостям то, что обычно дамы из высшего света не носили – штаны. Самые настоящие узкие брюки, вправленные в высокие сапоги, закрывающие колено.

Ричард присмотрелся, пытаясь понять, откуда незнакомка привезла подобную моду в Лондон. И пока он рассматривал ее, то не сразу, но все же заметил странный атрибут, болтающийся на ее бедре. Скрученный кнут. Самый настоящий кнут.

Сент-Джон мысленно присвистнул, ибо манеры не позволяли ему издать подобный звук вслух. Но внутри он чертовски заинтересовался незнакомкой, которая вскоре была скрыта с его глаз. Толпа как отхлынула, так и вернулась обратно, наполняя зал. Музыка заиграла, начались танцы. И лишь тихое перешептывание подружек тетушки могли привлечь внимание Ричарда так же сильно, как и то, что он хотел бы познакомиться с незнакомкой. Чтобы просто понять кто она. Чисто профессиональный интерес капитана полиции. Мало ли…

– Я слышала, что графиня экстравагантна, но не до такой же степени, – фыркнула Элеонор и обернулась, чтобы взглянуть на Ричарда. – Ну что же, мой дорогой племянник, этот бал точно войдет в историю.

Он едва качнул головой, так и не поняв, кто же так испортил настроение его любимой тетушки. А та, обмахиваясь крошечным веером, предпочла с подружками уединиться в противоположном конце огромного бального зала герцогского дома, лишь бы быть подальше от незнакомки.

Ричард предпочел действовать иначе. И вскоре, блуждая по залу, встречая знакомых, он выяснил, что в гости на бал герцогини Амбер пожаловала сама графиня Эттвуд.