Но вместо этого Аня лишь нашла в темноте руку сестры и крепко сжала её:

– Конечно, я никогда тебя не отпущу.

Раздался грохот и в небе расцвёл первый цветок салюта. Аня и Яна одновременно подняли головы, не отпуская ладоней друг друга.

***

Столько воспоминаний всего лишь из-за одной встречи с Костей. Аня постаралась задвинуть ту историю с Гошей подальше и у неё получалось не вспоминать о ней до сегодняшнего вечера.

На следующий день после дня города и салюта Костя пришёл к ним домой. Яна рассказала, как он врезал Гоше в челюсть. Выбил костяшки на руке – Гоша надолго запомнит его удар.

Как-то само собой получилось, что Аня стала встречаться с Костей. Они прогуляли вместе целый месяц – разговаривали, смеялись, держались за руки. Потом умерла Яна, и Аня оборвала все связи с внешним миром. Ещё через какое время она поступила в институт и уехала в другой город. И надо же было так случиться, что через столько лет она снова встретила его.

В торговом центре поговорить толком не удалось – Ане с Мариной пора было возвращаться в офис. Костя оставил ей визитку:

– Перезвони, как будет желание – поболтаем, – его взгляд совсем не изменился, те же смешинки-искорки, от которых в своё время её бросало то в жар, то в холод.

Кстати, куда она сунула визитку? Аня сняла сумку с крючка в коридоре, на который всегда её вешала, и села за стол на кухне. Проверила боковые карманы:

– Отлично, заодно почищу, – она скомкала пару длинных чеков и бросила их на стол.

Расчёска.

Рассыпанная по дну мелочь.

Кошелёк.

Косметичка.

Аня достала чёрную коробочку, перехваченную ленточкой. Подарок от старика-кассира из магазинчика. Кажется, он назывался «Лавка снов».

Аня развязала ленточку и сняла верхнюю крышечку. В коробочке на мягкой подушечке лежали прозрачные песочные мини-часы с чёрно-золотым песком.

Она подняла их на свет электрической лампочки. Золотистые крупинки песка вспыхивали яркими искорками. Чёрные, пересыпаясь, гасили их, словно играя в пятнашки. Когда Аня перевернула часы, послышался приятный шелест.

Перед сном она поставила часы на тумбочку у кровати рядом с кулоном-солнцем и долго смотрела, как песчинки мягко взблескивают в свете уличного фонаря, который струился в комнату.

Аня открыла глаза за минуту до будильника с судорожным вздохом. Какое странное чувство. Она всю ночь спала, но будто с открытыми глазами и слышала все звуки в комнате – тиканье настенных часов, ночью особенно громкое, редкий шорох проезжающих по двору автомобилей, голоса ссорящейся за стеной пары.

Аня выключила затрезвонивший будильник и села в кровати. Она не чувствовала себя отдохнувшей, напротив, будто марафон пробежала. Аня не могла припомнить, было ли с ней подобное раньше. Однако чувство казалось смутно знакомым.

– Ладно, подумаю об этом потом, – Аня встала и потянулась, хотя двигаться не хотелось.

– Почему ты скрывала этого красавчика? – Марина нависла за спиной Ани, заглядывая ей через плечо – на экран компьютера. Аня как раз нашла Костю в соцсети и разглядывала его фотографию. – Кто он?

– Старый знакомый.

– Целовались?

– Да ну тебя, – Аня смутилась, кликнула по фотографии, закрывая её, и вышла из VK. А правда, почему они так ни разу и не поцеловались тогда?

– Я бы целовала такого красавчика без остановки!

– Не сомневаюсь.

– Слушай, – Марина крепко взяла Аню за подбородок и повертела её лицо в разные стороны. – А ты чего так хреново выглядишь?

– Ну, спасибо! – Аня отпихнула руку Марины и подошла к зеркалу, висящему на стене. Под глазами залегли тёмные круги, глаза красные. – Просто отлично! А у меня сегодня встреча с журналистами! Есть тональник?

Марина полезла в сумку:

– Что за встреча?

– Да КэБэ интервью дает «Вестнику», и я должна быть рядом с ним.

Так они называли между собой Кирилла Борисовича – президента компании и их непосредственного начальника.

Марина протянула Ане тюбик с тональным кремом:

– Ты пила что ли вчера?

– Если бы! – Аня выдавила немного крема на палец и принялась замазывать синяки под глазами. – Просто плохо спала.

– Неувязочка, – Марина шутливо подняла вверх палец. – Ты ж дрыхнешь, как мёртвая!

Аня несколько раз ночевала у Марины и однажды они вместе ездили в отпуск, так что она точно знала, что говорит. Марина рассказывала, что Аня даже не шевелится во сне и ей несколько раз приходилось проверять, дышит она или нет. Конечно, Марина преувеличивала, но Аня действительно замечала, что часто просыпается в той же позе, в которой заснула накануне. И её простыни никогда не бывают мятыми. Хотя в детстве мама часто ругала её за то, что Аня вертится по ночам, скручивая постельное бельё в жгуты.

– Посмотри, как Яночка спокойно спит, а ты как змеюка какая-то, – возмущалась мама по утрам, когда приходила будить девочек в школу.

– Такое странное состояние было с утра, – она вернула тональник Марине. – Как будто я и спала, и не спала одновременно.

– В отпуск тебе пора, подруга, вот, что я тебе скажу. Такое часто бывает от переутомления.

– Я вроде не особенно переутомляюсь, – Аня бросила взгляд на часы. – Чёрт! Встреча через пять минут – я побежала.

***

Где это я? Что за странное место?

Аня посмотрела вправо, влево. Она стояла в белой комнате. Нет, не так. В абсолютно белом пространстве без начала и без конца. Ни стен, ни углов, ни потолка. Лишь ослепляющая белизна во все стороны.

Аня подняла ногу, чтобы шагнуть. И ничего не почувствовала – ни своего движения, ни своего тела. Вокруг было тихо и только её мысли разлетались в разные стороны, отражались от белизны и возвращались обратно.

Аня сделала ещё один шаг и её закружило – ногами вверх-вниз, вверх-вниз. Она посмотрела на свои руки – пальцы подсвечивались голубоватой каёмкой с золотыми всполохами внутри. Свет быстро побежал по её телу и вот она уже вся сияет, как ослепительный голубой шар.

Рука Ани дёрнулась к груди. Солнца Микки не было. Она забыла надеть его сегодня.

Вдали появилась тонкая чёрная полоска, которая стремительно приближалась, поглощая белое пространство и превращая его в тьму.

Чернота всё ближе и ближе. Аня зажмурилась и прикрыла лицо руками.

– Что это? – разнеслось вокруг неё. Аня открыла глаза и увидела, что светится в непроходимой мгле. Её сияющая голубая каёмка пульсировала, будто живая.

– Аня, – голос раздавался отовсюду сразу. Аня зажала уши руками, только бы не слышать его – от него мурашки по коже. Он шуршал её именем, звал, смеялся, шептал.

Аня закричала, но крик утонул в черноте. Наступила тишина – такая же чёрная, как всё вокруг.

– Уже скоро, – прошептало пространство и бросило Аню вниз. Она снова смогла чувствовать своё дыхание, сердцебиение, тело.

Аня подпрыгнула на кровати, прикрыв горло руками. Воздуха не хватало. Она раскрывала и закрывала рот, пытаясь вдохнуть. В груди жгло, а ноги словно превратились в две деревяшки.

Наконец, Аня совладала с собой, успокоилась, глубоко задышала и некоторое время просто сидела в предрассветном сумраке комнаты и разглядывала привычные вещи.

Что это сейчас было? Кошмар?

Но ведь ей не снятся сны. Аня нахмурилась, вспоминая, что же именно ей приснилось и не смогла. Осталось только ощущение неприятного и страшного. Аня вздохнула и запустила руку в волосы. Мокрые.

Столько лет ничего не снилось и вдруг на тебе – сон, да ещё кошмар.

Двенадцать

– Аня?

– М?

Сёстры лежали на Аниной кровати в одинаковых позах – на боку лицами друг к другу и подперев щёки ладошками.

– Почему тебе снятся сны, а мне нет?

Девочки разговаривали шёпотом, чтобы не разбудить родителей. Было уже два часа ночи и, если мама их услышит, им обеим несдобровать.