– Тссс… – Тень прижала палец к губам. После этого свет в его глазах померк, и наступила темнота.

Старые резные двери с королевским гербом нарушили тишину надсадным скрипом древних петель, пропуская внутрь закутанную в покрывало мрака фигуру. Половина свечей в комнате всё ещё горела. Рядом с ними неподвижно стояли служанки, застыв в тех позах, в которых застигла их сила страшного колдовства, принесённая неожиданным порывом ветра. Одетая в мантию незнакомка замерла и слегка откинула капюшон. Затем вытянула губы и тихо подула на стены. Все свечи разом потухли, но дым так и не успел оторваться от накренившихся фитилей, прилипнув к ним маленькими светлыми пятнышками разлитого на пол молока.

– Мне больно! – раздался со стороны кровати страдальческий голос Майи.

– Тише, тише. Сейчас станет легче, – прошептала выплывшая из мрака тень.

– Больно! Ой…! Как же больно! – королева уже не могла сдерживаться и закричала. Это заставило незнакомку остановиться. Но потом она всё же приблизилась к кровати и наклонилась к ней, пристально глядя в лицо. Майя скрипела зубами, закинув голову назад и прогнувшись в спине от боли.

– Тебе надо это выпить, – прошептала женская фигура и протянула руку к пиале. Вода внутри изменила свой цвет, но в темноте этого не было видно. Поднеся её к губам королевы, незнакомка прошептала заклинание и положила вторую руку ей на живот. Но приступы и стоны не прекратились. Голова Майи отчаянно дёргалась на подушке, грозя зацепить пиалу. Тогда незнакомка взяла её за подбородок и быстро влила воду в рот. Королева закашлялась, часть жидкости расплескалась у неё по лицу и плечам, но что-то всё-таки попало внутрь. Через несколько мгновений дрожь прошла, и она обмякла, отпустив одеяло и тяжело дыша. Её взгляд приобрёл осмысленное выражение, глаза расширились, но потом прищурились и губы искривились в презрительной улыбке.

– Это ты… Сиерра… – прошептала она слабым голосом. – Я знала, что ты придёшь.

– Ты права, – коротко ответила прячущаяся во мраке тень. – Это я.

– Это всё из-за Лайта, да? Ты ревнуешь? Или ты пришла сюда сделать то же, что и они с Илифией? – с трудом произнесла Майя. Илифия была королевой дальних земель, бесследно пропавшая несколько лет назад. Майя знала, что Сиерра пришла не случайно.

– Он тебя не любит. Ты околдовала его. Теперь всё кончится.

– Вот значит что… Как же я не догадалась раньше, – губы королевы тронула слабая улыбка. Она тяжело вздохнула и положила руки на живот. Боль возвращалась. – Значит, это была ты… Ты хотела влюбить его в себя. А я не подумала… Ты была такая тихая. Но ведь он из другого, благородного рода! У вас бы ничего не вышло. Зачем тебе это?

– Замолчи! Он мог бы полюбить меня!

– Нет, ты использовала магию, чтобы разделить нас. Я догадывалась, но не верила. Твои заклинания потеряли силу девять месяцев назад. Ребёнок уничтожил их. Я бы сама не смогла. Это великая сила. Тебе с ней не справиться. Лайт сразу изменился. И мы любили друг друга по-настоящему всё это время. Так что ты зря всё это затеяла.

– Я убью тебя! И твоего ребёнка. Прямо сейчас!

– Уходи! – Майя приподняла голову. – Лучше уходи. Тебе будет только хуже. Ты не знаешь… Что это? Вкус белладонны, аврана и веха. Ты решила меня отравить? – с лёгким удивлением неожиданного откровения пробормотала она.

– Да. Ты уже выпила. И умрёшь. Твой ребёнок тоже, – мрак вокруг неё был наполнен шипением злости.

– Нет, не умрёт. Ты всегда была глупой. Род лесов нельзя отравить ядом трав и животных.

– Тогда я сделаю это сама, – чёрная тень метнулась к подушке, и две руки сомкнулись на шее королевы Майи. Тяжёлое хриплое дыхание сменились прерывистыми вздохами, которые неожиданно прервал раздавшийся за окном гром и последовавший сразу за ним крик ребёнка. Колдунья прекратила душить свою жертву и резко повернулась к младенцу. Но Майя вытянула руки вперёд и еле слышно произнесла страшное заклинание, в конце которого отчётливо прозвучали два слова – «…жизнь за смерть». Потеряв последние силы, она безжизненно упала на кровать. Из её ладоней вырвался яркий свет, который разлился по всей комнате, откинув склонившуюся над ребёнком женщину к дальней стене. В этот момент сразу же зажглись все свечи, люди зашевелились и пришли в себя, и старая повитуха, со страхом отшатнувшись от окна, заорала на растерянно оглядывавшихся служанок. Успев воспользоваться мимолётным смятением других, Сиерра вылезла через окно, оставшись незамеченной.

– Воду сюда! Быстрее! Неси настой ромашки! Бегом, тряпки давай! Держи пуповину, давай нож! – все сразу засуетились, забегали, крича и подгоняя друг друга, а когда всё было закончено, старуха сказала одной из служанок у стены: – Ну что стоишь, как истукан? Возьми, подержи, я руки помою. Пусть кричит, держи крепко!

В этот момент в комнату вихрем ворвался король Лайт. Все испуганно расступились, давая ему дорогу, а он, радостно улыбаясь, взял у повитухи ребёнка и уткнулся носом в толстую тряпку.

– У тебя родилась девочка, – тихо произнесла старуха.

– Это хорошо, – проворковал он. – Мы назовём её Деджа. Милая Деджа. Майя, ты как? – он повернулся в сторону в сторону кровати, но его жена лежала в пугающе-неподвижной позе, закинув голову назад и глядя застывшим взглядом в потолок. В комнате повисла пугающая тишина, но тут королева пошевелилась, и её взгляд приобрёл осмысленное выражение, и она посмотрела на мужа:

– Лайт… Нельзя опускать меня в землю. Если тело коснётся земли, его уже не вернуть, – её голос становился всё тише. – Сохрани его в невесомости. Сохрани… И тогда, быть может… – на этом её речь оборвались, и глаза закрылись.

Медленно растекаясь над землёй вслед за восходящим солнцем, жаркий июньский день постепенно обволакивал город сладкой, дурманящей патокой горячего воздуха и тяжёлыми ароматами диких луговых трав. Дворцовые художники сонливо смотрели на свои мольберты из-под широких бархатных шляп, не в силах противостоять медовому благоуханию цветущих трав, пьянящему дурману духоты и приятному чувству умиротворения, которое окутывало их разум подобно туману на полях перед наступлением сумрачного вечера. Поэтому они лениво откладывали в сторону кисти и садились на землю, наслаждаясь приятным видом улиц и домов, освещённых ярким солнцем.

В городе царило весёлое настроение. Горожане радовались теплу и солнцу, повсюду слышались радостные голоса, и из переулков доносился детский смех, чего не бывало здесь ни зимой, ни осенью. На каждом углу под навесом продавали холодную воду и сладкие напитки на мёде и фруктах. Продавцы, пытаясь спастись от внезапно обрушившейся на город жары, поначалу пили воду, но к полудню отчаялись и сдались, оплыв на деревянных табуретах, как амбарные свечки, и лишь некоторые из них устало протягивали напитки одиноким горожанам. Даже состоятельные дамы, которые так ценили мнение общества и всегда строго следили за своими нарядами, надевали в это время года более лёгкие и даже «легкомысленные» платья, давая ветру возможность пощекотать их лодыжки. В этот день жизнь всех людей была полна приятных надежд на призрачное благополучие, предвкушение скорого открытия ярмарки на базарной площади и чего-то ещё, неожиданно нового и приятного.

Однако король Лайт ничего не замечал. Раньше об этом ему напоминала жена, но после тяжёлых родов она умерла, и с тех пор время для сильного владыки этих земель навеки остановилось и продолжало стоять, как наглухо закрытые ворота. Иногда ему самому казалось, что жизни и времени больше нет, и осталось только бесцельное существование.

Единственной радостью была дочь, которую безвременно почившая королева успела родить и о которой сам король так долго мечтал, когда они жили совсем другой жизнью. Никто не знал, что мудрый и сильный Лайт втайне надеялся на рождение сына, хоть и говорил своей жене об обратном. Поэтому появление на свет дочери и неожиданная смерть жены подкосили его здоровье, он впал в уныние и через три года, окончательно разбитый своим горем, тихо отошёл в мир иной под притворные вздохи придворных и искренние слёзы любивших его слуг. Однако до этого он всё-таки успел сделать одно важное дело, которое на долгие годы обеспечило его королевству мир и спокойствие. Предчувствуя скорый конец и понимая, что жадные соседи захотят воспользоваться его смертью, Лайт навестил своего старого друга, короля Дарка, владыку Диких Земель, где, по преданию, когда-то обитали страшные драконы. Оба правителя быстро поняли друг друга.