Я замерла в нерешительности. Одно дело приободрять больного пекаря с улиц Третьего кольца, и совсем иное иметь дело с супругой герцога Сарского. Каждое слово, сорвавшееся с губ во дворце, весит вдвое больше, чем брошенное на улице.

– Сядь, – тихий хриплый голос заставил меня вздрогнуть. Герцогиня бодрствовала, но век не поднимала. Редкие рыжие ресницы подрагивали, словно крылья бабочки, летящей на свет.

Бросив обеспокоенный взгляд на леди Бисли, я приблизилась к кровати герцогини вплотную. Тяжелый балдахин опустился, отрезав мне все пути к отступлению. Впрочем, видимой угрозы от ее светлости не исходило. Но, несмотря на слабость и болезненное состояние, она не утратила былое могущество и силу духа. Я это чувствовала. В ней все еще был непоколебимый стальной стержень, который тяжело больным даровал исцеление. Но, увы, чудес в Мионе не бывает. Не каждому дано выздоровление…

– Я больна, – констатировала очевидное ее светлость. – Тяжело больна, – добавила женщина, сильнее стискивая одеяло. Кажется, каждое слово давалось ей с огромным трудом. – Мои дни сочтены.

– Не стоит хоронить зерно надежды, ваша светлость, – тихо ответила я. – Вы молоды. Ваш организм еще в силах бороться с болезнью…

– Замолчи! – Герцогиня распахнула глаза. Они вовсе не были подернуты предсмертной пеленой. Ясный взор ее зеленых очей выдавал в ней особу здравомыслящую. Взгляд женщины скользнул мне за спину, словно силился что-то рассмотреть за балдахином. Пальцы ее светлости внезапно переместились на мое запястье. С силой стиснули его. Руки с виду слабые и болезненные оказались довольно проворными и крепкими. – Я позвала тебя сюда не как служительницу жалкой обители, а как девушку, что окажет мне услугу. Как… – прошипела она и зашлась в приступе кашля. Столь сильном, что леди Бисли незамедлительно поспешила к нам.

– Я ведь предупреждала вас, мисс Донахон, – с укором посмотрела она на меня, отгибая край балдахина. – Ее светлость нуждается в покое.

– Я не мешок с луковой шелухой, Антония! – крикнула герцогиня, силясь побороть кашель. – Вы слишком рано списали меня со счетов!

Пальцы женщины разжались и меня тут же вытолкнули за балдахин. Я едва устояла на ногах.

– Люсиль! Люсиль! – закричала леди Бисли. – У ее светлости приступ! Нам нужен мистер Нельсон!

Миловидная белокурая головка заглянула в покои герцогини и тут же спешно скрылась в коридоре. Вероятно, отправилась на поиски мистера Нельсона. Я же стояла в центре комнаты и молча наблюдала за происходящим. Растерянность приковала мои пятки к пушистому черному ковру. Столь сильно, что не оторвать.

– Мисс, вам здесь не место! – леди Бисли обратилась ко мне, в спешке указав на дверь.

Я попятилась к двери. На пороге едва не столкнулась с взволнованной Люсиль, которая вернулась не одна, а в сопровождении молодого мужчины со светлыми волосами и пышными бакенбардами. Оба поспешили к постели герцогини, не обратив на меня никакого внимания.

Почувствовав себя здесь лишней, я покорно вышла в коридор дворца, под аккомпанемент криков ее светлости.

– Я не буду пить эту дрянь, Антония! Они меня травят! Ты же знаешь! Ты же это знаешь! – надрывно кричала герцогиня до тех пор, пока вновь не зашлась в приступе кашля.

Айзек

– Значит, девчонка разговаривала с герцогиней, – задумчиво произнес я, постукивая пальцами по лакированной столешнице.

– Да, ваша милость. – Люсиль кланяется, намеренно демонстрируя мне глубокое декольте. – Антония сказала, что они о чем-то шептались за балдахином, а после у герцогини начался очередной приступ, – говорит она, усаживаясь на край моего стола.

– Ты сделала то, что было велено? – спрашиваю Люсиль. Ее нелепый флирт отчего-то злит. Раздражает. Невыносимо смотреть, как она перебирает шнуровку корсета, накручивает тугую ленту на указательный палец. – Прекрати! – рычу, не в силах больше терпеть.

Вздрагивает. Смотрит смело, но руку, тем не менее, покорно одергивает.

– Да, – сухо отвечает Люсиль на мой вопрос.

– Если и дальше будешь цедить по одному слову, придушу прямо здесь! – Готов испепелить ее. Девчонка кокетничает, но мне сейчас не до игр!

– Если бы я нашла хоть что-то, то непременно бы вам сообщила, ваша милость, – нарочито важным тоном отвечает Люсиль, соскальзывая на пол. Нарочно сминает юбку, обнажая стройные загорелые щиколотки. Святые Девы! Чего я там не видел?!

– Не спускай с нее глаз! О каждом шаге докладывай мне. Поняла? – даю указания, возвращаясь к стопке с письмами, доставленных с разных уголков Миона.

– Одного не пойму: чего все так возятся с этой служительницей с окраины Сарсы? – задумчиво произносит Люсиль, медленно направляясь к выходу.

Невольно поднимаю взгляд.

– Стой! – приказываю ей. Поднимаюсь со своего места и огибаю стол.

Стоит только приблизиться к Люсиль, как в нос ударяет приторно-сладкий запах ванили. Редкостная мерзость! Покорно ждет, когда я подойду. Стоит, выпятив грудь, чертовка! Думает, соблазнит меня? Я изучил ее тело вдоль и поперек! На нем не осталось ни единого места для новых открытий.

– Кто возится с девчонкой? – спрашиваю, проводя тыльной стороной ладони по ее обнаженным ключицам. Слышу, как учащается сердцебиение. Ухмыляюсь. Все женщины одинаковы.

– Не думаю, что должна говорить об этом, – отвечает с придыханием. Юлит. Зря.

– Го-во-ри, – шепчу ей на ухо, перемещая ладонь на шею. Под пальцами пульсирует венка.

Молчит, дрянь.

Резко стискиваю пальцы, лишая ее кислорода. Глаза Люсиль тут же округляются, пухлые губы хватают воздух, руки пытаются избавиться от удушающей хватки моих стальных пальцев. На ее глаза наворачиваются слезы, но меня этим не проймешь. Девчонка что-то беззвучно шелестит губами. Ни черта не понимаю! Приходится ослабить хватку.

– …стер Нельсон… Нельсон… – отвечает мне хриплым голосом, проглатывая слова.

– Нельсон, – повторяю я, размышляя над полученным ответом.

Нельсон – один из немногих в королевстве, кто носит звание чудотворца. Маг. Выскочка. Тот, кто думает, что, будучи способным на большее, чем обычный смертный, должен позволять себе ровно столько же. Молодой, заносчивый, глупый. Я доставил его в Сарский дворец не для того, чтобы он заглядывал под чужие юбки! Похотливый пес! Вместо того чтобы делать работу, за которую получает солидное жалование, он растляет очередную «невинную» овечку!

Ногти Люсиль все еще царапают мои пальцы, моля о пощаде. Я разжимаю руку, брезгливо отбрасываю девчонку в сторону, словно ненужную вещь. Она тут же отползает к двери, судорожно хватаясь за горло. По ее раскрасневшимся щекам текут дорожки слез, длинная юбка смялась, обнажила колени.

Глупа, чертовка, но не дурна собой! С таким телом в борделе Эстеллы у нее бы не было отбоя от клиентов. Она была бы нарасхват!

– Убирайся! – бросаю через плечо, возвращаясь к делам. За спиной тут же хлопает дверь.

Опускаюсь в кресло и тут же склоняюсь над столом. Передо мной с десяток писем. Все с пограничной зоны. Дела обстоят плохо. Ситуация нестабильна. Дети «псов» готовятся к нападению, выстраивают войска вдоль границы. Дейбрусский дворец дважды подвергся нападениям иродов за последнюю неделю. Недостаток ума они компенсируют силой, выносливостью и слаженностью. Жестокости этим монстрам не занимать. Придется выставлять войска вдоль границы.

Пальцы стиснули перо, отчего то надломилось посередине. Давно забытые чувства проснулись ото сна. Уж лучше бы они были в спячке еще целую вечность.

Нужно готовиться к отъезду. Я должен лично оценить обстановку в приграничной зоне. Я должен взглянуть в лицо истинному страху. Должен увидеть свое отражение.

Софи

Рассвет окрасил дворец и прилегающие к нему территории в оттенки золота, меди и янтаря. Липкие медовые блики осели на мебели, стенах и потолке. В моей комнате все искрилось так, что хоть глаз выколи.

Вчера я едва коснулась головой подушки, как провалилась в глубокий тягостный сон. Воспоминания о прежней жизни, о матери, о кровавой бойне на заднем дворе вновь напомнили о себе. Засели столь крепко в моей голове, что мне едва ли не пришлось избавляться от них с помощью острого скальпеля. Благо, расчесывание волос немного помогло. Возможно лишь потому, что я отчаянно рвала кожу головы острыми зубьями дешевого деревянного гребешка.