========== А. ==========

А звезды в небе сияли яркие-яркие, и само небо было умопомрачающе синим. А под ногами горели фонари, летели по трассе автомобили и шла быстрая рекордная жизнь.

Постоянные спешки, постоянные разъезды по работе. Добинск, Пятикаракорск, сотня других незнакомых доселе городов теперь ассоциируется с тремя буквами — новым местом его работы. ФЭС. Федеральная экспертная служба. И Рогозина с нею во главе.

Когда его понизили с полковника до майора, ему казалось, что весь мир вокруг него рухнул. Все, что он создавал по кирпичику — рабочие командировки за границу, беготня под пулями в Чечне, спасение пропавших детей, решение важнейших государственных вопросов — все, что он считал важным для себя, разрушилось и сожглось в прах. Оставило после себя лишь горстку пепла. Пепла сожаления о прошедшей в боях жизни.

А об этом ли он мечтал? Сейчас уже и самому ему сложно ответить на этот вопрос. Вспоминая себя совсем юного, четко приходит понимание: служить Родине хотелось всегда. Иного мнения тогда и не было. Он просто знал, что нужен своей стране, и сделает все для хорошей жизни, для того, чтобы сделать мир лучше. Возможно, честолюбивые мысли, но во время молодости и в самом деле казалось, что он может изменить мир.

А на деле разрушилось все. Разрушен был СССР в самые светлые годы молодости, и… И уже тогда что-то пошло не так. Наперекосяк.

И мир изменил его.

За годом год, за сотнями километров, за боями и перестрелками он как-то потерял счет времени и сам не заметил, как уже стало все поздно.

После того рокового случая, когда он избил педофила и за это с него сняли погоны, он впервые оглянулся, осмотрелся вокруг себя и понял: у него нет ничего, о чем мечтал.

Он не изменил мир. Ни капли.

Да, он много переловил всяких преступников, но мир от этого чище не стал. Наоборот, кажется, что стал еще больше кишить моральной нечистью. Бродя по улицам, он замечал за собой, что чуть ли не каждого второго видит преступником.

Сумасшествие это или нет? Сложно сказать, а он считает это чутьем.

Не то все. Совершенно не то, чего он хотел от жизни.

Мечтал о семье, как минимум четырех детях. Пацанов мечтал учить стрелять, маршировать, а вместе с тем гонять вместе с ними на автомобильных аттракционах. А девчонок воспитал бы настоящими принцессами, которым непременно каждый день покупал бы множество конфет. А они бы, конечно, поделились бы со своими братьями.

Только ничего из этого не получилось.

Есть дочь. Есть.

Неофициальная.

С той бизнес-леди он был около полугода, а потом она вдруг резко перестала отвечать на звонки. Сбежала непонятно куда, а потом и вовсе закатила знатный скандал по поводу того, что он ей совсем не уделяет внимания. Как минимум было глупо придумывать такую отговорку.

И лишь через два года он узнал, что у него есть прекрасная дочурка.

Которую ему никогда не дадут подержать на руках, не дадут поинтересоваться ее успехами, сводить на аттракционы и купить вкусный пломбир.

Дочка. Дочка. С такими же, как у него, темно-карими глазами. С такой же доброй улыбкой, которую он давно научился зачем-то скрывать. Может, профессия наложила на него такой отпечаток.

А улыбка дочки явно бы снова и его улыбку открыла.

Но этому не суждено сбыться. Ему запрещено даже приближаться к ней. Хотя он то и дело выслеживает их с матерью возле детского садика, возле бизнес-центра… Много где. Но чуть ли не все время, свободное от разъездов ФЭС, он проводит в слежке за собственной дочерью, стремясь хоть мгновением остаться в ее жизни.

А ФЭС… Он вспомнил, как перевели его в ФЭС по просьбе Галины Николаевны Рогозиной. Все недоумевал: с чего бы его, разжалованного полковника, решили перевести в известную структуру? Потом в голову полезли коварные мысли: работать под руководством… бабы, да еще и быть обычным опером. Хорошее унижение подготовили для него!

Лишь потом, спустя много лет работы он понял, что на самом деле это было его спасением. Постоянная нагрузка, общение с людьми — все это отвлекало его от проблем и ненужных мыслей. Рогозина явно знала, что делала: будучи наслышана о качествах Романа Аристова, решила спасать его по-своему и привела в свою команду. И как ни странно, он со своим в чем-то скверном характером в него влился.

И думал постоянно: почему же Галина Николаевна, женщина-кремень, о которой он был наслышан, вдруг решила спасти его? Пусть и работой. Размышляя об этом, все никак не мог найти оправдания.

Нашел случайно, когда узнал, что и Тихонова-то она вытащила из тюрьмы, и Таню Белую пригласила, несмотря на то, что та была уволена «за профнепригодность». Якобы. На самом деле Рогозина прекрасно знала, кого зовет к себе на работу. Понимала, что иногда закон несправедлив даже к тем, кто его… и осуществляет. И за это он ей очень благодарен.

***

В дверь раздался звонок. Аристов отвлекся от своих мыслей, глубоко вздохнув, отошел от окна и медленно пошел открывать дверь.

Щелчок замка — и перед ним уже стоит его начальство, Галина Николаевна Рогозина. В своем неизменном строгом костюме и так ею любимой красной блузке. А в правой руке ее был небольшой пакет из винного магазина неподалеку.

— Опять? — спросила она без улыбки.

И не нужно было ей уточнять, о чем он думал совсем недавно. Она сама все прекрасно знала.

— Опять, — успокоенно протянул Роман и пропустил в квартиру Рогозину.

Одно стало ясно четко: сегодня он явно будет не один. Не останется наедине с грызущим душу чувством одиночества и мыслью о том, что он не изменил мир.

Но кто знает, может, все еще впереди.

Комментарий к А.

Как вам начало фанфика, дорогие друзья?

========== Р. ==========

Аристов сидел и молча наблюдал за тем, как Галина Николаевна достает из небольшого пакета бутылку довольно дорогого вина, за тем, как она ищет в бесконечных полках бокалы и не находит.

После расставания с той бизнес-леди он разбил их. Два бокала, с гравировкой на румынском языке, которые Роман купил себе во время одной из командировок в стране вампиров. Примечательно, что именно после той самой командировки он и познакомился с ней, подарившей ему дочь и запретившей ему знать об этом.

Время от времени Аристову казалось, что эти два бокала преследовали его те несколько месяцев их встреч. В первый совместный вечер в этой небольшой квартирке-студии на шестнадцатом этаже они их соединили, и в вечер самого жуткого скандала они были рядом: стояли на столе с остатками недопитого дорогого вина. И несмотря на то, что бокалы хоть и были у него несколько месяцев, он так и не стал узнавать, что значила надпись «Dragostea nu bate la cioburi»*. Хотя время от времени казалось, что стоило бы узнать, да только слова эти спустя пять лет он уже забыл.

Так и не найдя бокалы, Рогозина вытащила из кухонного шкафчика две кружки и, громко стукнув ими, поставила на стол перед майором. Следом на столе оказалась и бутылка. Роман обратил внимание: очень не копеечное, в духе начальства. Тот отвлекся от своих мыслей и растерянно взглянул на начальницу.

— Пить в старых кружках «Rosso del Bepi»* стоимостью чуть ли не в двадцать тысяч рублей — это как-то… — чуть хриплым голосом начал Аристов, но полковник резко отрезала:

— Зато запомнится. И в этом есть своя прелесть.

Роман отсутствующим взглядом следил за ее действиями. Женщина достала из небольшого ящичка штопор и, взяв бутылку, собралась было ее открывать. Но майор первым схватил штопор и молча забрал вино из рук Рогозиной.

Несколько секунд — и вот, бутылка открыта. Галина Николаевна, не проронив ни слова, налила напиток в кружки. Темно-красная жидкость. «Словно кровь свою собираюсь пить… — проговорил в своих мыслях Аристов. — Как жизнь эту кровь из меня пила все время».

— Красное вино… Кровь. Как в Чечне, — проговорила Рогозина, глядя на вино в кружке. — Никак из головы не лезет. Опять… Знаешь… Сегодня годовщина.

— Сколько? — глубоко вздохнув, спросил майор.