Ну, а мадам Менделеева точно снова будет сердиться из-за опоздания, не дай бог ещё отправит к директору. Но впереди уже показалась нужная настежь распахнутая дверь. Учительницы не было на месте, куда-то вышла. Как удачно! Маринетт, дабы не создавать лишнего шуму, на носочках пробежал класс и скинув рюкзак, уселась за свою парту.

- Привет, - протянула Алья улыбаясь.

- Я уже начала беспокоиться, где же это ходит наша отличница.

- Ты же знаешь меня. Всё как обычно, - ответила Мари, пожимая плечами, перед тем как в аудиторию зашла мадам Менделеева.

Минута за минутой тянулись совершенно не подъёмно. Ну зачем, зачем ей вся эта объемная информация? Для чего все эти старания? Девушке приходилось вкладывать в этот предмет столько собственных сил и времени. Никак он не давался, никак не желал быть понятным, хотя бы чуточку более простым. Что куда? Что к чему? Индексы разъезжались перед глазами, термины путались. И при всём при этом Маринетт была просто обязана вывозить химию на высший балл. Ведь она - отличница, и этот штамп привязался к ней, наверное, до конца жизни. Как теперь иначе?

Из блужданий разума по подобным мыслям её вырвал ощутимый толчок в плечо.

- Эй, подруга, не спать! - шепотом воскликнула Алья.

- Хочешь бросить меня одну на растерзание этой карге?

- Не сплю я, не сплю… - растерянно ответила Маринетт и потупила взгляд о доску, расписанную разными формулами. Наверно, это всё надо было записать. Но звонку, видимо, плевать, что она там не успела. И пусть. Её зевок, а затем смех подруги, растворяют в себе накопившиеся тревоги и сомнения.

- Какая ты потрёпанная! Снова поздно легла?! Эх, Маринетт-Маринетт…Пошли хоть причешем тебя, - активно щебетала Алья и, взяв расчёску, потащила её за собой.

Пока они шли до туалета, подруга во всех красках расписывала уже составленный план на этот вечер. Куда пойдут, с кем пойдут, что будут делать. Алья была на взводе и, кажется, в очень хорошем настроении. Но это и хорошо, значит, с ней их компания сегодня точно не пропадёт. Да, она вполне сойдёт им за путеводную звезду.

- Знаешь, Нора в последнее время очень занята, я не хотела её дёргать и поэтому попросила Джулеку поговорить об этом с Лукой. А что? Надеюсь, он тоже будет с нами, ну а вместе с ним и выпивка. Джекпот! Его компания нам ещё не вредила. Насколько я знаю “Банда Котят” сегодня даёт небольшой концерт. Забежим туда, а потом, культурно просветившись и прихватив наших Куффенов, пойдём на променад, если погода позволит, и распитие расслабительных напитков. Что скажешь?

- Звучит хорошо. Как самая главная экспертка - одобряю! - ответила Маринетт и, для пущей уверенности, широко улыбнулась и показала класс.

- А Нино как же? Он будет?

- У Нино дела. На него недавно повесили проект по информатике, так что его с нами не будет. Весь в заботах парень, - прицокнула Алья и открыла белую дверь, ведущую в туалет.

Подруга, положив расчёску на ободок раковины, зашла в кабинку, а Маринетт, облокотившись о стену, вперила взгляд в свои ботинки. Они поблёскивали своими глянцевыми черными носками, но в застарелых заломах виднелись пыль и грязь. А тканевые вставки по бокам и вокруг молнии были в серых разводах. Девушка несколько раз перекатилась с внутренней стороны стопы на внешнюю и обратно, повертев головой, чтобы получше рассмотреть обувь. Мда, одноразовыми платками тут не обойдёшься. Мари преисполнилась благородной идеей - отмыть их и, подойдя к блестящей керамической раковине, вздёрнула ручку крана вверх. Тёплая вода приятно заструилась по пальцам и, собираясь маленькими лужицами в ладонях, стекала в круглый слив. Всё тело девушки пробила дрожь. Такое покалывающее, гипнотизирующее ощущение. Вода всё продолжала стекать, нежно огибая руки. Завораживающая картина. Она постоянно сменялась с тёплой на горячую, чуть ли не обжигала, видимо, школьные техники так и не отрегулировали её подачу. На плечо Маринетт опустилась рука Альи.

- Ну ты чего зависла?

- Ой, я… Вот, собиралась помыть ботинки, а то какие-то они замызганные.

- Дурочка, только размажешь всё и после вовсе не отмоешь, - наставила Сезер и, уложив в ладонь небольшую расчёску, принялась расчёсывать спутанные иссиня-чёрные волосы подруги. Густые пряди неохотно проходили сквозь пластмассовые зубья. Скрученная в кудри чёлка вообще отказывалась поддаваться, оставаясь в том же положении или выгибаясь во всё новые причудливые завитки.

- Мисс Сезер! По-моему это уже чересчур. Ну что я вам - маленькая девочка? - деланно возмутилась Маринетт.

- А то нет, мисс Дюпен-Чен? - важно парировала Алья, ощутимо надавив на расчёску.

- Я нисколько не сомневаюсь в этом умозаключении, стойте ровно прошу! - она ещё несколько раз провела расчёской от самых корней до кончиков и, уперев руки в боки, удовлетворённо оглядела результат своих стараний.

- Всё! Принимай мои труды, дрянная девчонка, и проследуй за мной. Я укажу тебе путь к свету! - подняв указательный палец вверх, торжественно заключила она.

- Не думаю, что урок физики, можно назвать светом, - пробурчала Мари и поплелась вслед за Алье.

- Веселей! Раз свет впереди нас не ждёт, я буду отважным Данко, что вырвет своё сердце из груди и осветит вам всем путь!

Алья вполне подходила на эту роль. Несмотря на её иногда очень сильное стремление съехать на тройки, физику она любила и понимала явно больше, чем Маринетт. Все эти замысловатые и громоздкие решения заставляли ее голову раскалываться, а на подругу в этом вопросе можно было положиться. Она и формулы перестроит, и переведёт значения в СИ, и урок потянет. Можно расслабиться. А там и окно, возможно, ей даже удастся выспаться.

Задача, задача, ещё задача и ещё, но главное, что все они решены. Какая благодать. Со спокойной душой, Маринетт, собрав все тетради, сдаёт их и возвращается на своё место.

***

Кажется, словно сквозь толщу воды, слышится какой-то гул. Чёрный фон, шипящее дребезжание и размеренный, такой раздражающий стук по стеклу. Кап-кап, кап-кап. Мари берёт странное чувство дежавю.

Её мутит, она точно куда-то проваливается. За спиной Маринетт разверзлась чёрная дыра. Она засасывает девушку с такой силой, что ей не уцелеть. Скальп, ногти, ушные раковины спешат с ней расстаться, оставив после себя кровоточащую, горящую плоть, что изливается горячими кровавыми слезами в никуда. Мари разрыдалась бы и обычными слезами, да только, глаза под таким нажимом вдавились в глазные пазухи, что лопнули и остались внутренностями навыкате. Кричать не получается. Она открывает рот, и он словно наполнялся водой, а лёгкие так болезненно сжимаются и горят, что любая попытка только добавляет красок в эту какофонию. Шея, аки тоненькая тростиночка, тотчас же с диким хрустом ломается и неестественно выгибается, откидывая назад бездумную голову, которая болтается на ней, как болванка, туда-сюда. Остистые отростки позвонков распарывают тело и, потащив за собой весь позвоночник, с мерзостным чавкающий звуком вырывают его из обездвиженного тела, оставив лишь бесформенное пульсирующее нечто. Пальцы, сводимые судорогой, отчаянно пытаются ухватиться за что-то и тут… Вдруг, тьму разрезает свет.

Она не знает, не понимает ничего происходящего вокруг. Девушка просто смотрит в свою собственную парту и все также продолжает сжимать, как оказалось, свою руку, больно впиваясь в нее ногтями. Ужас пронизывает её с головы пят, ей всё также хочется кричать, звать на помощь, что угодно! Но единственное, что удаётся выдавить из себя - хриплый резкий выдох, не более. Поднимая голову, Маринетт наблюдает такой знакомый класс и думается ей, что происходит что-то очень странное. Ей все ещё слышится этот назойливый шум. Девушка вертит головой, но так и не находит его источника.

Что же это..?

Звук становится громче, звонче, протяжнее, и раздаётся голос. Да, много голосов, очень-очень много. Самых разных, совершенно неотделимых друг от друга. Где заканчивается один, там начинается другой, и они нескончаемой чередой друг за другом, набирают обороты. Они всё ниже, они всё выше и с каждым новым финтом всё оглушительнее. Это всеобщий крик, настоящий гвалт!