И вот теперь все изменилось. Им начали досаждать, да и Берте надоело позировать перед незнакомыми людьми. Но было и другое. В памяти у нее, как на фотоснимке, четко отпечатался силуэт человека с палкой в руке. Она не могла его забыть. Если бы он появился, она тотчас устроила бы такую бурю, что Дэн непременно догадался бы о черных замыслах незнакомца...

   Но человек этот больше не приходил.

   Как бы там ни было, аДэн не смог не заметить, что Берта стала уже менее оживленной, нежели раньше, и все реже подплывала к "берегу", когда слышала рядом с ним чужие голоса. Он удивился такой перемене и задумался над тем, что бы это могло значить, но ничего в голову не пришло.

   И вот однажды он посмотрел в ее глаза... и вдруг все понял! Он увидел глаза узника, с мольбой глядящие сквозь зарешеченное окошко на своего надзирателя, в кармане которого лежат ключи от его камеры... У Дэна упало сердце. Он застыл на месте, опустив голову и уставившись бессмысленным взглядом в плиту на дне бассейна.

   Это был конец. И никто на свете теперь не смог бы убедить его в обратном. Настала пора давать ей свободу. Всю жизнь ей тут не прожить.

   Да, Берте становилось тесно, она взрослела, ее тянуло в море, и часто ночами, когда весь поселок спал, она поднималась из глубины и тоскливо глядела туда, где жил океан, где бушевала ее родная стихия. Однако она всеми силами старалась не показать этого Дэну, чтобы не отплатить черной неблагодарностью за его доброту. Она чувствовала, что Дэну хорошо и радостно с ней и словно понимала, что кроме нее и этого маленького мальчика у него никого нет. Кто знает, может ли акула соображать, но если это слово к ней применимо, то все обстояло именно так.

   Берта была умной акулой, такое, пожалуй, не часто встретишь, и то лишь среди дельфинов. Она будто догадывалась, что это именно Дэн принес ее сюда, почти мертвую. Мальчик бы не поднял. Это ни в малейшей степени не умаляло достоинств мальчика в ее глазах, она была привязана к нему так же, как и к своему спасителю. Но к Дэну ее влекло и нечто другое. Это было чувство огромной признательности, почти обоготворения; это было, если хорошенько вдуматься и можно так выразиться, чувство любви. Простой, бескорыстной и честной.

   Дэн этого не понимал. Возможно, потому, что был мужчиной. Между ними была дружба, крепкая дружба и больше ничего.

   А ее неудержимо тянуло к Дэну... Ей так хотелось хотя бы раз прижаться к нему своим темным, шершавым телом! Если бы Дэн знал, как желала она всегда вместо мальчика покатать на спине его самого!.. Но Дэн не знал. А если когда и хотел, то думал, что Берте будет тяжело и она рассердится. А она таскала на спине Билли, а сама смотрела на него.

   Дни шли за днями, и Дэн весь измучился, понимая, что так больше продолжаться не может. Как бы ни был хорош бассейн, Берта все же находилась в плену. Он должен вернуть ей свободу, ведь ради этого он и принес ее домой избитую, окровавленную, чуть живую!..

   Теперь это время пришло.

   Дэн поделился этой мыслью с мальчиком. Оба долго сидели на "берегу" бассейна и глядели в воду. В сущности, они уже прощались с Бертой.

   Последнее слово сказал Билли.

   - Ты прав, Дэн. Она погибнет здесь. Нам надо назначить день...

   Впервые Дэн увидел на глазах у мальчика слезы. Он обнял его. Они ничего больше не говорили друг другу. Оба понимали, что так надо. Когда они выпустят ее в море, все опять станет по-прежнему. Но они еще долго будут сидеть теплыми вечерами на "берегу" своего бассейна и вспоминать, что совсем недавно их было трое...

   Билли искренне горевал. Он любил Берту и, видимо, не только как игрушку. Он чувствовал, что расстается с ней, как расставался бы с сестрой. Он знал это, сознавал неизбежность этого, но, будучи мужчиной, умел держать себя в руках и обуздывать свои чувства. От реальности было не уйти, и этот мальчик приказал себе: "Так надо!"

   Они выбрали день. Подумав, решили заняться этим ранним утром, когда никто не смог бы им помешать.

   День этот наступил и, кажется, даже быстрее, чем надо. Едва солнце поднялось над зарослями акации, Дэн молча запряг лошадь и остановил подводу у бассейна. Они спустили на воду то самое старое корыто, когда-то служившее Берте лазаретом, и затопили его. Берта была уже здесь. Ее высокий плавник поднимался над водой в двух ярдах от ступенек, умные глаза с любопытством смотрели на них обоих. Она старалась понять, зачем они вновь притащили эту лохань, о которой она уже и думать забыла.

   Дэн позвал ее и чуть наклонил корыто, чтобы ей удобно было заплыть в него. Она подплыла ближе, ткнулась мордой в жестяное дно и подняла глаза.

   - Да, малютка, - тихо сказал Дэн, - настал час твоего освобождения. Плыви сюда, ничего не бойся. Скоро мы отпустим тебя в океан, ты вернешься на родину... Мы будем приходить к тебе в гости там, в бухте, куда сейчас поедем... Если ты нас не забудешь, мы еще не раз встретимся, а если забудешь... что ж, тогда доброго пути тебе, крошка.

   Дэн почувствовал комок в горле и опустил голову.

   - Плыви, Берта, - ласково сказал ей мальчик, - мы хотим освободить тебя, понимаешь, освободить навсегда!..

   И, видя, что она не может понять или не решается, он залез в воду и помог ей. Сделав это, он заплакал.

   Она сразу же утихла, как только поняла, чего от нее хотят. Она даже заметно подросла, оба отметили это, когда, вылив воду, тащили корыто к подводе. Берта не шелохнулась. Она вполне доверяла этим людям, потому что знала, что они хотят ей только добра.

   Они вновь налили в корыто воды, мальчик погладил акулу, давая этим самым понять, что все будет в порядке, и Дэн тронул лошадь.

   Всю дорогу до самого моря Билли стоял на коленях у их питомицы и гладил ее по спине и бокам; она слегка шевелила плавниками в ответ на ласку. А Дэн шел рядом и ничего не видел перед собой...

   Наконец они положили корыто на песок, потом подвинули его ближе к воде, еще ближе, еще... И вот первая волна ударила в корыто и почти затопила его! Берта встрепенулась. Ее ноздри почуяли запах моря, грудь всю так и расперло от восторга, тело напряглось. Она уловила шум прибоя... Да ведь это же океан! Ее стихия! Ее родной дом, который ей надолго пришлось покинуть!.. Вот для чего, оказывается, везли они ее сюда! Она только теперь поняла. Славные, дорогие мои друзья, какие же вы хорошие и добрые, как мне отблагодарить вас за все, что вы для меня сделали?..