— Ваша сраная программа пишет, что все в порядке, хотя люди задыхаются. У нас нет времени ждать!

Майор сам не понимал, с чего это вдруг на него напало такое желание — отключить основную систему жизнеобеспечения.

— Майор, время еще есть. Завтра откроется окно, закажем баллоны с кислородом, сердечники подышат и все с ними хорошо будет. У нас еще есть несколько дней, это точно. Да, Конседин? — заискивающе пробормотала Су.

— Совершенно верно, нет смысла спешить, майор, — поддержал ее Конседин.

— Если вы, доктор, забыли, то по приказу генерала во время чрезвычайных ситуаций экспедицией командую я, — тихо и очень внятно проговорил Ароганта. — Так что, я вам приказываю, отключить основную систему жизнеобеспечения, чтобы включилась запасная.

— А если она не включиться? — спросил Конседин, не отрываясь глядя Вольдемару в глаза.

— Это будут ваши проблемы, Сендевиа, — жестко заявил майор.

— В таком случае, я отказываюсь отключать систему! — ученый сложил руки на груди и отступил от консоли на пару шагов. — Я не буду на себя брать такую ответственность. Если вы так уверены, что все сработает — сами нажимайте кнопку.

Ароганта криво усмехнулся и снял с пояса рацию.

— Капитан Фортан, подойдите в Зал Управления. Только быстро.

— Есть, — прохрипела в ответ рация.

Через пару минут Марк Фортан вместе с парой рядовых был на месте.

— Доктора Сендевиа в карцер за неповиновение, — ледяным голосом приказал майор.

Лицо капитана вытянулось, Сухвие широко распахнула глаза и прикрыла рукой рот.

— Доктора Саджитсо отправьте в лазарет и не выпускайте оттуда до конца рабочего дня, — продолжил Вольдемар. — Я ввожу чрезвычайное положение, и с этого момента все в этом бункере подчиняются только мне. Понятно?

Ученые опасливо переглянулись.

— Это произвол, майор, — прошептала Су.

— Заткнись! — рявкнул на нее он, врач хмыкнула и демонстративно сложила руки на груди.

— Эм, майор, разрешите вопрос? — осторожно попросил Марк.

— Слушаю, капитан.

— В связи с чем чрезвычайное положение?

— Сейчас я отключу основную систему жизнеобеспечения, чтобы компьютер автоматически переключился на запасную. Что-то с фильтрами для воздуха.

— Понял, майор.

— Ароганта, не надо этого делать. Программа с ошибкой, ты нас угробишь всех! — предпринял последнюю попытку образумить его Конседин.

— В карцер его! — скомандовал в ответ Вольдемар и нажал на кнопку.

«Ожидайте выполнения запроса», — вежливо отозвалась консоль.

Система жизнеобеспечения начала отключаться через три часа. Первым отключилось отопление. Конседин в карцере замерз так, что перестал чувствовать свои конечности. Следующим отключился свет. Погруженный во тьму бункер обреченно замер. Люди забились по своим каютам, некоторые собрались в группы, кто-то предпочел встретить конец в одиночестве.

— Почему не включается запасная система? — в ярости прорычал майор, нависая над перепуганной Жанной Лертайн.

Она сумела подключить к главной консоли аварийное питание и старательно пыталась разобраться в замысловатом коде.

— Я не знаю, майор, — в отчаянии простонала она. — Доктор Сендевиа еще мог бы в этом разобраться, возможно, но я никак не могу.

— Значит, вручную включай!

— Не могу! Ручной ввод заблокирован.

Ароганта прорычал ругательство. Жанна тяжело вздохнула и бессильно опустила руки.

— Ты хоть что-нибудь сделать можешь?

— Все заблокировано, а код я не понимаю, — почти плача, ответила она.

Майор размахнулся и несильно ударил ее щеке. Она вскрикнула и отскочила в сторону.

— Ты сейчас соберешься, и включишь сраную систему, ты поняла? — не терпящим возражений голосом пророкотал Вольдемар.

— Можете хоть до смерти меня забить или посадить в карцер, как доктора Сендевиа, но я ничего не могу сделать! — неожиданно дерзко выкрикнула в ответ Лертайн. — Это всё вы виноваты! Вас предупреждали, что не нужно отключать систему, а вы как всегда не слушали. Теперь сами разбирайтесь. Я. Не. Могу!!!

— Ты понимаешь, что, если не включить систему, мы все умрем? — помолчав, тихо и устало спросил у нее майор.

— Это будет на вашей совести. Я ничего не могу сделать. Поверьте, я, как и вы, тоже хочу жить.

Консоль жалобно пропищала и погасла. Зал Управления окончательно погрузился во тьму. Ароганта включил фонарик и, не говоря ни слова, вышел в коридор.

***

Сухвие дважды заблудилась прежде, чем нашла карцер. У дверей с выражением крайнего уныния на лицах сидели двое солдат. При виде нее они немного оживились и встали.

— Капитан, это вы? — спросила Су, поднимая фонарик чуть выше.

— Я-я, в лицо не светите, — ворчливо отозвался Марк.

— Выпустите доктора, а? — жалобно попросила врач. — Мы все равно умрем все через несколько часов. Что ж он там один сидит в холоде. Не по-человечески это.

— Майор Ароганта, строго запретил мне его выпускать и давать с кем-либо говорить, особенно с вами, доктор. Извините, — покачал головой Фортан.

— Майор Ароганта уже час как закрылся в своей каюте, никого туда не пускает и не отвечает по рации. Сомневаюсь, что его приказы сейчас хоть что-нибудь значат!

— Думаете, он, — капитан не договорил, его красивое лицо побледнело.

— Выпустите доктора. Обещаю вам: он будет со мной все время.

— Ладно, — махнув рукой, согласился Марк. — В конце концов, мы действительно очень скоро все умрем. А доктор Сендевиа не виноват, что все так получилось. Выпускай.

Солдат рядом с ним недовольно скривился, но приказа не ослушался. Он попытался активировать консоль, а когда та никак не среагировала на запрос, взял лом и вручную открыл дверь.

Конседин лежал на кушетке, свернувшись клубком. В карцере было так холодно, что изо рта шел пар. Сухвие подбежала к нему и накрыла одеялом.

— Дин, пойдем, мне разрешили тебя забрать, — тихонько позвала его она.

Он кивнул, неловко поднялся, и под руку с Су покинул карцер.

— Спасибо, капитан. Уверена, вам зачтется.

Марк Фортан только улыбнулся и отдал честь. Врач подмигнула ему и повела Сендевиа к себе.

— Спасибо, — негромко поблагодарил Су Конседин. — Я уже решил, что так и умру там. Ощущение было не из приятных.

— На здоровье. Это не по-человечески бросать тебя, когда мы все и так умрем, — бросила Сухвие через плечо.

Они быстро поднялись по лестнице на жилой этаж. Подсветка не работала даже аварийная, и единственным источником света был фонарик в руках врача. Яркий белый луч подпрыгивал на стенах в такт ее шагам. Конседин шел сзади и невольно залюбовался ею. Красивую подтянутую фигуру ладно облекал темный свитер и джинсы, а золотистые пружины кудрей, в темноте отливающие бронзой, весело и игриво подпрыгивали при малейшем движении. Ученый так увлекся разглядыванием Сухвие, что не заметил, как начал отставать.

— Дин, не отставай, пожалуйста, — сердито попросила она.

— Извини, задумался, — улыбаясь, пробормотал в свое оправдание Конседин и, перепрыгнув через две ступеньки, быстро догнал ее.

В жилом коридоре было пусто. Звукоизоляция в комнатах была практически абсолютной, но так как большинство людей не знало, как закрыть свои двери на замок, кое-какие звуки все-таки пробивались наружу. Из нескольких кают доносились приглушенный взволнованные голоса — люди там что-то бурно обсуждали, из каких-то комнат слышался лишь плач, где-то царила мертвая тишина, кто-то молился, кто-то занимался любовью. Все это в общем остатке создавало в коридоре ощущение фонового шума. Конседин задумался, о том, чем собственно он будет заниматься перед своей смертью. В уме он тут же прикинул, что свет отключили часа полтора назад, значит, еще через час отключиться вода, а потом спустя часа три-четыре сдохнет и система очистки воздуха. Навскидку имеющегося кислорода хватит всем еще часов на шесть, но потом наступит ад. В чистом остатке до начала агонии у него было не больше десяти часов. Не так уж и мало, если задуматься!