– Начинай, Хорёк! – подбодрил его Сатана. – Тебе же всегда нравилось бить женщин! Я даже позволю тебе трахнуть её мёртвую – как ты любишь. А ты, – он посмотрел на меня, – пока будут бить, вспоминай, где бабки! А бить будут все по очереди, пока не устанут. Ты у нас вместо груши сегодня, ха-ха!

Наверное, телок считал себя непревзойдённым драчуном, потому что, подскочив ко мне, замахал руками и короткими ногами перед моим лицом. Я уже решила для себя, что не стану затягивать представление, а воспользуюсь моментом и постараюсь убрать их всех, пока сами просят. А то потом озвереют, накинутся всем скопом, и тогда придётся убивать по-настоящему.

У человека, и даже у многих зверей, на теле имеются определённые так называемые «мёртвые» точки, и если по ним ударить, он на некоторое время как бы умирает. То есть становится наполовину трупом: сердце и дыхание прослушать у него почти невозможно. В зависимости от того, сколько времени он пробудет в таком состоянии, у него потом отказывают различные органы, атрофируются клетки мозга или наступает паралич отдельных частей тела. Я даже могла сама себя отключить, если понадобится, таким образом.

В беспорядочной драке проделать такое практически невозможно, но здесь, на ринге, один на один, провернуть натренированный трюк несложно. И ещё нужна кровь, чтобы они поверили в смерть, – для них, возомнивших себя чертями, это бы выглядело убедительно: я никогда не дралась в общепринятом смысле этого слова, с уворачиваниями и подскоками – не умела. Мне достаточно всегда лишь дотянуться до противника одной из своих четырех лап, достать его один раз, чтобы мгновенно выпустить дух или просто вывести из строя. Пантера никогда без необходимости не вступает в схватку с превосходящим противником, зато всех остальных убивает с одного прыжка.

Попятившись для вида назад, я тут же прыгнула вперёд, поднырнула ему под руки и бросилась на шею, обвив её руками, а тело ногами, насколько позволяли канаты. Он замолотил меня по спине, завертелся на одном месте, а я, долбанув его головой по носу, чтобы потекла кровь, незаметно ударила большим пальцем по «мёртвой» точке и спрыгнула. Он ещё постоял, уже оцепенев, с выпученными глазами и расквашенным носом, а потом замертво свалился на помост.

Урки внизу притихли, замерли с открытыми ртами, ничего не понимая, а потом заревели:

– Вставай, Хорёк!!! Ты что улёгся?! Прикончи её…

– Тише!!! – перекрыл рёв мощным голосом Сатана и вопросительно посмотрел на меня. – Что это с ним? Почему он не встаёт?

– Он мёртв, – зло проговорила я и отошла в угол.

Наступила тишина. Я даже услышала, как шевелятся мозги и скрипят зубы у ошеломлённых подонков, пожирающих меня злыми глазами. В полном молчании кто-то залез на помост, похлопал телка по щекам, пощупал пульс на шее и удивлённо поднял голову:

– Бля буду, она не врёт! Хорёк издох, как собака! – и, схватив его за ноги, подтащил парня к краю и сбросил вниз.

Я думала, это их остановит, но они все вдруг заржали и даже начали прыгать от такой непонятной мне радости, хлопать друг друга по плечам, будто их товарищ только что выиграл в лотерею «Волгу». Безумцы – вот им название, извращённые и больные уроды, глумящиеся над смертью своего дружка. Для них, видимо, это была очередная забава.

– Заткнитесь!!! – снова закричал Сатана, не сводя с меня тяжёлого взгляда, и все замолчали. – Это уже становится интересным. Слушай, ты что, всех нас убить можешь?

– Если скопом не полезете, – буркнула я.

– Рисуется, она рисуется! – закричал кто-то басом. – Дай-ка, я ей кишки выпущу!

Сатана махнул ему рукой, и на ринг залез целый экскаватор – двухметровый мужик с длинными загребущими лапами-ковшами, весь поросший волосами и бугрящийся мышцами, с полным отсутствием интеллекта на лице и жалости в мутных от наркоты глазах. Выпрямившись, он сразу попёр на меня под дикое завывание толпы. Я смотрела на него и думала, что иногда убить бывает гораздо проще, чем не убить. Впрочем, в ту минуту мне уже было все равно, умрут эти сволочи или останутся жить.

С этим я решила не играть. Стоя в своём углу, я ждала, когда он приблизится, весь такой раскрытый, тоже по пояс раздетый, ничего не боящийся, уверенный в своей силе великан-придурок. Акира говорил, что для того, чтобы победить, сила не нужна – нужно желание. Не останавливаясь, он сразу начал месить меня кулачищами и даже один раз успел попасть в плечо, прежде чем я воткнула свою ладонь ему под ребра, прорвав кожу и достав когтями до самой печени. И тут же оттолкнула от себя обмякшую громаду. Со страшным грохотом он упал навзничь и больше не шевелился. На боку его зияла рваная рана, из неё текла кровь.

Снова в зале все стихло. Все озадаченно смотрели на поверженного громилу и, по-видимому, не верили своим глазам. Я видела, как туго наливаются кровью их лица, как кривятся губы и дёргаются мышцы, видела, что им хочется накинуться на меня и сожрать живьём, но никто из них не посмел ослушаться своего хозяина Сатану, который, тоже почувствовав это, предостерегающе поднял руку и гаркнул:

– Всем стоять! Уберите Корыто с ринга и слушайте меня!

Двое ушлых урок тут же вскочили на помост и стащили вниз мёртвое тело великана. Я молила Бога, чтобы хоть теперь они успокоились и уже убили бы меня по-настоящему, из пистолетов, пока мне не пришлось перервать их всех. Сатаной, судя по всему, овладел уже чисто спортивный азарт, и он напрочь забыл о своих деньгах.

– Так не пойдёт! Так неинтересно – слишком все быстро, – крикнул он. – Следующий не должен подходить к ней близко. Пусть эта стерва попрыгает на верёвках, а вы подскакивайте и… – Он показал руками, как надо меня бить под дых и в челюсть. – Нужно хотя бы раз попасть хорошенько, и она упадёт. А потом ногами, ногами… Ясно? Давай, кто на очереди.

– Послушайте, – не выдержала я, – вы что, не понимаете, что со смертью играете?! Вам мало двух трупов? Меня нельзя бить!

– Можно, милая, – проговорил Сатана, – и нужно. Никогда не поверю, что какая-то сраная шамовка может мочить моих быков! Не для того я им тут спортзал построил. А раз не умеют, значит, пусть учатся! – упрямо закончил он. – Мне хлюпики не нужны! – Он обвёл толпу злыми глазами. – Давай следующий!

«Хлюпики» стояли понурые, наверное, уже почувствовали страх, но возразить главарю было нечего – два неопровержимых факта валялись, недвижимые, около стены.

– Нельзя меня бить, – прошептала я, глядя в зал невидящими глазами, – я в зверя превращаюсь, как вы не понимаете…

Но этого никто не услышал.

– Ну, кто следующий? – опять прикрикнул Сатана. – И веселей, веселей, черти, в аду положено смеяться!

– А с нунчаками можно? – спросил кто-то.

– Валяй! – махнул рукой Сатана. – Только не до смерти, другим оставь.

Ещё один накачанный донельзя парень легко вскочил на помост и пошёл на меня, играя нунчаками, постепенно увеличивая скорость их вращения – своим оружием он владел довольно неплохо. В глазах его мелькала неуверенность, но на губах кривилась наглая ухмылка. Дойдя до середины, он остановился и процедил:

– Ну иди, возьми меня, сучка!

Вздохнув, я пошла ему навстречу. Когда верёвки на ногах натянулись, я оказалась в метре от него. В ту же секунду он выбросил вперёд руку с нунчаками, но палки просвистели у меня над головой, потому что я уже летела ему в ноги. Вцепившись в лодыжки, я разорвала ему мышцы на икрах и быстро отползла прочь, чтобы не испачкаться в крови. Нунчаки сразу выпали, ноги у парня ослабли, колени подкосились, он упал на третью точку, расставил колени и уставился на хлещущую из порванных икр кровь. Ходить он уже долго не сможет, потому что я не пожалела и сухожилия. Толпа молчала.

– Ну что, может, хватит уже? – спросила я у Сатаны, поднявшись на ноги.

– Нет, – упрямо заявил тот, сжав губы и сузив глаза, тускло глядящие куда-то в сторону страшной рожи на стене. – Такой расклад меня не устраивает. – И вдруг сорвался:

– Мрази!!! Ублюдки!!! За что я вам бабки плачу?! Лучшие бойцы ада, мать вашу!!! Недоделки вы вшивые, фраера позорные, а не лучшие бойцы! – Он начал бегать перед толпой и бить всех подряд по угрюмым, испуганным мордам. – Вот вам, шакалы гнилые! Всех уволю на хрен!!!