– Меня зовут Лена, – тихо сказала она, когда я впустила её в приёмную и усадила на диванчик. – Мне бы поговорить с вашим детективом. Его ведь Родионом зовут, а вас Марией?
– Да, – удивилась я, – а откуда вы знаете?
– Мне о вас муж рассказывал.
– Он что, пользовался нашими услугами?
– Нет, но… – Она опустила глаза. – По долгу службы, так сказать. Его организация как-то контактировала с вашим агентством, вы произвели на них неизгладимое впечатление… Поэтому муж мне и сказал как-то, что есть такое. Но где и когда это случилось, я не знаю.
– Что ж, мне очень приятно, – расплылась я в довольной улыбке. – Значит, мы пользуемся успехом у приличных людей.
При слове «приличных» она вздрогнула, но ничего не сказала. Сообщив боссу о приходе клиента, я проводила девушку к нему и уселась в своё кресло, чтобы стенографировать беседу.
– Наша гостья говорит, что фирма её мужа о нас самого хорошего мнения, – не удержавшись, похвасталась я.
– Да? – Родион тоже удивился. – И какая же?
– Позвольте, я сначала о своём? – смущённо попросила она, нервно открывая и закрывая золотистый замок на своей шикарной маленькой сумочке.
– Ну вот, – проворчал Родион, – последней радости лишают. Я вас слушаю.
– Меня зовут Лена. Я хочу… – Она опустила глаза и, собравшись с силами, выдохнула:
– Убить своего мужа…
– О Господи… – Босс посмотрел на меня – мол, кого ты ко мне привела, я пожала плечами – мол, кто ж знал. – Он что, так стар, извините? – осторожно спросил Родион.
– Нет, напротив, он мой ровесник.
– Значит, вы полюбили другого, а этот, надоевший, не даёт развода?
Она помотала опущенной головой и пробормотала:
– Господи, прости меня грешную. – Потом, решившись, подняла глаза, и это уже была совсем другая женщина, злая. – Не гадайте. Я хочу его убить, потому что он этого заслуживает. И это не только моё мнение. Я его ненавижу, он негодяй и подонок, каких свет не видывал. Позвольте, я расскажу вам кое-что, и если после этого вы скажете, что я не права, можете смело плюнуть мне в лицо – я не обижусь.
Я попыталась представить себе, как мой порядочный босс, прицелясь, смачно плюёт в глаза этой респектабельной особе, а она после этого с благодарной улыбкой утирается, а потом плачет от счастья. Но у меня ничего не получилось.
– Что ж, попробуйте, – буркнул босс. – Только хочу предупредить, что мы не специализируемся на убийствах в прямом смысле этого слова. Мы их раскрываем, а не совершаем.
– А вас никто и не просит его совершать. Я сама все сделаю, только скажите как, чтобы никто не догадался, что это я. Но об этом позже. В общем, мой муж – типичный представитель современных бизнесменов, проще говоря, «новый русский», а ещё точнее – бандит с большой дороги. Конечно, не все бизнесмены такие, но, увы, большинство. Он сам из Нижневартовска… Там их банда заработала первоначальный капитал на рэкете… Потом они перебрались в Москву, вступили в солнцевскую группировку, и теперь мой муж – видный представитель преступного мира. Его имени я называть не буду. Я познакомилась с ним уже здесь…
– Зачем же вы вышли за него замуж? – не удержался Родион.
– А жить на что? – резонно заметила она. – Вы себе представьте в наше рыночное время избалованную дочь бывшего партработника, в одночасье потерявшего все, что имел: казённую дачу, машину, паёк, медобслуживание и так далее? Мой папа умер от инфаркта в самый разгар перестройки, оставив нам с мамой, так сказать, пустые закрома. Пять лет назад от нищеты и безысходности я хотела вскрыть себе вены, но мама отговорила. Тогда же я и встретила моего будущего мужа. Он, конечно, очень красивый парень, здоровый, правда, с интеллектом у него напряжёнка, но тогда меня это не волновало. Главное, у него были деньги. Я бы даже сказала, много денег, больше, чем у моего папы в лучшие времена. Мы познакомились с ним прямо на улице, я торговала газетами в переходе, а он был так мил… – Она мечтательно вздохнула. – В общем, начал водить меня по ресторанам, подарками осыпал, выкупил из ломбарда все мамины драгоценности и так далее… Одним словом, мы с мамой решили, что такую удачу упускать нельзя. И не упустили. Как я теперь поняла, ему как раз нужна была московская прописка, поэтому он, не медля, сделал мне предложение. Точно так же он мог сделать его любой первой встречной. Тогда я не знала, чем он занимается, верила, что он удачливый коммерсант, «новый русский» и что за такими, как он, будущее. Мы купили себе отдельную квартиру, жили вроде неплохо, даже о любви иногда говорили, а где-то через год он поставил меня перед фактом, сказал, что он обыкновенный бандит, промышляющий наркотиками. И заявил, что, если я хочу жить по-человечески, то бишь купаться в деньгах, мне придётся это терпеть. Я, конечно, сразу в слезы, побежала к маме, а та говорит: «Доченька, молись, чтобы он тебя не выгнал и мы опять не пошли продавать газеты. Ради хорошей жизни все стерпеть можно…» Ну я и начала терпеть, думая, что эта самая хорошая жизнь когда-нибудь настанет. Сначала он перестал со мной спать, потом вообще неделями домой не появлялся, приходил под кайфом, швырял деньги и уматывал. Должна сказать, что мне ещё повезло, он не жадный, а другие «новые русские», как я слышала, своих жён в чёрном теле держат, лишней копейки не дадут. Ну вот, жила я своей жизнью, правда, ему не изменяла, по ночным клубам шастала, на концерты, на спектакли ходила, деньгами швыряла, а пару месяцев назад мой Игоречек вдруг приходит домой и заявляет, что хватит мне прохлаждаться, на его шее сидеть, пора деньги отрабатывать. Будешь, говорит, братву на дому принимать. Его дружки меня видели, я им понравилась, вот они там у себя в воровском кругу и порешили… Я чуть в обморок не упала. Что ж ты, говорю, тварь такая неблагодарная, делаешь?! Да как тебе не стыдно, да где у тебя совесть? А совесть у него в заднице, не иначе. Он меня избил хорошенько для начала и забрал из дома все деньги. Сказал, пока не передумаю – копейки не получу. – Лена закрыла глаза и проглотила слезы. – Я опять к маме. Та посмотрела на меня и говорит: «Он все равно с тобой не спит, а бабе без мужика никак нельзя. Какая тебе разница, с кем спать? Наоборот даже, разнообразие будет. А так снова по миру пойдём». Мама у меня мудрая женщина, она всю горькую правду жизни знает, сама через многое прошла, прежде чем они с папой в люди выбились. Сказала ещё, что помогла бы мне, да на неё вряд ли кто уже позарится. Бедная мамочка… – Она всхлипнула, высморкалась в платочек и злым голосом продолжила:
– Стала я принимать на дому. Первую неделю вроде бы ещё ничего, по одному приходили, денег много оставляли, а потом по двое, по четверо, а позавчера так вообще всемером вместе с мужем завалились пьяные, сволочи! Что они только со мной не вытворяли! Всю ночь гужевались, и я все это терпела. А утром, когда они свалили, я и решила Игоречка убить.
Она замолчала. Босс рисовал свои каракули и, казалось, вообще отсутствовал в кабинете.
– Ну, что вы обо всем этом думаете, Родион? – нервно спросила она. – Разве я не права?
– Что? – встрепенулся босс, вернувшись на землю. – Ах, да, простите. Что думаю? Не стану говорить. Но и в лицо плевать тоже не буду. Позвольте спросить, на что вы жить собираетесь, если останетесь без мужа?
– Он мне как раз денег дал на новую квартиру. Сказал, что та, двухкомнатная, маловата для приёмов. Сто пятьдесят тысяч дал – и на хорошую квартиру, и на мебель. Нам с мамой хватит пока, а там, глядишь, порядочного мужа найду, ребёнка рожу. Игорь ведь наотрез отказывается детей заводить. Я восемь абортов сделала. Врачи говорят, ещё один – и о ребёнке можно забыть. А я нормальную семью хочу, хочу детей своих воспитывать…
– Чему, интересно, вы их научите, – еле слышно пробормотал босс.
– Что, не поняла?
– Да так, ничего. Значит, вы хотите убить мужа, да так, чтобы милиция не догадалась, что это сделали вы…
– Милиция? – Она презрительно скривилась. – Да милиция мне памятник за это поставит, орденом наградит! Он ведь пол-Москвы наркотиками снабжает. А вот дружки его – это да. Они ничего не должны пронюхать, иначе мне сразу конец. Игоречек у них большим авторитетом пользуется.
