Потный, с дрожью по всему телу Пётр проснулся на диване. Рядом на столе звонил телефон. Павлов смотрел на движущийся вокруг себя смартфон и горящий экран, но отвечать не спешил. Руки не могли прийти в статичное состояние, как и сердце не могло вернуться в прежний ритм. Комната не изменилась. Всё было на своих местах. Посчитав пальцы, Павлов убедился, что их десять. Ни больше, ни меньше. Значит, кошмар закончился.

– Доброе утро, Пётр, – громкий голос Нильсена успокоил мужчину, – До тебя не могли дозвониться. Опять спишь?

– Лучше бы не спал, – сам себе ответил Пётр, боясь закрыть глаза и опять увидеть Стефана.

– К тебе записалась Кирстен Юхансен на сегодня. Умоляла нашего администратора записать на десять часов, но я полагаю, ты на это время не успеешь?

– Нет, я успею, – ответил мужчина, посмотрев на часы, – Время ещё есть.

– Хорошо.

– У меня вопрос.

– Давай, – Нильсен явно улыбался.

– Могу я сегодня зайти к вам? Хочу кое-что обсудить.

– Конечно. Подходи после сеанса. Если опоздаю, подожди у кабинета.

– Спасибо, – поблагодарил Пётр и попрощался с директором.

Во время сборов и пути до психологического центра Павлов прокручивал сон момент за моментом. Возвращался к разговору со Стефаном. К тёплому свету, просачивающемуся через тонкую линию между приоткрытой дверью и пустотой. У Петра не было сомнений, что этот сон был олицетворением его переживаний. Прошлых и нынешних. Такой страх, как после этого сна был только в день аварии.

Возле его кабинета уже сидела тётя Беатрис. Сияющая изнутри, накрашенная, как на охоту, одетая… ещё хуже.

– Вы сегодня необычайно… красива, – другие прилагательные звучали грубо, поэтому Пётр решил сказать что-то банальное.

– Ой, перестаньте! – хихикнула женщина, поправляя тонкую лямку облегающего красного платья, – Я проснулась с таким прекрасным настроением, что не могла не показать это всему миру.

Пётр занял своё место и пригласил женщину сесть напротив него. Кирстен, как леди, положила ногу на ногу, а руки аккуратно опустила на колени. Её осанке могли позавидовать многие, как и тонким щиколоткам.

– Что ж.. давайте начнём со знакомства. Ко мне можете обращаться просто Пётр. Никаких формальностей. Простые разговоры на простые темы, – женщина хлопала глазами и улыбалась, – Как я могу обращаться к вам?

– Кирстен. Просто Кирстен. И лучше на «ты».

– Отлично, Кирстен. С каким вопросом ты пришла ко мне?

– Люди не воспринимают меня всерьёз, – улыбка на её глупом лице стала ещё шире, – Все считают меня глупой и легкомысленной при нашем первом знакомстве. Хотя все знают, что первое впечатление обманчиво.

– У меня на родине обычно говорят: «Встречают по одёжке. Провожают по уму». Поэтому первое впечатление очень сильно влияет на дальнейшее отношение к человеку. Как бы многие не отрицали это. А ты как думаешь? Почему так происходит?

Кирстен поменяла позу, и обе её ноги коснулись пола. Её взгляд упал на масляные картины природы на стене возле окна. Уголки губ по-прежнему тянулись к ушам.

– Потому что я всегда весёлая и улыбаюсь, – засмеялась она, – Все думают, что взрослые должны быть всегда серьёзными, с каменными лицами, с заботами. А когда появляется кто-то, как я, то все начинают думать, что он несерьёзный и вообще ребёнок.

– Тебе не нравится такое отношение?

– Нет! – взмахнула руками Кирстен, – Кому понравится каждый раз быть отвергнутым? Я сейчас даже не о мужчинах говорю. А обо всех. Все мои подруги отвернулись от меня, потому что я до сих пор не замужем, у меня нет детей, да и вообще ничего об этой жизни не знаю! Я же такая глупая!

– Ты пыталась общаться с такими же, как ты? – что-то в этой женщине начинало нравится Петру. Как профессионалу. И теперь он уже был уверен, что не сойдёт с ума во время работы с ней.

– Пыталась, – призналась Кирстен, – Но с ними обычно не о чём говорить. Они были действительно глупыми. Не только на вид.

– То есть ты чувствуешь себя брошенной?

Женщина помолчала, изображая мыслительный процесс, а затем хмыкнула:

– Да, думаю, что так и есть. А можно вас спросить?

– Спрашивай, – быстро ответил Пётр.

– А вы чувствовали себя брошенным?

Павлов нахмурился и кинул быстрый взгляд на часы. Стрелки не нарезали круги, как на Формуле-1, цифры не менялись местами, и понять время можно было без проблем. Все предметы в кабинете стояли на своих местах. Значит это не продолжение кошмара, как сначала подумал Пётр.

– У всех такое бывало. Я не исключение, – кратко ответил психолог, не смотря на собеседницу, – Но мы здесь не для того, чтобы обсуждать меня, верно?

– Да, простите, – засмеялась женщина так громко, что в ушах мужчины зазвенело, – Я привыкла задавать встречные вопросы.

Через полчаса отец Беатрис позвонил Кирстен, и она убежала забирать свою племянницу из школы. Пока женщина прощалась с Петром, она всё время извинялась, что пришлось прервать сеанс, но обещала, что в следующий раз точно просидит до конца. Павлов в этом не сомневался. И когда посетительница всё-таки вышла из кабинета, психолог направился к директору Нильсену, которому обещал встречу. Как и говорил Роберт на месте его не оказалось, и Петру пришлось ждать. Если бы не ночной кошмар, то психолог без сомнений запрокинул бы голову назад и вздремнул на удобном диване. Но вместо этого приходилось листать новостную ленту на смартфоне и пить кофе из автомата.

Роберт Нильсен застал своего сотрудника с головой, лежащей на руке, и закрытыми глазами. Его тело покачивалось в разные стороны и, пока директор наблюдал за ним по пути в кабинет, Пётр несколько раз чуть не упал носом в пол. Мужчина аккуратно положил руку на плечо психологу. Тот вздрогнул, будто до него дотронулся мертвец. Округлённые испуганные глаза с непониманием смотрели на директора, который испугался не меньше, чем сам Пётр.

– Зачем же так пугать? – Нильсен схватился за сердце и глубоко вдохнул.

Пётр помедлил с ответом, приходя в себя. Фигура испуганного Роберта даже немного развеселила Павлова, но сердце продолжало отбивать ритм рока.

– Простите, – голос юного психолога дрогнул, – Я сегодня дёрганный.

– Благодаря тебе, остаток дня я буду разделять это состояние с тобой, – засмеялся Нильсен, обвиняя Петра, – Что ж, пойдём. Ты хотел со мной о чём-то поговорить?

Они зашли в кабинет директора, где по периметру были разбросаны бумаги и файлы, канцелярские принадлежности и стаканчики от напитков из автомата. Нильсен заметил изучающий взгляд Петра и извинился за беспорядок, назвав его «творческим». Помимо «творческого» беспорядка в уголке управляющего психологического центра стояли огромные цветы. Среди них Пётр без труда узнал любимое бабушкино растение: драцену. Только та, что стояла у его единственной родственницы была значительно меньше этой. Внезапная грусть опустилась на Павлова. Со всем произошедшим он совсем забыл о том, чтобы хотя бы раз в неделю позвонить бабушке. Она там наверняка вся на иголках.

«Какой же ты дурак!» – подумал он и слегка ударил себя по лбу.

– Не хочу тебя торопить, но я могу уделить тебе только двадцать минут. Затем мне нужно бежать на следующую встречу, – Нильсен отодвинул шторы, и мягкий утренний свет проник в тёмное царство директора, – Не люблю опаздывать.

– Я недавно узнал о том, что вы раньше работали нейрохирургом, – начал Пётр, и лицо мужчины за столом директора в мгновенье поменялось: оно вытянулось, стало неестественным, а глаза впали, отчего выглядеть он стал на десяток лет старше, – И я хотел бы…

– Я к этому не вернусь, – грубо отрезал директор, смотря на человека перед собой исподлобья, как на врага.

– Я не хотел, чтобы вы возвращались.

Не заметить перемену настроения Нильсена мог разве что слепой. Пётр не хотел строить какие-то теории по этому поводу, но мысли сами невольно нарисовали пару картин, где Нильсен уходит из нейрохирургии. Воспоминания об этом у него неприятные, значит, случилось что-то плохое. Хотел бы знать Пётр что именно? Может быть в другое время, но сейчас ему хватало и своих забот, с которыми стоило разобраться в ближайшее время.