Глаза варвара темнели все больше с каждым его словом – хотя, казалось, темнее было некуда уже в самом начале. Он спокойно дослушал его до конца, а потом вдруг резко столкнул его с кровати и отшвырнул мазь, которой успел обработать только пару царапин.
– О, – сказал он, жутковато ухмыляясь и глядя на него с ледяным презрением. – Значит, так ты считаешь? Что ж, благодарю, моя пташка-говорун. Ты открыл мне глаза. Я действительно безнадежный лицемер и эгоист, страдающий к тому же неизлечимым нарциссизмом, и, раз уж ты все это так тонко подметил, нужно уже в этом признаться, верно? Но не волнуйся, я даже обещаю прилежно встать на путь исправления. И первым шагом на этом пути, я думаю, должен стать добровольный отказ от всех этих тешащих мое самолюбие иллюзий. Ты прав, мне не нужно относиться к тебе так бережно – ни к чему, раз уж это тебя так огорчает. Что ж… хорошо. Свободен, Лиам. У тебя два часа, чтобы привести себя в порядок, потом жду в кабине. Впрочем, нет, два часа – это слишком. У тебя час, и, кстати, не забудь принести в кабину мой завтрак. С тебя еще причитается за опоздание.
Сильвенио, который из-за включенного Контроля не спал всю ночь, так и проведенную на коленях в холодной кладовке, устало поклонился и вышел из комнаты, надев предварительно свои запасные брюки, висевшие на стуле, чтобы не ходить по коридорам голым – шуба так и осталась лежать на кровати пирата. Пока он шел к себе, вокруг слышались испуганные перешептывания попадавшихся на пути рабочих: «Опять хозяин над ним издевался, ужас!», «Глянь на спину пацана, кошмар какой!» – и все в таком духе. Даже совершенно посторонние люди уже давно сочувствовали ему, любимчику капитана…
– Извини, конечно, но ты редкостный придурок, – заявил Джерри, когда Сильвенио вечером кое-как добрел до механического цеха после целого дня работы и рассказал ему о случившемся.
– Я лишь сказал чистую правду… что здесь такого?
Джерри вымученно вздохнул:
– Ты не понимаешь? На самом деле не понимаешь? Слушай, дружище, правда твоя – это, конечно, замечательно просто, но… Правда не залечит тебе раны, чувак. Правда не выпишет тебе лишний выходной после получения таких вот травм. Правда не защитит тебя от Паука. Правда, наконец, не является твоим начальником. А Аргза – является, улавливаешь? Не с правдой тебе надо бы мириться, не с ней…
Сильвенио только недоверчиво покачал головой. Он и сам уже, признаться честно, начал сомневаться в правильности своего поступка, но что было теперь поделать?
Разницу между тем, чтобы быть фаворитом тирана, и тем, чтобы быть у этого тирана в немилости, он ощутил сполна в первые же дни.
Растеряв все свое показное – как выяснилось – благодушие, Аргза быстро превратил его жизнь в непрекращающийся кошмар. Он действительно перестал лечить его раны, перестал беречь его разум и тело. Днем он нагружал его именно той работой, которая отнимала больше всего сил, к тому же теперь в его обязанности входило лично делать обход всего необъятного корабля, чтобы контролировать его безопасность не только из кабины, но и непосредственно по всему корпусу. За малейшую провинность – даже за недостаточно горячий обед – Аргза бил его так нещадно, что у него весь день после звенело в голове. А ночью он вколачивал его в кровать с поистине варварской грубостью, превращая каждую ночь в сплошной клубок боли. И еще – еще был его брат, который приходил, когда ему вздумается, и мучил его в разы хуже и изощреннее, чем Паук. У Сильвенио почти не оставалось времени на сон, не говоря уж о том, чтобы пообщаться с Джерри или хотя бы почитать.
Но апогеем всего этого стал день, когда Сильвенио отказался выполнять прямой приказ.
Им тогда попалось небольшое судно аркалиннских контрабандистов. С пиратами у их братии всегда был взаимный разлад, потому что обычные контрабандисты за свою добычу хоть сколько-то платили, пираты же – забирали приглянувшееся даром. На связь их корабль выйти не пожелал, но Аргза почему-то был просто уверен, что они везут что-нибудь ценное.
– Ты можешь через канал видеосвязи взломать их систему безопасности? – спросил он у Сильвенио.
– Теоретически я могу попробовать, сир, но…
– Вперед. Перекрой им вентиляцию. Посмотрим, как долго они протянут без воздуха. Может быть, тогда они захотят проявить чуть больше навыков дипломатии.
Сильвенио, уже потянувшийся к консоли, замер и нахмурился.
– Сир… должен заметить, что у аркалиннов – уменьшенный объем легких, и если перекрыть им вентиляцию, они погибнут за несколько секунд, не успев даже ничего уже «захотеть» и согласиться на сотрудничество…
– Тем лучше. Значит, просто подождем, пока эти крысы передохнут, а потом вычистим у них с корабля все добро и разберем суденышко на запчасти. Всегда пригодится.
Сильвенио отпрянул от консоли совсем, глядя на него с неподдельным ужасом. Аргза и раньше пользовался его навыками для проворачивания грабежей, но до сих пор он, по крайней мере, никогда не заставлял его заниматься прямым убийством. Взгляд пирата, обращенный на него, был темным и абсолютно нечитаемым – непонятно было, то ли он просто его так проверял, то ли в самом деле решил заставить его отказаться от главнейшего и нерушимого убеждения.
– Я этого не сделаю…
– Сделаешь. И как можно быстрее. Мы теряем время – они отдаляются.
Сильвенио постоял. Помолчал, переводя взгляд с Аргзы на экран радара, на котором постепенно отдаляющейся точкой мерцал корабль контрабандистов, решивших, видимо, что беда уже обошла их стороной, и потому не торопившихся. Послушно вернулся к консоли. И вдруг включил переговорное устройство, чтобы отчаянно выдохнуть туда:
– Пожалуйста, быстрее! Исчезните отсюда как можно быстрее! Паук вас убьет!
Ему что-то ответили, прокричали вопросительно, но затем связь оборвалась, и мигающая точка действительно исчезла с радара в одну секунду – видимо, они использовали максимальное ускорение.
Глубину своей ошибки Сильвенио осознал только тогда, когда Аргза сжал сзади его горло, едва не переломив шею.
– Ты понимаешь, что только что наделал? – спросил пират тихо, с явной угрозой.
Сильвенио поймал себя на том, что малодушно надеется, что в приступе ярости он его убьет. В самом деле, это решило бы разом все его проблемы…
– Я сделал то… что должен был…
Аргза швырнул его в стену. К счастью, он вовремя успел выставить руки, иначе одним таким ударом варвар запросто мог проломить ему голову. А голову Сильвенио берег. Аргза схватил его за локоть, едва ли не вырвав при этом руку из плечевого сустава – так ему показалось, – и неожиданно потащил куда-то в коридор.
– Ты же у нас терпеть не можешь публичные унижения, да? – прошипел он ему на ухо, и Сильвенио от его тона пробила крупная дрожь.
Паук притащил его в котельную, наполненную в этот час людьми больше обычного. От нехорошего предчувствия у Сильвенио мгновенно пересохло во рту, но он уже ничего не мог сделать – стальные пальцы мертвой хваткой впивались в его плечо. Завидев капитана, рабочие приостановились и выжидающе посмотрели на своего начальника.
– Кажется, поступали жалобы на то, как скупо я оплачиваю ваше существование, вшивые псы, – произнес Аргза с каким-то пугающим весельем, без труда повышая голос ровно до той степени, чтобы его слышно было по всей котельной. – Так вот. Хочу сообщить, что только что вы имели шанс нехило обогатиться. Но один мой служащий, – он встряхнул Сильвенио так, что у него челюсти стукнулись друг об друга, – вас этого шанса лишил, не только ослушавшись моего прямого приказа, но и дав уйти потенциальной добыче. Как думаете, что я могу с ним за это сделать?
Никто не шевелился. Где-то возле баков Сильвенио заметил мелькнувшую в толпе рыжую макушку механика, но не решился подать ему хоть какой-то знак.
– Сир… я не думаю, что…
– Молчать.
Аргза дернул его на себя и одним движением содрал с него тонкую куртку. Пнул под колени, заставляя упасть на пол – у Сильвенио осталась ссадина на лбу. Тот попытался подняться или хотя бы отползти, панически дрожа, – его тут же пнули снова и прижали тяжелым коленом к полу, вышибив весь воздух из легких. Сквозь охватившую его панику он вдруг ощутил, как Аргза сдернул с него штаны и поставил на четвереньки, сильно вжав лицом в отвратительно-грязный, заплеванный металлический пол.
