В одном из произведений известного аргентинского писателя Борхеса цитируется «некая китайская энциклопедия», в которой говорится, что «животные подразделяются на: а) принадлежащих Императору; б) бальзамированных; в) прирученных; г) молочных поросят; д) сирен; е) сказочных; ж) бродячих собак; з) включенных в настоящую классификацию; и) буйствующих, как в безумии; к) неисчислимых; л) нарисованных очень тонкой кисточкой из верблюжьей шерсти; м) прочих; н) только что разбивших кувшин; о) издалека кажущихся мухами».

Не правда ли, забавно? Но можно сделать и кое-какие выводы посерьезнее. Предел нашего мышления, т.е. совершенная невозможность мыслить таким образом – вот что сразу же открывается нашему взору, удивленному такой классификацией как иному способу мыслить.

Вещи и представляемые ими понятия предстают перед нами в различных качествах. Хотя понятия и являются выражением представлений о вещах и подобны им, однако, перевести представление в слова и образуемые на их основе понятия является непростой задачей. Даже более – невозможной. Мы не сможем перевести все разнообразие возникающих у нас представлений в слова. Попробуйте, например, описать самую небольшую картину в словах, чтобы у слушателя возник полностью соответствующий образ. Это представляется практически невозможным.

И это несмотря на то, что мы практически вытеснили большинство наших представлений, касающихся невизуальных образов из нашего мышления. Передать образ запаха, шершавости, тон звука или вкус, обычно не удается. Все наши образы и представления, которые формируются в результате восприятия и запечатления в мозгу являются в своем большинстве визуальными.

Как мы создаем образы, как они превращаются в представления, как мы обрабатываем их, используя различные языковые структуры, чтобы найти новое и творческое, мы предлагаем обсудить в ходе нашего исследования.

Но сначала несколько слов о семантике в ТРИЗ.

Усилиями многих специалистов семантический подход все больше завоевывает популярность в ТРИЗ сообществе. Среди основных направлений, относящихся к семантике в ТРИЗ, выделяются следующие:

– АРИЗ-91 Ленинградской школы ТРИЗ с множеством пояснений смысла шагов алгоритма;

– АРИП-2000 Г.И. Иванова, который отказался от ТП, осмысление которого ему представлялось слишком сложным, он упростил осмысление ФП с помощью дополнительных шагов и ввёл анализ задачи на ложность;

– ДАРИЗ Е.Л. Пчелкиной (Ленинградская школа), которая с целью адаптации для детей, подвергла АРИЗ наиболее глубокому семантическому преобразованию, обнаружив, в частности, зеркальность ИКР;

– трактовки М.Н.Шустермана (Норильская школа), расширившего смысл постановочной части АРИЗ с помощью системного оператора;

– Мастер-2000 С.Н.Щербакова (Пермь), существенно переработавшего семантику АРИЗ и устранившего ряд его неоднозначностей путём алгоритмической конкретизации выбора пути ветвлением шагов по жестким условиям;

– объединение ИКР и ЗРС А.В.Кислова, устранившего существенный недостаток АРИЗ, который практически пребывал "вне законов", несмотря на декларации об их фундаментальности;

– ЭФА (элементно-функциональный анализ) Е.Е.Смирнова, заменяющий вепольный анализ с его семантической неоднозначностью, построением схем на основе законов статики (условий существования функциональной системы);

– работа А.Соколова в близком направлении;

– разработки С.Кукалева, недавно начатая с целью сохранения вепольного анализа и исключения неоднозначности смысла вепольной модели.

Среди "зарубежных" работ по семантике следует выделить работы Ю.Бельского (Австралия) по смысловому обобщению и свертыванию части АРИЗ, посвящённой стандартам; – Э.Курги (Ю.Корея, ранее Петрозаводская школа), создавшего свой вариант АРИЗ. Отдельно надо отметить Цурикова и Девойно (Белоруссия-США), которые с коллегами подвергли АРИЗ глубокому семантическому анализу при создании программных продуктов. Там же, в США, но позже сделал программу Малкин. В России этим занимались Сычев, Викентьев, Саламатов, Дмитриевы и др.

Заметную роль сыграла работа М. Вербицкого "Семантический ТРИЗ" [1], показавшего направленность семантического анализа на аналитику и полноценное использование семантических методов обработки больших баз данных и применение их при разработке программных продуктов. Использование новых приемов, связанных с семантикой и языковыми конструкциями, было хорошо освещено в работе Бубенцова "Отстранение как основной метод эвристических приемов" [2], много внимания уделялось и поиску понимания семантического поля (работа П. Дьяченко "Принципы и методы ТРИЗ в искусствоведческих исследованиях" [3]). Важной составляющей развития семантического подхода стала статья А. Кынина по сведению функций в своеобразные родовидовые отношения с множеством простых обозначений функций (А.Т. Кынин, А.И. Привень. Формулирование функций технической системы с помощью матрицы обобщенных функциональных параметров, сб. материалов ТРИЗ саммит 2013, Киев, 2013 [4]).

В 2013 году вышел объемный труд Шимуковича П.Н. (Шимукович П.Н. Информационный метод творчества, информация, язык и семиотика на службе инноваций, изд. Либроком, 2013, 496 стр.[5]). В ней автор попытался впервые обобщить направленность применения языка и семиотических (знаковых) структур в творчестве, дать новый толчок словесно-логическому подходу в творчестве, в некотором смысле в противовес наглядно-образному мышлению, учесть направленность современного мышления в основном на работу с языковыми структурами, чем непосредственно с объектами. В качестве убедительных доказательств этого были приведены недостатки применения технического АРИЗ с программным обеспечением, машинным переводом, работой со знаковыми информационными системами, системами распознавания образов.

В книге применены методы лингвистики для показа того, как могут развиваться новые подходы к творчеству, хорошо демонстрируется взаимосвязь образов, языка и мышления, представлен алгоритм, который можно было бы назвать семантическим, с целью поиска нового образа, смысла, решения с использованием матрицы значений слов и такого нового лингвистического приема нахождения смысла как рефлексивные вектора (по Кармановой З.Я. Проблема значения слова: «Языковые игры vs. «Рефлексивные игры» Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 21 (202). Филология. Искусствоведение. Вып. 45. С. 33–37.[6]).

Деление творческой работы на синтаксическую и семантическую части позволяет четко определить место слова в процессе как собственно объектов реальной действительности, с которыми ведется работа, так и психических и когнитивных процессов субъекта: "искомый результат отыскивается при параллельной и согласованной работе с каждым из этих компонентов" (Шимукевич П.Н.).

В предлагаемом методе предпринята попытка воспользоваться мощью семантики и синтаксиса для решения творческих задач. В частности, модель порождения речи Е.С. Кубряковой, модель внутренней формы слова З.Я. Кармановой в виде, адаптированном для решения творческих задач, включены в состав метода. Именно через указанные модели обеспечено непосредственное включение человека в творческий процесс.

Ниже мы приводим некоторую выдержку из алгоритма, который дает представление о возможностях использования семантического подхода и выявления закономерностей внутри словесно-образного семантического поля для работы над творческими задачами.

БЛОК ВСТАВКА МЕТОД ИСМ

В фантастических «Путешествиях Гулливера» Джонатана Свифта рассказывается об удивительных людях, которые решили общаться не с помощью слов, означающих предметы реальной действительности, а с помощью самих предметов, предъявляемых «собеседнику». Фантазия Дж. Свифта наделила каждого такого мудреца большим мешком, в котором он носил с собой все предметы, нужные для «разговора». При встрече на улице они снимали с плеч мешки, открывали  их  и, достав оттуда необходимые вещи, вели таким образом беседу в продолжение часа; затем складывали свою утварь, помогали друг другу взваливать груз на плечи, прощались и расходились.