Списки всех сотрудников института у него были с собой на телефоне, он их успел дополнительно посмотреть в метро. Никого знакомого, ни одной фамилии, а портретов не предоставили его горе-оперативники.
Конечно, было что-то неправильное в том, что он вот так, один, лезет куда-то в задницу… Отвык, что ли, без прикрытия?
Мелькнула мысль сообщить о своем местонахождении заместителю, но… Мелькнула и пропала. В конце концов, если здесь нет ничего, то его хождение трудно будет объяснить.
Генерал, все же, не оперативник, чтоб самому по объектам шарахаться.
Так у него здесь исключительно личное дело.
Посмотрит и уйдет.
Учебная часть уже не работала, естественно, восьмом часу вечера.
Да и вообще, администрация вся ушла по домам. Об этом Савину сообщил старичок-охранник, которому даже не потребовалось никакого удостоверения предъявлять.
Савин рассказал историю про дочь, которая хочет сюда поступать. Решила, дурында, после начала обучения в другом столичном вузе, что надо ей сюда.
Конечно, все шито белыми нитками, но Савин импровизировал и даже кайфанул от давно забытого адреналинчика в крови.
Старичок охотно поддержал про внуков, тоже раздолбаев, потом они вместе поругали современную, ничего в этой жизни еще не понимающую молодежь.
– Слушай, дед, а тут вообще преподаватели как, нормальные? – спросил Савин, провоцируя на развитие разговора в нужном направлении.
– Хорошие, да, – важно кивнул старичок, особенно Василь Дмитрич, он – декан химиков. Очень знающий мужчина. И заместитель у него, Аглая Петровна… Ох, хороша… И умная, главное, а это, знаешь ли, редкость среди красивых баб.
– Да, согласен… – ответил Савин, напряженно размышляя над знакомым именем. Аглая, значит… Аглая… Как же он, дурак, сразу внимания на имя не обратил… – А фамилия у нее какая?
– Федорова, а что, хочешь дочку на химический? Там парни в основном…
– Ну да, она тянет у меня.
– Ну, если тянет… Приходи завтра, все уже будут… А то сегодня по домам разошлись…
– А может, кто остался все же?
– Нет, последняя, кстати, Аглая Петровна, недавно ушла в общагу свою.
– Она в общежитии живет? Преподаватель?
– Да, беженка…
– Прямо с семьей?
– Да какая семья у нее? Одна… Странно даже, красивая ведь баба… Такая… Ух!
– А общежитие-то хорошее здесь?
– Да, хорошее, и близко, главное… Вон то здание, через дорогу. Там и преподаватели живут и студенты иногородние… А ты дочку, что ли, хочешь в общагу?
– Она сама хочет… Говорит, веселее будет…
– Ну да, ну да…
Савин, который уже выяснил все, что было нужно, и теперь ужасно хотел с этой информацией хоть как-то сжиться, торопливо попрощался со словоохотливым охранником и пошел по направлению к общежитию.
В голове билось знакомое, такое редкое имя. Аглая. Неужели… Неужели, она?
4
Первого вампира Савин встретил еще на подступах к общежитию.
Молодой, мальчишка совсем. В белой с красными росчерками рубашке, он улыбнулся оторопевшему генералу аккуратными белыми клыками и шмыгнул куда-то в сторону.
Савин поморгал, выругался про себя и повел плечами. Перевязь с оружием была при нем, и успокаивала приятной тяжестью.
Он поднял взгляд на дверь в общежитие и замер. К нему навстречу выбежали еще два вампирчика и с ними кто-то похожий на оборотня, судя по косматости и грозному рыку.
Какая-то ерундистика происходит в этом институте, честное слово!
Савин для успокоения лапнул небольшой пистолет, прятавшийся в кармане джинсов на всякий пожарный. И мужественно двинулся дальше.
Черти, привидения, вампиры… Фигня это все. Фигня.
В коридоре общежития было пусто.
Мертвенно пусто, пожалуй, именно это определение подходило больше остальных.
В углах висела какая-то паутина и на ней на удивление здоровенные пауки. Они, кажется, прямо в душу смотрели своими глазищами.
Савин был не из пугливых.
А уж пауков повидал на своем веку столько, что теперь только нервно моргнул, не приближаясь на всякий случай, потому что некоторые из этих милых животных умели прыгать на пару метров. И прыгали, су… в смысле, зверюги.
Генерал двинулся вдоль широкого коридора на поиски коменданта. Надо же, в конце концов, прояснить этот бардак?
В глубине здания кто-то взвизгнул, а затем истошно заухал… И после раздался громкий ржач. Нечеловеческий прямо.
Савин недрогнувшей рукой переложил пистолет из джинсов во внутренний карман пиджака. На всякий пожарный, так сказать.
И пошел дальше, размышляя, насколько правильным будет сейчас вызывать сюда спецбригаду? Явно ведь чертовщина творилась!
С другой стороны, он двоих своих оперативников отправил в психушку по похожим причинам… А они, пожалуй, были правы… Единственное, видели только внешнее, а в причинах не копались. Что для грамотного сотрудника – огромный минус.
Каковы бы ни были внешние обстоятельства, необходимо видеть суть.
Именно ее Савин и собирался сейчас прояснить. Дверь в самом конце коридора открылась, и генерал замер, рассматривая приближающуюся в нему фигуру.
Женщина, невысокая и хрупкая. С распущенными рыжими волосами, закрывающими половину лица.
В саване.
И с несколькими пробирками в руках.
В пробирках была какая-то красная жидкость.
5
Савин замер, внимательно вглядываясь в приближающуюся женщину.
И подмечая все больше тревожных деталей.
Например, копна волос, роскошных, рыжих, была спутана, словно женщина только что встала с постели… Или… Из склепа вышла?
Саван, продранный в нескольких местах, нисколько не скрывал шикарных форм, совершенно неожиданных на таком хрупком теле. Тяжелая грудь завлекательно выглядывала из низко и крайне удачно порванного декольте, один рукав был словно полуистлевшим, ветхим, второго вообще не имелось, и белая кожа плеча манила не меньше, чем ложбинка груди.
Белая тряпка в кровавых разводах казалась на редкость дряхлой, но тем не менее, удачно подчеркивала тонкую талию, а мелькающие в разрезах гладкие бедра приманивали взгляд.
Пробирки в штативе, наполненные чем-то подозрительно красным, мелодично позвякивали при каждом движении женщины.
Она приближалась, легко и невесомо, словно ногами не касалась пола, рыжие кудрявые волосы, окутавшие тонкие изящные плечи и падающие чуть ли не до середины бедер, отливали красной медью.
На контрасте, горели потусторонне зеленые, чуть раскосые глаза…
Генерал смотрел, оглушенный зрелищем, завороженный.
А женщина остановилась, не дойдя до него пары метров, и приветливо сказала:
– Добрый вечер…
Голос ее был низким, мурлыкающим… Завораживающим. Савин глянул в зеленые глаза, и пол закачался под ногами…
– Простите, – спокойно продолжала мурлыкать женщина, – вы заблудились?
Савин открыл рот, чтоб что-то сказать… И не смог.
Женщина, понимающе кивнув, улыбнулась так, что Савина опять отчетливо шатнуло, а затем, чуть помедлив и мягко звякнув штативом с кровавыми пробирками, спросила:
– Простите… А какая у вас группа крови?..
6
День у Аглаи Петровны не задался с самого утра.
Сначала ее на улице какая-то хамка женщиной назвала. Грубо так:
– Женщина, дайте пройти!
Нет, Аглая Петровна себя мужчиной не считала, естественно, потому гендерную принадлежность хамка обозначила верно, но, согласитесь, обидно все же, когда тебя вот так… С самого утра… Без подготовки расстреливают грубостью.
Конечно, на работе Аглаю Петровну на «Вы» и по имени-отчеству уже без малого пятнадцать лет называли, но это же другое…
Короче говоря, Аглая Петровна развернулась, смерила грубиянку жестким зеленым взглядом, и та, невольно отшатнувшись, споткнулась о высокий бордюр. Стакан с кофе, который она держала в руках, пролился и аккурат на светлое пальто торопыги.
– Внимательнее надо быть, – наставительно заметила Аглая Петровна, возвышаясь над квохчущей злыдней, и добавила мстительно, – женщина.
