– дорогой, может, мы останемся здесь? – спросила Лена. Она смотрела в книгу и изредка поднимала глаза на меня.

– ты готова жить в деревне? – спросил я.

– да, тут так хорошо. – ответила она.

– это да. – сказал я. И этот коньяк, тоже хорош. Я вдарил и налил по новой.

– мы можем завести ещё собаку и кошку. – сказала она.

– это можно. – сказал я.

– а как тут будет хорошо малышу? – сказала Лена.

– рожать будешь здесь в городе? – спросил я.

– ну да. Почему нет? Тут же рожают. – сказала она.

– рожают. – сказал я. Жить здесь было бы прекрасно, но это не осуществимо. Я это знаю и она это знает, и все эти разговоры ничего ровным счетом не значат.

– дорогой? – спросила она.

– да дорогая? – спросил ее я в ответ.

– а ты не сопьешься? – спросила она.

– я думаю, нет. – ответил я.

– а что ты будешь делать, если мы останемся здесь жить? – спросила она.

– я буду писать книги. – ответил я.

– а их будут покупать? – спросила она.

– думаю да. Ведь ты же покупаешь то, что читаешь. – сказал я.

– но это же бестселлер, это роман. – сказала она. Лена подняла книгу в мягкой обложке и показала мне название книги и автора.

– мои рассказы хуже этих романов? – спросил я.

– нет. Но они совсем другие. – сказала она.

– но ведь не хуже? – сказал я.

– не хуже. – сказала она.

– или я мог бы писать стихи. – сказал я.

– каким-нибудь музыкантам в качестве песен? – спросила Лена.

– нет. Они не поют таких вещей. – сказал я. Уже давно, никто стоящего ничего не поет.

– это да. А что же тогда остается делать? – спросила она.

– ну я могу поехать в город и найти там работу. – сказал я.

– а я чем буду заниматься? – спросила она.

– чем угодно. – сказал я.

– Может ничем? – сказала она.

– можешь и ничем. – сказал я.

– а как же наши родные? – спросила она.

– мы будем к ним приезжать. – сказал я. Или не будем к ним приезжать.

– на выходных? – спросила она.

– через выходные. – сказал я.

– а кем ты будешь работать? – спросила Лена.

– лесорубом. – ответил я. Наверняка это очень интересная работенка.

– это интересно. – сказала она.

– не очень. – сказал я.

– почему? – спросила она.

– мне будет жаль деревья. – сказал я. Мне и вправду будет их жаль. Но другой работы я здесь точно не найду.

– но ты будешь получать деньги. – сказала она.

– и валить деревья – ответил я, встал и отрыл дверцу печки. Меня обдало жаром. Я смотрел как раскаленные угли будто звёзды, лежат себе и мерцают на черных потухших углях. На улице ночь. А в деревне только лай собак.

На реке

Было теплое майское утро. Трава, вся пропитавшаяся росой, блестела на первых лучах солнца. Паша шёл со спиннингом по берегу и закидывал лесу с живцом в реку. Та тянулась, извиваясь, далеко за лес, но ему некуда торопится. Берег реки, то поднимался в чащу, то спускался в поле. Он осторожно обходил бобровые ямы у самого края, когда-то провалившись туда два раза, Паша стал внимательней. Вся природа дышала. Повсюду слышна песня лесных птиц. Солнце поднималось всё выше. Он надвинул козырек кепки на глаза и продолжал идти. Ласточки кружили высоко в небе, а это значило, что дождя пока что не будет. Небо было чистым, только вдалеке лениво плыли облака. Сейчас самое время для ловли щуки. Она должна идти на нерест, и он будет её ждать. Местные мужики обычно за день ловят минимум штук по двадцать, но ему их столько не нужно. Они везут рыбу продавать на рынок, ему же она нужна только на ужин, ну на два ужина, не больше. Пройдя поле, он смотал лесу и поднялся в лес. Солнечный свет лучами пронизывал тени деревьев. На листьях нависла паутина, было видно, как капли росы собираются на ней, как она блестит ещё в прохладном воздухе утра. Под ногами мох, заваленный елочными иглами. Здесь ему нравилось всё. Кругом всё живое. Слева папоротник прячется в тени. Справа здоровенный муравейник, в котором с сумасшедшей скоростью бежит жизнь. За муравейником и высокой ёлкой, обрыв, а за обрывом река. Паша достал сигарету из кармана рубашки и закурил. Он снял с плеча сумку и положил рядом с удочкой. Сам сел на пень. Всё что он мог охватить глазами, было чудесно. В воздухе висела тишина. Не натянутая не беспокойная, а совершенно нежная спокойная тишина. На воде появись круги. Паша видел поле с которого пришел, оно осталось справа от него. Слева лес кончался опушкой и опять сменялся полем. Дальше снова виднелся лес который уходил вправо так круто, что реки было не разглядеть. Здесь, где он неторопливо затягивался сигаретой, река делала поворот в градусов пятьдесят. На том берегу росли маленькие редкие березы. За ними, вдалеке, как он видел ещё с поля, лежали невысокие холмы, которые тянулись, куда то к горизонту. Докурив и оставив бычок в земле, Паша спустился вниз. Разложил удочку, насадил на крючок нового живца, так что кончик крючка вышел наружу сквозь нижнюю губу. Становилось теплее. Он снял старую кожаную куртку и положил её поверх сумки. Он забрасывал к тому берегу, к высокой траве, щука должна была быть там, на глубине. Насколько он знал, там были ямы. Паша достал бутылку ещё прохладного пива из сумки, открыл и отпил. Снова закинул спиннинг и начал сматывать катушкой лесу. Тут он почувствовал удар, подсёк, как его научили. Леска натянулась. Это был не сильный удар. Паша стал сматывать быстрей. Спиннинг слегка согнулся на самом конце.

– а вот и ты моя хорошая! – сказал он и всё крутил и крутил, когда на поверхности показалась щука. Она билась в разные стороны словно сумасшедшая, того и гляди сорвется. Рыба явно не хотела попасться. Но Паша ещё немного смотал лесу и резким движением выбросил её на берег. Положил спиннинг и подошёл к ней. Она изгибалась и хватала ртом воздух. Он знал, что ей надо сломать хребет. Все ломают руками и я смогу. Обязательно смогу, иначе нельзя. Нужно облегчить её страданья. Щука была не большой, грамм триста. Взяв рыбу в руки, он посмотрел на неё.

– а говорят у вас души нет. Как же нет, когда ты жить так хочешь. -сказал он. Рыба билась у него в руках, скользкая, но он держал крепко. -Ну, это не мне решать, у кого она есть, а у кого нет. У той сумасшедшей суки навряд ли была душа ну или что-то за душой. Она мне знаешь, что говорила? Говорила, что я сосунок, слышишь? Говорит я слабак. Силенок, говорит у тебя не хватит сосунок. А я ей сказал тогда, еще одно слово сука и я тебя порежу. А она не поверила, думала не смогу. – сказал Паша и бросил щуку на траву, взял бутылку с сигаретой и сел рядом. Солнце уже маячило высоко. Всё кругом было залито его светом. Река блестела будто зеркало. Только в лесу оставалась тень. Он поправил кепку, всё собрал и пошёл дальше с сумкой на плече. В которой лежала пачка сигарет, спички, нож и щука.