Ответа на данный спич Герман так и не услышал, но сдаваться не стал.

– К слову ты сам-то кто?

– Я так же принадлежу цивилизации киннаров, однако мой народ называется ликсы.

– Угу. Ну хоть ты-то зеленый? И зовут тебя как?

– Я благородного, темно-синего цвета снаружи, а внутри нежно-розового, – гордо пояснил ликс. – Тиана ди Сонрэ зовет меня ликс.

– Странные у вас отношения, – хмыкнул Герман. – А имя у тебя какое?

– У нас нет имен, – сказал ликс, и парню послышалось некоторое сожаление в голосе. Надо же, до этого говорил бесстрастно, равнодушно, а тут впервые какая-то эмоция прорезалась.

– Не, так дело не пойдет, – покачал головой Герман. – Как же без имени? У нас вон у любой собаки имя есть. Так что давай тебе тоже придумаем.

Следующие несколько минут ликс молчал. Как показалось Герману – растерянно. «Чего это с ним, завис, что ли?» – подумал парень. «Еще не дай бог оскорбится! Мало ли, какие у них традиции? Вдруг у них имена только всяким уродам дают?» Хотел уже спросить, не обидел ли чем собеседника, но тот уже сам отмер:

– А какое?

– Ну, тут придумывать надо, – протянул парень. – Я даже не знаю, как ты выглядишь! Имена же они не просто так! Одно дело, когда тебе имя при рождении дают. Там, значит, родители исходя из благозвучности выбирают, или чтобы качества характера у человека описывали, которые родители хотят, чтобы были ему присущи. А если имя дается во взрослом возрасте, то оно должно описывать уже существующие качества. Так что для того, чтобы дать тебе имя, я должен тебя получше узнать.

– А как зовут тебя? – немного подумав, поинтересовался ликс. – И что означает твое имя?

– Меня зовут Герман Лежнев, – торжественно представился парень. – Имя Герман – это личное имя. На одном из древних языков оно означает близкий, родной. А на другом – воин. Второе имя, Лежнев, это родовое имя. Такое носили все мои предки. Оно означает, что мы довольно ленивые. Тут уж что есть, то есть, – вздохнул Герман. Не знаю, как мама с папой, они умерли, когда я был маленьким, а вот дед у меня был тот еще лентяй. Да и я не сильно люблю трудиться, хотя и борюсь с этим недостатком.

– Когда же ты сможешь меня получше узнать? – спросил ликс. – И как это будет происходить?

– Думаю, в процессе общения, – пожал плечами парень. – Но для начала ты хотя бы покажись. Должен же я представлять, с кем разговариваю?

Герман думал, что в комнату, наконец, кто-нибудь зайдет, но вместо этого на потолке над кроватью снова появился экран с изображением… да, пожалуй, это было похоже на насекомое. Герман попытался вспомнить, где видел похожее, и, наконец, сообразил. Тихоходка! Очень похожа, только конечностей вроде бы побольше. Кое-где на коже виднелись шрамы и рытвины. Глаз не наблюдалось, как и ушей.

– Да, брат, потрепала тебя жизнь, – пробормотал Герман на русском, имея ввиду вовсе не шрамы. – А чего сам не зайдешь? – это уже на том языке, который он весь день учил.

– Как же я зайду, если ты находишься внутри меня? – удивился ликс.

Вот теперь пришла очередь Германа озадаченно молчать. Хотелось громко выругаться и куда-нибудь убежать, но ругаться он постеснялся – мало ли, вдруг этот ликс знает русский. А бежать, похоже, просто некуда.

– Это ж какого ты размера? – выдавил, наконец, Герман.

– Примерно двести пятьдесят твоих ростов в длину, и сто пятьдесят – в диаметре, – гордо ответил ликс. Но я буду еще расти, если доведется хорошо питаться, и могу вырасти даже до двадцати тысяч твоих ростов в длину, и, соответственно, двенадцати тысяч в диаметре.

Герману стало плохо. Три с половиной километра в длину. Исполинская, получается, тихоходка.

Мысли в голове метались как тараканы под включившейся лампочкой. Как-то резко навалилась усталость и потянуло в сон – должно быть, от нервов.

– Знаешь, давай-ка мы пока прервемся, – предложил Герман. – Что-то меня в сон потянуло.

– Это потому, что комплекс витаминов и биологически активных веществ, стимулирующий твою память и способность к концентрации, который ты выпил, когда проснулся, прекращает свое действие. Представителям твоего вида нужен регулярный сон. Ты можешь ложиться спать, а потом мы продолжим твое обучение.

Герман согласился, что это отличная идея и вернулся на кровать. Несмотря на навалившуюся усталость, засыпать парень не спешил. Хотелось, но нужно было обдумать, что же с ним произошло. Чувство некоторой нереальности происходящего за день не только не уменьшилось, а наоборот, усилилось. Какие-то киннары, разведчик, который принял его за представителя вражеской цивилизации, гигантская тихоходка внутри которой он находится… Бред полный. Хотя все вроде бы звучит достаточно непротиворечиво. Самое неправдоподобное – это то, что он за день изучил новый язык. Пока словарный запас по ощущениям Германа где-то на уровне десятилетнего ребенка, но все равно прогресс фантастический. И ведь даже задумываться почти не приходится перед тем как сформулировать мысль. Он сейчас этот киннарский знает лучше, чем английский, который учил со школы.

Если отбросить мысль, что у него все-таки галлюцинации, или что он попал в лапы каких-нибудь спецслужб и это все мистификация, то получается его действительно похитили инопланетяне. Хотя нужно все-таки уточнить, инопланетяне ли. Может, это пришельцы из других миров? И где он сейчас находится? Еще на Земле, или уже… где-то? Надо будет завтра побольше пообщаться с этим ликсом, расспросить поподробнее. Он, вроде, легко на контакт идет, и относится невраждебно, так что надо пользоваться моментом, и наладить отношения с существом, внутри которого находишься. А то еще неизвестно, как к нему отнесется загадочный свободный разведчик. Может, допросит, поймет, что Герман вообще бесполезен, да и выкинет в открытый космос за ненадобностью. Не хотелось бы, и нужно постараться подобного исхода избегать. В целом же, Герман вполне благосклонно воспринял приключившуюся с ним оказию. Ничего непонятно, но очень интересно. В принципе, даже если его вообще не вернут на место, он сильно не расстроится. К бандитам возвращаться не хочется, а если они успокоятся, то все равно жизни ему не будет. Дело-то по-прежнему не закрыто, и он по нему проходит как обвиняемый. В тюрьму не хочется. Правда, здесь он тоже вроде как заключенный… но Герман надеялся, что недоразумение разрешится, и его все же выпустят. Можно где-нибудь на оживленной планете, на которой он устроится каким-нибудь космическим дальнобойщиком, или, еще лучше, исследователем. Мечта! Эта мысль стала последней перед тем, как его окончательно сморило. Следующий день стал повторением предыдущего. Проснулся, позавтракал. Некоторое смущение вызвала необходимость оправиться. Туалет и умывальник в нашлись в очередной, открывшейся волей ликса нише, но как назло Герману приспичило полюбопытствовать:

– Слушай, ликс, а тебе не противно, что я тут, находясь внутри тебя отправляю, кхм, естественные надобности?

– Ничуть. Мы слишком разные, чтобы я воспринимал твои отходы как нечто неприятное, Герман. Цивилизация киннаров приспособила роевых животных, чьи отходы чрезвычайно вкусны и питательны – и никому не приходит в голову ими брезговать. Твои отходы тоже не пропадут, они пойдут на восполнение потраченных мной материалов. Конечно же это всего лишь доля процента от необходимого мне, но и разбрасываться ценным материалом не пристало.

– Ну, в принципе логично, – признал парень. – У нас вот тоже пчелы есть…

«Все равно стремно. Он, получается, это все даже не выбрасывает, а переваривает!»

Не забыл Герман и уточнить, где они находятся:

– До того, как будет принято решение о дальнейших передвижениях, мы будем находиться на планете, – с готовностью пояснил ликс.

– А когда будет принято решение о дальнейших передвижениях? – уточнил Герман. – И что будет со мной после принятия этого решения?

– Маршрут будет построен после того, как ты в достаточной мере освоишь язык и сможешь ответить на интересующие свободного разведчика вопросы. Что будет с тобой я не знаю, свободный разведчик Тиана ди Сонрэ примет решение о твоей дальнейшей судьбе по результатам вашей беседы. Однако могу заранее успокоить – твоей жизни, скорее всего, ничего не угрожает. Тиана ди Сонрэ предпочитает без нужды не отнимать жизнь у врагов. Скорее всего, тебя обработают нейродеструктором, и ты вернешься на планету.