Калариан широко улыбнулся — он все еще пребывал в том хорошем настроении, которое бывает только после исключительного секса, и оно сохранилось у него с тех пор, как они с Бенжи в последний раз исчезли в кустах, заставив остальных неловко толпиться и слушать кэловское «Трахни меня, папочка!»

(«Разве они не кузены?» — спросил Дейв. Лот не стал ничего объяснять.)

— У меня есть деньги, — повторил Кэл. — Бенжи решил, что мне пригодятся наличные. Он ведь грабит своих жертв, а на болоте, по его словам, тратиться особо не на что. — Он полез в седельную сумку и с ухмылкой вытащил пухлый кошелек.

— Ты выкинешь его и заплюешь? — спросил Дейв, широко распахнув глаза.

— Нет, я сниму нам комнаты в гостинице Толера и куплю горячую еду без репы, — сказал Калариан.

— И горячую ванну? — спросил Лот.

— И горячую ванну. Но только сегодня, чтобы избавиться от болотной вони. И нам придется делить комнаты, если хотим, чтобы денег хватило до самого Каллиера.

— Чур я не со Скоттом, — тут же заявил Червячок, и Лота разорвало между восхищением его сообразительностью и раздражением от того, что не он подумал об этом первым.

— Аналогично, — быстро повторил он, почувствовав небольшое удовольствие от того, как вытянулось лицо Скотта, когда остальные последовали примеру, оставив его делить постель с Дейвом.

— Ладно, постараюсь тебя не задавить, — заверил его Дейв. — Может, даже сможешь послушать новый куплет баллады! Поможешь найти рифму к «мокрому пердежу».

Лот тихо фыркнул и почувствовал, как Червячок затрясся от беззвучного смеха. Эту версию Червячка он предпочитал тому хмурому зверьку, которым тот был поначалу. Это действительно восхищало — что свежий воздух, адекватная еда и отсутствие запирания в темнице делали с телосложением некоторых людей. Он положил подбородок на плечо Червячка и вгляделся в угасающий дневной свет в поисках гостиницы. Скотт остановился посреди дороги с очевидно потерянным видом, но Червячок дернул поводья и уверенно проехал мимо.

— Сюда. Поверь, нам не нужна гостиница на главной дороге, нужно найти другую.

Калариан обменялся взглядом с Лотом, тот пожал плечами. Это была одна из немногих частей королевства, откуда его не прогоняли — ну, в смысле, его там никогда и не было, потому что одно никогда не обходилось без другого. Калариан издал щелкающий звук, и лошадь повернула за ними. Дейв и Ада, ехавшие рядом, поехали следом, и, наконец, бормоча под нос о том, что они совершали ошибку, повиновался и Скотт.

Червячок проехал мимо гостиницы дальше по дороге, резко повернул направо и по проулку направился к небольшому неприметному зданию. Одного взгляда хватило, чтобы Лот понял — Червячок был прав — первая гостиница была рассчитана на прохожих — с завышенными ценами и разбавленным элем. А вот эта выглядела как заведение, которое не стремилось никого впечатлить — если вы не знали о его существовании, то и комнаты там не заслуживали.

— Даже не буду спрашивать, откуда тебе известно это место.

— Хорошо, — сказал Червячок. — Потому что я не собираюсь ничего тебе объяснять.

Тут определенно была какая-то история, и однажды Лот непременно ее выведает, но сейчас все его внимание было приковано к аромату жареного мяса, доносящемуся из таверны. Он откинул голову, принюхиваясь. Червячок сделал то же самое и издал низкий стон, который был бы неуместен в спальне.

— О, боги, — простонал он. — Настоящая еда.

Лицо Калариана вытянулось в напряженной гримасе.

— Нет ничего плохого в вегетарианской еде!

— Конечно, нет, — согласился Лот, поспешив успокоить владельца кошелька. — Обычно нет. Но у Червячка все еще торчат ребра, оттого и дурной характер. Думаю, нам следует уже добавить мясца на его кости.

— Справедливо, — кивнул Калариан, немного успокоившись. — Я сниму комнаты. А Скотт устроит лошадей в конюшне.

Скотт, в надежде вернуть себе контроль над группой, дождался, пока Калариан зашел внутрь, потом прочистил горло и громко заявил:

— Я пойду, позабочусь о лошадях, а эльф снимет комнаты.

Это было лишним. Никто его и не слушал.

Глава Восемь

Завороженный, Лот наблюдал за тем, как Червячок расправляется уже с третьей тарелкой тушеного мяса. Он понятия не имел, куда это все девалось, но парень определенно наслаждался процессом, даже не подозревая о том, какие непристойные звуки издавал. Они заняли столик в дальнем углу таверны, подальше от любопытных глаз. Должно быть, Калариан щедро выложил из кармана, потому что, стоило Лоту моргнуть, как служанка приносила еще еды и питья. Все жадно ели и пили, отложив разногласия в сторону, и он понял, что не один был в настроении отпраздновать спасение с болота.

Так что он позволил себе расслабиться, совсем немного.

По крайней мере, сейчас они были в безопасности. Он откинулся на спинку стула и, запрокинув голову, сделал большой глоток эля, а, когда опустил кружку, поймал на себе пристальный взгляд Червячка. Не в силах удержаться, Лот многозначительно облизнул губы, и парень покраснел и опустил голову, избегая ответного взгляда. Но прежде чем он это сделал, Лот успел заметить что-то в его лице. Возможно, голод, заставивший Лота предположить, что, несмотря на протесты, ночи сна рядом с другим мужчиной — привлекательным мужчиной, как он сам себе напомнил — пробудили в Червячке нечто большее, чем любопытство.

Он потянулся, наслаждаясь полнотой в животе и теплом огня, и ткнул Калариана:

— Ты заказал ванну?

Калариан кивнул в сторону служанки.

— Просто скажи Дженни, и она прикажет принести ванну в твою комнату.

— Дженни? Уже называете друг друга по именам? — ухмыльнулся он.

И он совсем не ожидал, что Калариан подмигнет и скажет:

— Что сказать? Дамы любят эльфов.

Лот увидел в Калариане новую сторону — доверительную и — осмелился он подумать — приятную. Возможно, то, что Лот принял за подростковую угрюмость, на самом деле, было отчаянной потребностью потрахаться. Очевидно, один вид мяса ему все-таки нравился.

Червячок подавил зевок, и Лот заметил, как тот ссутулился в кресле.

— Так уж и быть, Червячок. Можешь запрыгнуть в воду после меня. Она все еще будет теплой.

— Кто это сказал, что ты пойдешь первым? — взбрыкнул Червячок, когда Лот подозвал служанку и дал ей свои указания.

— Сначала красавцы, потом чудовища, — беззаботно ответил Лот, поднимаясь со стула.

Он уже успел подняться по лестнице, когда расслышал тихий ответ:

— Сначала дерьмо, потом лопата, ты хотел сказать.

Почти.

Скажи это кто другой, и он бы разозлился, но из уст Червячка это прозвучало смешно. И все же он остановился и развернулся.

— Посмотри на меня, Червячок. А теперь на себя. Если ты примешь ванну первым, я выйду из нее грязнее, чем зайду.

— Справедливо, — признал Червячок, и они продолжили подниматься по лестнице.

***

Ванна была блаженством. Абсолютным блаженством. И Лота даже не заботило, что раньше он принимал ванны побольше и погорячее. Не заботило, что в Каллиере он бывал в ваннах, в которых подземные печи наполняли комнаты паром, а вода была такой горячей, что едва не закипала. Ни одна ванна в жизни Лота не была такой великолепной, пусть ему и пришлось сесть на корточки, чтобы смыть четырехдневный запас болотной грязи. Возможно, он даже слегка застонал и не упустил из вида неравнодушное выражение на лице Червячка, прежде чем тот поспешил к окну, притворившись заинтересованным абсолютным ничем, происходящим снаружи. Лот мысленно улыбнулся. От него не ускользнуло, что, пусть Червячок и отвернулся, стоило Лоту раздеться, как тот украдкой поглядывал на него — поглядывал украдкой вот уже несколько дней, как вдруг понял Лот.

Лот снова переключил внимание на водные процедуры. Принесли и воду с пастой из шалфея и соли, чтобы почистить зубы, так что он провел по ним языком и насладился свежестью, прежде чем заняться остальной частью себя. Тщательно поскреб каждый дюйм кожи, до которого смог дотянуться, и заворчал под нос, не добравшись до плеч. Тогда к нему подошел Червячок.