Парень прищурил глаза и выпятил подбородок.

— И что, если так? — упрямо потребовал он.

Лот задумчиво промурлыкал:

— Нет, ты определенно трахатель лошадей.

Парень зарычал от ярости и кинулся на Лота, несмотря на всю бесполезность такого движения. Цепи остановили его примерно в центре камеры.

Но парня это должно было порадовать, потому что, спустя мгновение, на место, где он сидел, рухнула стена — сквозь нее прорвался орк.

***

Лот закашлялся и попытался разглядеть что-нибудь сквозь клубы пыли. Там, где когда-то стояла стена, теперь валялась гора обломков с орком на вершине. Он был большим и уродливым — по человеческим меркам; кто знает, может, для других орков он был очень привлекательным — между губами из нижней челюсти торчали два зуба подобно клыкам. И он был почти лысым, не считая нескольких пучков на макушке, и таким же зеленым, как древесная лягушка.

— Упс, — сказал он голосом, прогрохотавшим подобно грому.

Рядом с ним показалась еще одна фигура. На этот раз, человек. Парень с широкими плечами в героической позе, которая, должно быть, знатно натягивала швы на штанах, и несколькими не особо привлекательными волосками на лице, из которых явно хотели соорудить лихую бородку. Он заглянул в камеру.

— Ты придавил его? Поэтому сказал «упс»?

— Их тут двое, — сказал орк, и Лот подумал, что этот был самым умным из всех орков, с которыми ему только приходилось сталкиваться.

Человек перевел взгляд с Лота на его сокамерника, и у него отвисла челюсть:

— Их тут двое.

— Я так и сказал! Двое! — казалось, орк был безмерно доволен тем, что его блестящие умственные способности подтвердили.

— Но они сказали, что он будет один! Спасать рыжего, сказали они! Никто не говорил о втором!

Лот понятия не имел, что тут происходило, но не мог упустить возможность.

— Так и было, — заявил он. — До вчерашнего дня я был тут один, но ко мне поместили этого бродягу. Я так понимаю, вы тут за мной?

Его сокамерник попытался что-то сказать, но поперхнулся пылью.

Мгновение спустя на груду обломков забралась третья фигура:

— Что так долго?

Гном. Для гномов было необычно забираться так глубоко на юг. Большинство предпочитало держаться гор на севере, подальше от всего «человеческого дерьма», как они его называли. Лот их не винил. С другой стороны, как одному из этих самых дерьмовых людей, трудно было не принимать оскорбление на свой счет.

У гнома была густая каштановая борода до самых колен на оттенок темнее волос на голове. Вплетенные в нее косы заставили Лота предположить, что перед ним была женщина, но с гномами никогда нельзя было знать наверняка, а спрашивать считалось невежливым — это был урок, который он усвоил на собственном горьком опыте. Глаза гнома подозрительно прищурились, так что их трудно было как следует разглядеть, но если бы Лоту пришлось угадывать их оттенок, он бы определил его где-то между недоверчивым и убийственным.

— Их тут двое, — гордо сказал орк, указав на Лота и его сокамерника.

— Просто хватайте рыжего и двигаем! — воскликнула гном.

— Они оба рыжие, — объяснил человек. — Мы не знаем, кого хватать.

Гном вздохнула.

— Вы их спросили?

— А! — сказал человек. И прочистил горло: — Мы здесь, чтобы спасти потерянного принца Тарквина. Не укажете ли, кто он из вас?

— Я, конечно же, — сказал Лот, потому что ему понравилось, как прозвучало слово «спасти».

Его сокамерник возмущенно вскрикнул:

— Это я! Я!

— Их двое! — прошептал Орк с глазами, огромными как обеденные тарелки.

— Не слушайте моего несчастного сокамерника, — приказал Лот, сопроводив слова, как ему показалось, благородным жестом. — Он простофиля. И закоренелый лжец, растлитель сельских животных.

— Это не я!

— Вот! Говоришь, что ты не принц? Отлично. Нам пора. Кто говорил о спасении?

Орк поковырялся под обломками и выдернул из стены цепи, удерживающие кандалы Лота так просто, словно оборвал нитку.

— Чудесно, — сказал Лот, поднимаясь на ноги. Стряхнул пыль с камзола и изобразил поклон, завершив его взмахом руки в сторону сокамерника. — Червячок, это был незабываемый опыт.

— Но… Это я! Я — Тарквин! Он лжец! — запротестовал Червячок, хватаясь за волосы. — Видите? Рыжие, как у моего отца.

Человек в замешательстве сморщился.

Гном нетерпеливо вздохнула и сказала:

— Хватайте обоих.

— Да! — воскликнул человек. — Отличный совет, Ада, отличный. И вот мое решение — берем обоих!

Гном закатила глаза и потопала прочь. Лот пробрался сквозь обломки и пошел за ней.

Орк хмыкнул, пожал плечами, поднял Червячка, перекинул его через плечо и пошел следом.

***

Побег из камеры крепости Делакорт прошел куда более гладко, чем должен был. Они вообще не наткнулись ни на одно препятствие, что, по мнению Лота, ставило огромный знак вопроса в профессионализме охранников. Прошлой ночью, когда его арестовывали, они не были такими расслабленными. Конечно, он обокрал жену старшего охранника, так что они могли принять инцидент близко к сердцу.

Но это было уже в прошлом, куда больше Лота волновала его маленькая спасательная команда. Похоже, они думали, что он — принц, а значит, его должны были, как минимум, накормить, и все же — он очень надеялся, что после того, как его покормят — ему придется с ними расстаться, пока они не поняли свою ошибку. Но об этом можно было поволноваться и позже. Сейчас Лот прекрасно понимал, что, хоть он и вышел из камеры, все еще не был на свободе. Он бы предпочел, чтобы между ним и охранниками образовалось несколько миль, и тогда уж он перестанет оглядываться.

Лот нацепил на лицо неопределенное царственное выражение и последовал за своими спасителями к свободе.

Гном вывела их во двор к эльфу с несколькими лошадьми. Он был высоким и гибким, с темными блестящими локонами. И поразительно красивым, как и все эльфы, а еще хмурился. И снова — как все эльфы.

— Нашли? Целая вечность прошла, — проскрежетал эльф. — Я стою тут так долго, что успел провоняться лошадьми.

В его тоне сквозила раздражительность, и Лот присмотрелся повнимательнее. Ему показалось, эльфу было не больше пары сотен лет, что по эльфийским меркам делало его подростком.

Лот подавил желание закатить глаза — не стоило смотреть дареному в зубы. Вместо этого он сказал:

— Прощу прощения за задержку. Возникли трудности с опознанием. Моему сокамернику показалось забавным заявить, что принц — он. Но, конечно, одного взгляда хватит, чтобы понять, что он лжет.

— Сокамернику? — спросил эльф с неохотным интересом. — Не должно было быть никакого сокамерника.

— Его заселили вчера вечером. Это, — сказал он, кивнув. — Червячок. Ему нравится… спать с лошадьми, так что я бы держал его подальше от ваших. Хотя… — Лот демонстративно огляделся по сторонам. — Похоже, у него нет с собой его трахательного стула, так что, думаю, они в безопасности.

— Я не… делаю этого с лошадьми, — выдавил Червячок, сжав руки в кулаки.

— Нет, без своего стула не делаешь, — беззаботно согласился Лот и похлопал его по плечу. — А теперь, может быть, увеличим расстояние между нами и этим местом, пока не прибежали разбираться стражники?

— Да, мой принц, — сказал человек с бородкой, и в глазах его засверкали звезды, когда он посмотрел на Лота.

— Он не мой принц, — проворчал эльф.

— Нет? — спросил орк.

— У эльфов нет принцев, — сказал эльф и закатил глаза. — У нас коллектив анархистов.

— Но он мой принц? — спросил орк с любопытством.

Эльф снова закатил глаза.

— Нет, Дейв! Он — человек. Орки едят людей!

— Ох, точно, — согласился Орк, кивнув. Блеснули его клыки. — Я и забыл.

Как бы это ни отвлекало, Лот давно понял, что гораздо легче убедить людей делать то, что ему нужно, если он что-то о них знает, так что он вклинился в разговор: