Войт сама направилась в стойло, откуда доносился храп еще какого–то мощного животного. В глубине загона кто–то захлопал крыльями и издал гортанный птичий крик. Судя по звуку и поднятому в воздух мелкому сору, эта птичка тоже была исполинских размеров.

«Не смотреть, не смотреть, – уговаривал себя Макар, едва поспевая за Хочем. – На сегодня хватит монстров».

– И заметь, не всякий мир техногенный! – Метаморф для усиления фразы поднял вверх указательный палец. – За углом находятся кареты и брички, а с правой стороны ангар. Я еще и пилот, ты не знал? Летчик–вертолетчик. Подожди здесь, я переоденусь. Прости, не приглашаю в свою берлогу.

Хочь почти бегом поднялся по металлической лесенке, ведущей к жилой пристройке, окна которой выходили в гараж.

Макар сел на ступени и вытянул ноги. «Сейчас бы покурить», – мелькнуло в голове. За время пребывания на Заставе Макар ни разу не вспомнил о сигаретах. Но и это желание быстро ушло, как только он услышал женский надрывный плач и бормотание Хоча, который явно оправдывался. Звонкий звук пощечины заставил Макара встать и с тревогой посмотреть на окна жилища метаморфа, но они были плотно зашторены.

Когда Хочь вышел, его усы свисали так низко, что их можно было заправить за ремень. Не говоря ни слова, он прошел мимо Макара. На его щеке алел след от пятерни, а в глазах поселилась смертельная тоска. Студенту ничего не оставалось, как двинуться следом.

Дверь из гаража вывела их через кафе в портальный коридор. В самом его конце, там, где коридор сворачивал на винтовую лестницу, ведущую в сад, приложив ладонь к стене, Хочь открыл портал. Замерцав, он проявился в виде круглой бронированной двери. Похожую Макар видел в фильме об ограблении банковского сейфа.

Переступив высокий порог, мужчины оказались в полутемном помещении, сплошь испещренном тонкими лазерными лучами. Макар только представил, как он будет корячиться, преодолевая смертельную паутину, как по хлопку метаморфа она исчезла. Почувствовав легкое разочарование, студент пересек промежуточную комнату и попал в каюту, напоминающую пункт управления космическим кораблем. В центре размещался огромный круглый стол, над которым в воздухе плыли десятки разноцветных огоньков.

В черных креслах, лицом к столу, сидели Исида и Галатея. Их взгляд был строг, губы сжаты.

– Дамы, – Хочь, теперь выглядевший как Джеймс Бонд, галантно склонил набриолиненную голову.

Ни одна мышца на лице женщин не дрогнула. Никаких эмоций.

Вдруг кресло, стоявшее к вошедшим спинкой, развернулось. В нем сидел высокий человек с белыми длинными волосами, тонкими аристократичными чертами лица и холодными, почти бесцветными глазами.

Макар сразу ощутил разницу между чекистским пронизывающим взглядом метаморфа и убивающим взглядом незнакомца, едва тот прошелся по его лицу.

– Сторк Игеворг! – Хочь сложился пополам. Его Джеймс Бонд сразу утратил лоск и блеск. В голосе метаморфа звучало неприкрытое удивление, что позволило Макару сделать вывод: длинноволосый мужчина – редкий гость на Заставе, а значит, случилось нечто вон выходящее.

– Почему Войт оказалась без присмотра? – голос сторка Игеворга был тих, но лучше бы он кричал. Метаморф на глазах превратился в мелкого банковского клерка: серенького, невзрачного, с безусым лицом.

– Виноват, сторк Игеворг.

Макар взял на заметку, что Хочь не стал оправдываться. По знаку незнакомца Хочь быстро покинул помещение.

– Я так понимаю, если бы новичок случайно, – на этом слове сторк сделал ударение, – не упомянул о передаче информации, мы о визите ректора Дагар–Вель–Самэна узнали бы только тогда, когда он предстал бы перед ясными очами Исиды. Уже здесь, на Заставе.

Ресницы красивой блондинки дрогнули, но эмоции на лице так и не отразились.

– Правда, как я слышал, наша белая королева не всегда является на соприкосновение. Поэтому, скорее всего, мы узнали бы о вторжении ректора Дагара только тогда, когда он заказал бы нашему шеф–повару мозги под татарским соусом. А, Галатея? Скажите, вы часто бываете в кафе, которым руководите? Или всем заправляют Гугельгогенн и Бай–юрн? Я слышал о скандале с гоблинами. Где в этот момент находились вы? Или Аравай–аба похож на хомячка, поэтому можно не обращать на него внимание?

Из раскосых глаз Галатеи пролилась одинокая слеза, но лицо продолжало походить на каменную маску.

Сторк Игеворг встал. Его движения были плавны и тягучи, каждый жест отточен, никакой суеты. Серебристый сюртук подчеркивал стройность и грациозность фигуры довольно высокого человека. Или не человека. Макар не знал, к какой расе отнести незнакомца.

Приблизившись к Макару, сторк придирчиво рассматривал его – так, наверное, археолог изучает осколок допотопной керамики, оценивая свою находку.

– Тебе предстоит великая миссия. Теперь я это точно знаю, – тем же тихим голосом произнес главнокомандующий, глядя в глаза Макара. Студент не имел такой выдержки, как Галатея и Исида, поэтому его ресницы дрогнули. И не раз. И слезы кровавые чуть не потекли. Но только плотно сжатые зубы позволили смолчать. А так хотелось послать на хрен этого сторка Игеворга со всей его Заставой.

– Если бы не ты, я уверен, ни Мурила, ни Петра даже не додумались бы поставить нас в известность о происшествии в саду. Застава отметит твой поступок. Она щедра к тем, кто блюдет ее интересы.

Макар не стал вытягиваться по струнке и выпячивать грудь для навешивания орденов. Он не нанимался на службу к сторку Игеворгу. И если он был похищен лишь для того, чтобы выполнить «великую миссию», то вовсе не обязан трепетать и падать ниц перед тюремщиками.

– Чем я могу помочь, сэр? – Деловые отношения и только.

Уголки губ сторка поднялись вверх, хотя глаза остались ледяными. Игеворг сделал шаг в сторону и вытянул ладонь в сторону одного из кресел.

– Прошу.

Когда все расселись, заговорила Исида.

– Мне разрешили открыть перед тобой все карты. Мало того, отныне ты, Ловец времени – ключевая фигура на Заставе. В чем заключается твоя миссия? Ты, именно ты, спасешь нашу Заставу.

«Вот это фокус!» – Макар чуть не рассмеялся. Тот, кто мечтал обрести свободу, уничтожив тюрьму, оказывается, должен ее беречь. А как же он сам? Век свободы не видать?

– Посмотри на эту карту миров, – Исида показала на десятки разноцветных искр, плывущих над черным пространством стола. – Вот твой мир, – она дотронулась тонким лучом–указкой до голубой искры. – А вот Вервульфия. Она красная. Смотри, она так близко, что вот–вот прилипнет к человеческому миру. Это и есть соприкосновение. Застава притягивает Заставу. А здесь Гобляндия – она еще далеко, и должно пройти не меньше недели, прежде чем она приблизится к нашей Заставе вновь. А вот эта желтая точка – Эльфийское княжество. Путь этого мира от соприкосновения до соприкосновения с нашей Заставой долог, не меньше полугода по земному исчислению. Но есть и такие миры, с которыми соприкосновение исключено, – Исида показала несколько тусклых, словно покрытых пеплом, точек. – Это дикие миры. Такие миры Застава отталкивает. Неизвестно, какая тварь может вырваться оттуда. Тебе может показаться, что миры движутся хаотически, но поверь, в этом мироздании существует строгий порядок. И только катастрофа может изменить его. После гибели какой–нибудь из Застав, сильнейшие маги, такие как сторк Игеворг, объединяют свои усилия, чтобы вновь упорядочить систему соприкосновений.

– А зачем вообще нужны эти Заставы? Пусть бы каждый мир существовал сам по себе, – Макару давно хотелось задать этот вопрос. – Нет Застав, нет соприкосновений, нет хаоса.

– Когда–то так и было, – в беседу вступил сторк Игеворг. Он положил локти на стол и сомкнул пальцы рук. Его прямой взгляд вызывал озноб, но Макар не опустил глаза. Он запретил себе бояться. Хватит. – Застав не существовало, но миры все равно задевали друг друга. Если сейчас ведется строгий учет перемещениям и приняты законы мирного сосуществования, то в былые времена сильные магические миры обескровливали слабые. Войны, мор, природные катаклизмы. И Исида не зря упомянула дикие миры. Возьми любой земной миф, и ты найдешь в нем следы тварей из дикого мира. Древнегреческий или японский эпос пестрят именами героев, победивших какую–нибудь Годзиллу или Гидру. Заставы – это порядок.