С трудом поднявшись на дрожащие ноги, я тяжело навалилась на стену и закрутила краны, выключая воду. Мысли, которые пыталась заглушить - тяжелые, отчаянные, безумные - накинулись на меня в этой тишине с новой силой. Но в момент, когда голова коснулась подушки, я поняла, что у меня больше не осталось сил. Ни на что. Даже на то, чтобы просто думать. 

Я провалилась в сон. 

 Когда проснулась, время уже перевалило за полдень. Назаров, конечно же, уже уехал, и я была этому обстоятельству только рада - встречаться с ним мне совершенно не хотелось. Ни сейчас, ни сегодня, ни когда-либо еще в этой жизни. Жаль только, что это было совершенно невозможно.

В этом доме-клетке - красиво сплетенной, современной, было душно даже в этот холодный день. Я была предоставлена самой себе, имея возможность заниматься чем угодно, но что мне было делать среди холодных, неприветливых стен, не имея возможности пойти туда, куда хотелось?

Я отвела взгляд от картины за окном, где дождь остервенело бился об асфальт - разбиваясь о твердую поверхность, разлетаясь злыми брызгами. В груди жгло от чувства, что и я после столкновения с Ратмиром Назаровым больше никогда не буду цельной.

Я отвернулась, скрываясь от такого обыденного, но невыносимого сейчас зрелища. Прячась тем самым от себя самой. От своих страхов.

Нужно было чем-то занять мысли. Не зная, куда деться, я отправилась путешествовать по все еще незнакомому дому и в конце концов оказалась в комнате, бывшей, очевидно, кабинетом Ратмира.

С чувством радости, какое бывает, когда встречаешь неожиданно то, чего не ждал, я увидела установленные вдоль стен книжные стеллажи. Забыться на страницах чужих, выдуманных жизней, лишь бы не думать о своей собственной - ровно то лекарство, что было мне сейчас так необходимо.

Я подошла к первому же шкафу и пробежала глазами по корешкам книг. Выбор был немного странным для мужчины - вся полка состояла из классических романов о любви. «Джейн Эйр», «Унесенные ветром», «Поющие в терновнике»… Было даже несколько бульварных романов со страстно сплетающимися на обложке парочками. Я наугад вытянула одну из книг и раскрыла.

«Моей любимой Роксане…»

Надпись на форзаце говорила о любви дарителя к той, кому принадлежала эта книга.

Догадаться было нетрудно - похоже, эта коллекция досталась Назарову от матери.

Я уже собиралась было поставить книгу на место, как увидела у дальней стены какой-то объемный фолиант. Не задумываясь, протянула руку и вытащила наружу старый, пыльный фотоальбом.

Наверно, это было очень личное, раз Назаров запрятал его так глубоко. И все же что-то заставило меня раскрыть его.

Там были семейные фотографии. Красивых, счастливых, искренних людей. Я безошибочно отыскала на старых снимках знакомое лицо.

Он был… иным. Ни намека на хмурый, бескомпромиссный взгляд. Никакой привычной грубости и жесткости в чертах лица. Особенно поразил меня тот снимок, на котором Назаров был, несомненно, со своей любимой Бэллой.

Словно другой человек. Открытый, обаятельный… счастливый. Вместо угрозы в глазах - ласка,  с которой он смотрел на эту девушку.

Во рту вдруг стало горько. Я захлопнула альбом, подняв всполох пыли, и вернула его на место.

Отчего-то было невыносимо думать, что на меня он никогда так не смотрел. И не посмотрит.

Воспоминания о прошедшей ночи снова впились в голову тысячью иголок, пробуждая внутри что-то темное, отчаянное, и вместе с тем - решительное.

Я не хотела так больше жить!

Новым, свежим взглядом осмотрев кабинет, вдруг осознала одну вещь - чтобы дать отпор этим людям, нужно играть с ними на равных. Что, если мне удастся отыскать нечто, что я смогу потом использовать против этого ненормального семейства? Ведь кто владеет информацией - тот владеет миром…

Я быстро подошла к столу Ратмира и дернула на себя верхний ящик, затем все остальные - по очереди. Заперто. Конечно же, заперто. 

Глупо было даже надеяться, что такой человек, как Назаров, оставит без присмотра оружие против себя же самого.

От мгновенно накатившей обессиленности я рухнула в тяжелое кожаное кресло. Успела лишь сделать два коротких вдоха, когда услышала в коридоре тяжелые шаги…

Вскочив на ноги, метнулась к стеллажу и схватила первую попавшуюся книгу.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​- Что ты тут делаешь?

Я вздрогнула от этого резкого, полного недовольства голоса. Прижимая к груди книгу, как щит, повернулась к ворвавшемуся в кабинет Назарову. 

- Не знала, чем заняться. Наткнулась на эту комнату, увидела книги и решила…

- Я найду тебе занятие, - жестко перебил он. - Иди наверх.

Сердце сжалось от осознания того, что значат эти слова. К душе подступила паника - я не хотела повторения того, что было. Не была готова так скоро снова пережить весь этот ужас…

- Что непонятного? - нетерпеливо кинул он. - Я сказал - наверх!

- Приказывать будешь своей собаке, - проговорила после паузы размеренно в ответ. - Или этой… Бэлле. Ей, по всей видимости, не привыкать быть чьей-то вещью. А я - не твоя собственность.

Неторопливо, не позволяя заподозрить, насколько мне на самом деле страшно, я с достоинством прошла мимо Назарова и стала спускаться по лестнице в направлении, прямо противоположном тому, что он указал.

- Ратмир! - окликнул его тот голос, который он никак не ожидал услышать.   

Назаров замер. Моргнул раз-другой. Это была Бэлла, невесть как оказавшаяся в кафе, в котором он планировал перекусить.   

«Я сбегу» - вспомнилось ему то, что написала Бэлла совсем недавно.   

Нет, не так. Каримова. Чужая жена.   

- Привет. Что здесь делаешь? - спросил он, жадно всматриваясь в черты лица Бэллы.   

Она закусила губу, и это неожиданно полоснуло другим воспоминанием. О том, как это совсем недавно делала Лика.   

Назаров нахмурился. Странно, но сейчас, думая о Валицкой, он испытывал какие-то удивительные чувства. Словно внутри что-то царапнуло. Не неприятно - отнюдь. С точностью до наоборот. Или виной тому женщина, стоящая в полуметре? Как будто ее образ соединился с образом Лики и теперь отдавался мучительными отголосками.    

Чушь собачья.   

- Случайно рядом оказалась. Тебя увидела и не смогла себе отказать в том, чтобы подойти. - Она замолчала и добавила: - Ты же не против?   

Неужели действительно задавала этот вопрос? Или просто… заигрывала? Нет, Бэлла никогда не была такой. Его Бэлла.     

- Конечно, нет, - ответил он поспешно, но при этом пожимая плечами.    

Не хотелось выглядеть идиотом, готовым на все ради того, чтобы с ним просто выпила кофе весьма конкретная женщина. - Пообедаешь со мной? - предложил он.   

Она просияла улыбкой.   

- С удовольствием.    

Они направились в кафе, больше похожее на таверну в восточном стиле. Устроились за столиком, взяли меню. Ратмир порой бросал на Бэллу быстрые взгляды, но поспешно отводил глаза, когда она ловила его на этом.    

- Как дела? - вдруг задала Бэлла вопрос, стоило им только продиктовать заказ официанту.    

- Нормально, - ответил Назаров. - А у тебя?   

- Тоже нормально, - кивнула она.    

Ратмир вдруг заметил, что Бэлла едва заметно нервничает. Один раз бросила быстрый взгляд на парковку, где стояли их машины, как будто опасалась, что их могут увидеть. Понятно, переживает, что Каримов следит. Эта мысль разозлила, и Рат сцепил челюсти. Если так боится - может ехать домой. Он не против.    

Назаров уже собрался сказать об этом Бэлле, когда она задала неожиданный вопрос:    

- Как твоя… невеста?    

В ее голосе сквозила горечь, которую она и не скрывала. И Рату вдруг захотелось сказать, что никакой невесты нет. Все неправда, и Лика ему никто. Вместо этого он ответил:     - Действительно хочешь говорить о ней?     

Бэлла потупила взгляд, покачала головой и слабо улыбнулась.