Фёдор шёл и наблюдал. Но не так, как это делают праздношатающиеся любопытные люди, – Талантов рассматривал то, что обычный человек не смог бы увидеть с той позиции, на которой находился Фёдор. Молодой человек заглядывал в окна квартир близлежащих домов, «прогуливался» взором по комнатам. Иногда, увидев нечто интимное, усмехался и мысленно извинялся. Он не был маньяком – просто упражнялся во внешнем видении. Два года назад Талантов прошёл заключительный курс в школе профессора Виктора Гродникова, и теперь умел творить чудеса. Мог читать с закрытыми глазами, видеть то, что происходило за углом дома или в подсобном помещении магазина, заглядывать в окна квартир – на любом этаже!.. Заглядывал и «прохаживался» по комнатам. Вот такому чуду научил Гродников Фёдора Талантова. Удивительный человек этот профессор!.. Обладать такими способностями и не использовать их для получения лёгкой, пускай и незаконной, наживы – это говорит о высоком духовном качестве!.. Впрочем, Гродников на семинарах не корчил из себя святого, напротив, открыто заявлял: «Знаете, уважаемые, я ведь нехороший человек!.. И могу сотворить кучу гадостей. Да, и с вами тоже!.. Но ничего дурного не сделаю, знаете почему?.. Потому что знаю: получу адекватный ответ. В соответствии с укладом, установленным Богом. А мне это совершенно ни к чему!..» Что ж, честность украшает человека. Хотя Талантов считал, что профессор рисуется: не такой он монстр, каким хочет казаться! Он добрый, очень…
Фёдор заглянул в спальню квартиры на третьем этаже. Даму лет семидесяти ублажал молодой узкоплечий парень с солидной лысиной на затылке. Женщина лежала на кровати, широко раскинув тощие ноги с дряблой морщинистой кожей и блаженно закрыв глаза, а парень старательно вылизывал ложбинку между бёдер, время от времени погружая язык во впадину. Жидкие жёлтые волосы на его двигающемся затылке слиплись от пота. Фёдора чуть не стошнило. «Интересно, за деньги или бесплатно, для души?..» Получить ответ на этот вопрос не представлялось возможным, а созерцать действо было невмоготу, и Фёдор поспешно «удалился». Настроение слегка подпортилось, желание заглядывать в чужие окна стремительно отступило. По крайней мере, на какое-то время.
Несильный порыв ветра прошёлся по коротко стриженным волосам Фёдора, залез за ворот рубашки, пощекотал мощную, с богатой растительностью грудь. Фёдор расстегнул две верхние пуговицы, облегчая ветру задачу…
Внешнее видение – не всё, чему Талантов научился в школе Гродникова. Ещё он мог получить любую интересующую его информацию. Для этого Талантов обращался к космическому информационному пространству, отыскивал в нём необходимый адрес, то есть ссылку на какой-либо объект или тему, и по этому адресу получал исчерпывающие сведения: словесное описание, картинки. С таким умением ни к чему пытаться что-то запомнить. Зачем?.. Если любая информация, любой сложности, доступна тебе. И, в принципе, в любой области ты можешь показать себя экспертом. Ну, почти. Для этого есть только одно препятствие: на отыскание необходимой информации Талантову требуется время, иногда очень продолжительное. А эксперт порой должен реагировать мгновенно. Вот такая неувязочка, из-за которой Фёдор остаётся безработным. Сбережения походят к концу, а на каком поприще проявить себя, молодой человек пока не решил. С такими способностями, как у него, не хочется выполнять нелюбимую или тяжёлую работу. Он достоин большего и заслуживает большего!.. Талантов поклялся: будет заниматься только тем, от чего он ловит кайф!.. Но вот от какой именно работы его душа будет радостно, восторженно петь, Фёдор пока не знал. Впрочем, некоторые занятия ему определённо нравились больше других: безделье, отдых, развлечения…
–3– Не плошай и Веруй!
В четыре утра часы тикают не так, как, скажем, в три часа дня или в семь вечера. В четыре утра тиканье гораздо более спокойное, умиротворяющее. Но чтобы услышать именно такое тиканье, нужно лечь в постель пораньше – с девяти до десяти, не позже. Если минутой позже десяти – всё испорчено, тиканье часов будет самым обычным!.. А хочется услышать в нём именно умиротворение. Возникает ощущение, что вот так можно лежать бесконечно долго и слушать, слушать, слушать… И кажется, что это тиканье будет продолжаться вечно, и ты будешь вечным вместе с ним.
Афанасий Брагин повернулся на правый бок. Сорок лет. Он не отмечал свой день рождения с тех пор, как умер отец. Не будет отмечать его и сегодня. Глупо это – отмечать дни рождения. Созывать гостей, объедаться и напиваться. Зачем?.. Порадоваться новой зарубке на дереве своей жизни и нанести новый удар по здоровью?.. Конечно, можно не усердствовать в приёме пищи и спиртных напитков, а провести вечер культурно за чашечкой чая, отправляя десертной ложкой в рот кусочки приторно сладкого торта. Тогда тем более непонятно, на кой чёрт это нужно!.. Скучно. Уж отмечать так отмечать, чтобы потом было, что вспомнить!..
Афанасию не нравился ни первый вариант, ни второй. Он считал, что этот день нужно проводить уединённо, в тишине. Запереться в своей комнатушке и думать о жизни, вспоминать прошлое, анализировать его, оценивать настоящее и пытаться заглянуть в будущее. Вот это день рождения!.. Настоящий!.. А образ жизни Афанасия позволял ему проводить дни рождения так, как ему хотелось…
Жизнь Афанасия с рождения до настоящего времени не была яркой. И не была простой. Крепко выпивать начал ещё во время учёбы в школе. Впервые это произошло, когда ему исполнилось пятнадцать лет – отметил с одноклассниками двадцать третье февраля. Напился до поросячьего визга, полез к одному из товарищей с кулаками. В результате был довольно сильно побит и изгнан из квартиры, где происходило мероприятие. Увидев пьяного сына, его заплывшие от синяков глаза и раздувшиеся, с запёкшейся кровью губы, родители были в шоке. Попытались тут же провести воспитательную беседу. Усадив Афоню на диван, устроились на стульях напротив и принялись увещевать «ребёнка», но сразу поняли, что это бесполезно: при первых же упрёках сын безвольно закрыл глаза и опустил подбородок на грудь. Ватное тело перенесли в комнату Афанасия, раздели и уложили в постель.
На следующий день неприятный для Афанасия разговор всё же состоялся. Результат не порадовал родителей: за время беседы отпрыск не проронил ни слова. Вымолить у него обещание впредь не употреблять спиртного не удалось. Не помогли и угрозы оставить Афоню без карманных денег. «Мне по херу ваши угрозы!.. – читалось на лице мальчика. – Нравится пить и буду!..»
А недостатка в деньгах у Афанасия не было. Несмотря на то, что его родители были небогатыми людьми: мать работала в школе учительницей литературы, отец – старшим инженером в крупном научно-исследовательском институте. Они очень любили своего ребёнка и баловали, как могли. Афанасий рос беззаботно, полагая, что ему в жизни всё дозволено, и он всегда без труда сможет получить желаемое. В том числе и спиртные напитки. Он так увлёкся ими, что вскоре уже не мог обойтись без ежедневных ста граммов водки или двух-трёх бутылок пива. А после субботних занятий в школе Афанасий упивался вдрызг. Пил с мальчишками, старшими по возрасту, жившими в том же доме и в домах по соседству. Выпивоны происходили в чьей-либо квартире, разумеется в отсутствие родителей, а если приличного места для возлияний не находилось, компания собиралась в беседке в детском саду неподалёку или в подвале какого-нибудь жилого дома. Воскресная опохмелка переходила у Афанасия в новую серьёзную пьянку, так что порой он был не в состоянии в понедельник пойти в школу. Какая учёба, когда башка раскалывается и ни черта не соображает?.. Душа мучается и расползается, как полуистлевшая бумага, в груди – жуткая, комкающая плоть, перемещающаяся туда-сюда боль, и кажется, что душа и тело стремятся уничтожить друг друга…
В общем, учиться совершенно не хотелось, и отметок выше «троек» Афанасий не получал. Напившись с друзьями, Афоня, шатаясь из стороны в сторону, болтался по улицам – один или с компанией таких же, как он, нетрезвых бездельников, а поскольку язык имел довольно едкий, нередко был бит – то чужаками, то парнями из своей же ватаги.
