Участники совещания смотрели не отрываясь, однако ответить никто не осмелился.

– Ничего подобного! Она наизусть процитировала какую-то инструкцию, довольно бестолковую, и совершенно не вникла в суть моей просьбы. Я попробовал переформулировать вопрос – и получил то же самое. Вывод: я встретился с двумя роботами – настоящим и ненастоящим, в обличье человека, причём довольно симпатичного! И что с этим делать?

Люди по другую сторону экранов оставались в том же положении, и только представительница Росспорта в смешном капюшоне, казавшаяся случайно попавшим в солидную компанию подростком, позволила себе глотнуть чая из термокружки: Номер Два допускал подобные вольности.

– Итак, – продолжил Аркадий Евгеньевич, – до нашего мероприятия осталось каких-то восемь месяцев. И я не хочу, чтобы мы с вами работали в стиле людей-роботов! Пусть машины используются там, где это оправдано. А здесь, на самом высшем уровне, работают полноценные человеческие мозги. Екатерина, прошу! – С этими словами он передал инициативу своему заместителю.

Екатерина, миниатюрная блондинка в очках, подключившаяся из своего кабинета, деловито начала:

– Сегодня мы должны обсудить пошаговый план. Через полчаса к нам подключится представитель Министерства иностранных дел. Уточняется список участников: как вы знаете, в этом году у нас рекордное количество представленных стран… В том числе почти вся Трансатлантика: на днях поступили дополнительные заявки из Шотландии, Каталонии, Восьмой республики… Вторым пунктом идёт доклад мэра Москвы… Да, я вижу вопрос!

– Аркадий Евгеньевич, коллеги, – уныло начал тщедушный тип, представлявший российский комитет Евразиады. – Я хотел бы внести в повестку дня вопросы кибербезопасности…

– Опять двадцать пять! – перебил его Фадеев. – Дорогой Егор Захарович, кибербезопасность обсудим обязательно… У нас будет соответствующая сессия. А пока давайте оставим технические аспекты специалистам!

– Мы столкнулись с беспрецедентным уровнем атак, – скорбно заметил Егор Захарович. – Хак-боты третьего поколения…

– И это для вас новость? – оборвал его Фадеев. – Идёт информационная война! И началась она сорок… вернее, семьдесят лет назад. В этом году спортсмены из всех стран Трансатлантики, кроме разве что Люксембурга, подали заявки. И это – несмотря на колоссальные штрафы и баны. А их Олимпийские игры спокойненько захирели… Конечно, они будут нас атаковать! А заодно щедро поливать дер… то есть грязью. Коллеги, идём дальше!

Неужели им нужен новый экскурс в историю? Увы, многие из подчинённых Фадеева, годившиеся ему во внуки, явно изучали жизнь по виртуальным играм…

Несколько лет назад очередной трансгендерный скандал поставил последнюю точку в Олимпийском движении, уже подорванном уходом России и Китая. Страны-участники стали одна за другой следовать их примеру: мало кто оказался в состоянии подготовить высококлассных спортсменов «третьего и четвёртого пола». Поэтому Евразийские игры, учреждённые Россией и Китаем в начале тридцатых, стали естественной, традиционной альтернативой Олимпийским – и, конечно же, их тут же окрестили «Играми непробуждённых» и «Евроадой».

«Нет, рассказывать им о роботах бесполезно! – думал Фадеев, слушая монотонные комментарии коллег. – Они даже зеркалу не поверят. И это ведь лучшие… Самые эффективные из тех, кого мы взрастили! Не брать же на их места китайцев? Пожалуй, скоро и эти варяги пойдут в ход».

Его мысли прервал мигающий сигнал на коммуникаторе. Кремль! Значит, его вызывают по одному из защищённых каналов. Нет, конечно, не сама – то есть не президент собственной персоной, – а один из замов.

Аркадий Евгеньевич выключил громкую связь, зафиксировал картинку на своём экране и отошёл вглубь кабинета:

– Фадеев слушает, – начал он.

– Это я, Аркадий Евгеньевич…

И хотя видео для таких разговоров никогда не включалось, не узнать этот бархатный тембр с нотками стали было невозможно: президент говорила с ним лично по коммуникатору одного из подчинённых. Такой знак внимания означал, что дело срочное.

– Прошу прощения, что отвлекаю… Но вы очень нужны сегодня вечером. Пожалуйста, подъезжайте к пяти. Будет несколько коллег.

– Да, Александра Александровна! – коротко ответил он.

Связь немедленно прервалась.

***

Огромный экран в терминале аэропорта «Шереметьево» приковывал все взгляды.

Это классически, эталонно правильное лицо – высокий открытый лоб, хорошо очерченный нос, слегка вьющиеся тёмные волосы, чистые небесно-голубые глаза – принадлежало всем известному человеку. Актёры, оперные дивы, политики продали бы душу ради его славы.

Красный кардинал, знаменитый Сальваторе Палларди! Человек, бросивший вызов самому Папе Римскому! В чём бы ни состоял секрет его успеха: в магическом взгляде, завораживающих проповедях, эпатажных проектах, – его знали и обожали даже здесь, в России.

«Сатана давно стоит у нашего порога! Нет, он уже вошёл в наш дом! Мы отвернулись от Христа ради денег и удовольствий. Мы отвергли опыт предков. Мы боимся добра и правды. Мы не верим ни в кого, кроме себя! Единственное спасение – вернуться к Христу! Уже завтра я отправляюсь в тур Великого крещения. Каждый может отречься от Сатаны и обрести новую жизнь!»

Слова кардинала мелькали в переводе внизу экрана… Только бы ролик поскорее закончился!

Анастасья была не в силах отвести взгляд от гигантского изображения. Вся её решимость, накопленная за предыдущие несколько недель, как будто улетучилась: она совершенно не готова к тому, что ей предстоит! С какой стати эта трансляция идёт здесь, в аэропорту? Досадное совпадение! Как хорошо, что девочка ещё не вышла!..

Сейчас Анастасья жалела, что решила приехать на собственной машине. Уже мало кто пользовался управляемыми автомобилями – это стало уделом богатых чудаков. Выруливать в потоке беспилотников, абсолютно одинаковых и в равной мере непредсказуемых, казалось почти пыткой. А тем более в её возрасте! Впрочем, настоящая пытка ещё впереди.

– Анастазья́, я здесь! – по-французски произнёс за её спиной хорошо знакомый звонкий голос.

Ева! Недавно ей исполнилось двадцать. В тот последний приезд в Москву, три года назад, в ней было ещё так много от трогательного, ранимого одарённого подростка: тоненькая, угловатая, немного сутулая, с яркими татуировками почти по всему телу – хорошо, что теперь они легко удаляются… А сейчас, общаясь с ней по видеосвязи в их редкие разговоры, Анастасья каждый раз удивлялась всё новым образам девушки-вундеркинда: завивка, дреды, разноцветные волосы, бесформенные балахоны… Конечно, в Париже нынче носят и не такое! Однако в последний сеанс связи её внучка выглядела вполне по-взрослому: классическое каре и строгий серый костюм – видимо, по случаю какого-то мероприятия в университете.

И вот сейчас, неловко повернувшись, Анастасья на секунду оторопела. Она не сразу решилась принять в свои объятия это почти незнакомое существо во всём чёрном. Ева показалась ей непривычно высокой – или это просто каблуки? Вполне обычная, мешковатая одежда… А вот причёска… Причёска отсутствовала! Голова её внучки была обрита наголо – так безупречно гладко, как будто на ней никогда и не было волос!

За девушкой, без всякой посторонней помощи, ехал огромных размеров чемодан. Заметив его, Анастасья слегка вздрогнула, так как до сих пор не могла привыкнуть к этой новомодной технике.

– Ҫa va?3 Да, у меня тоже всё окей. Пожалуйста, не читай мораль про мои волосы!

Ева прекрасно владела русским, но продолжила по-французски – вернее, на том молодёжном сленге, который Анастасья теперь знала исключительно по фильмам.

– Меня доконал этот осмотр в зоне безопасности. Песочили почти час! А где можно взять такси? Ты же не приехала сюда на своей колымаге?

– Дорогая, если помнишь, мы договорились, что я встречу тебя сама. Ведь три года не виделись!