Листаю новые фотографии из той убогой дыры, в которую спряталась Настя. В тусклом освещении дешевого клуба эта девочка все равно прекрасна.

Сколько ей сейчас? Складываю в уме простые числа. Двадцать два всего. Я старше на тринадцать лет и это жесть как много. Это гребаная пропасть! Но мне плевать. Эта девчонка все равно будет моей.

Ася фамилию сменила. Была шикарная Анастасия Астахова, внучка боевого генерала, дочь нелепо погибших родителей. А стала кем? Настей Семеновой? Глупышка. Нельзя терять такие корни. Даже от страха.

В город другой сбежала. Наивная. Все равно ведь нашел. Времени потратил больше, денег дохрена. Теперь это все неважно. Теперь у меня все нервно зудит под кожей от желания снова к ней прикоснуться. Почувствовать ее запах, нежность ее кожи, вкус ее губ.

Еще раз кручу колесико компьютерной мыши, кликаю пару раз, чтобы увеличить картинку. На ней красивый танцевальный костюм.

Ржу сам над собой.

Срать мне на этот костюм! Он на ней совершенно лишний.

Ммм… Тело моментально правильно, по-мужски, реагирует на идеальные изгибы ее хрупкой точеной фигурки. Тонкая талия, небольшая, но привлекательная грудь, длинные стройные ноги. С трудом возвращаюсь к глазам. Они у Насти карие. Насыщенный цвет, напоминающий жженую карамель. Чуть больше четырех лет назад я умудрился влюбиться в эти глаза.

Прикрываю веки, откидываюсь на спинку кресла стекая по ней ниже. Вытягиваю под рабочий стол ноги и улетаю в недавнее прошлое.

Когда мы с братом познакомились с Настей, меня окунуло в какой-то другой мир. Ее собственный. Меня злила ее чистота и наивность. Ася смотрела на все вокруг широко распахнутыми глазами и верила людям.

Говорят, что из детских домов выпускают диких зверьков, озлобленных, кусачих. Она была другой. Я даже не поверил сразу, что Настя воспитывалась не в семье, но позже навел справки и выяснил про старую воспитательницу, к которой до сих пор приходят ее выпускники с благодарностью и цветами. Женщина, у которой не было своей семьи, умудрилась вложить колоссальное количество любви в брошенных родными родителями детей.

Мой младший брат тоже влюбился в эту кареглазую невинность. Карим больше подходил Асе по возрасту и характеру. Я гораздо старше, злее, жёстче. Настя выбрала не в меня. Так и не смог этого простить ни ей, ни себе, потому что увидел, присвоил и не получил. А со мной не бывает так! Со мной так нельзя! Я всегда получаю то, что хочу. Просто иногда на это требуется чуть больше времени.

Думаю об Аське, и меня взвинчивает до сжатых зубов и пальцев, впившихся в подлокотники дорогого удобного кресла. Добегалась, девочка! Скоро я приду и возьму сполна за первую твою ночь не со мной, и за четыре года поисков, за бессонные ночи и попытки забыть. За все. За каждый рваный стук моего сердца я спрошу с тебя, моя маленькая заноза.

На столе вздрагивает мобильник.

– Да! – раздраженно рявкаю в трубку.

– Долго мне еще тут торчать? – возмущается один из моих лучших людей. – Я скоро со скуки сдохну, Самир.

– А я не развлекаться тебя туда отправил. Глаз с нее не спускай и смотри, чтобы не просекла слежку. Иначе снова побежит.

– Не переживай. У меня все под контролем. Она, кстати, не одна, сегодня, – сообщает Вадим, включая во мне режим ревнивого собственника.

– Даже так?! – зло рычу, срываясь на него. В моих пальцах пополам ломается прозрачный пластиковый корпус шариковой ручки.

– Угу. С мужиком. Ничего такой. При деньгах вроде, и смотрит на нее…, – подбирает слова и ехидно заявляет. – Тебя напоминает.

– Фотки его есть? – пропускаю колкость мимо ушей.

– Обижаешь, – фыркает Вадим.

– А почему еще не у меня?! – швыряю остатки ручки в стену. Они с треском разлетаются на мелкие осколки.

– Так лови. Улетело. Я только вернулся на квартиру, а в клубе связь говно. Я бы их тебе до утра пересылал.

На электронку упало новое письмо. Открываю, листаю.

– Это Ярослав Березин, – поясняю Вадиму. – Не то чтобы неожиданно… – задумчиво стучу пальцами по деревянной столешнице. – Интересно. Значит парня тоже не отпустило. Да наша девочка настоящая ведьма, – смеюсь, разглядывая моменты, где они вместе. – Столько мужиков умудрилась окрутить. Настя тогда его динамила. Не думаю, что сейчас между ними что-то изменилось, – это скорее для себя сказал. Не успокаивает. Просто выдыхаю и спокойно заканчиваю. – Все равно смотри в оба. Мы должны быть готовы к любому варианту развития событий.

– Понял, шеф, – с тоской в голосе вздыхает Вадим.

– Не ной. Займись…хм… ну я не знаю. Повышением демографии в этом захолустье. Через годик городок обзаведется красивыми, сильными маленькими Вадимчиками. – уже откровенно стебусь над главным бабником нашей команды.

– Очень смешно!

– Так и скажи, что всех доступных баб там уже перепробовал. Я что тебя первый день знаю? Переходи на недоступных. Это интереснее. Азарт и все такое.

– Таких, как твоя Настя? Нет, спасибо. Не готов я тратить свою жизнь на беготню за юбками. Мне гораздо приятнее, когда они сами падают к моим ногам.

– А сейчас ты чем занимаешься, Вадим? Бегаешь за девчонкой. – напоминаю ему и да, мне в кайф слышать его недовольное сопение.

– Да я тут не особо то и бегаю. – выкручивается он, спасая свое самолюбие. – Твоя Ася чертовски скучно живет. И к тому же ты мне за это хорошо платишь. А больше женщин я люблю только деньги.

– Циничная сволочь, – даю ему самую правильную характеристику.

– Да я ангел в сравнении с тобой, Салаев. Так что давай не будем, – усмехается Вадим.

– До связи, – сбрасываю вызов.

Плачу я ему действительно хорошо и работу свою Вадим делает отлично. Просто меня бесит. Все! Бесит! Я сорваться сейчас туда никак не могу. Сижу здесь и занимаюсь мазохизмом представляя, что и как буду делать с Настей, когда она попадет ко мне. А она попадет. У нее просто не останется выбора.

Злой и напряженный Яр стоит у окна сминая в руках пачку сигарет. Его плечи высоко поднимаются, лопатки под футболкой ходят ходуном от глубокого частого дыхания.

Всю дорогу до дома мы ехали молча. Не знаю, чего он там себе накрутил после слов официантки. Стараюсь его пока не трогать.

Я уложила спать Даяна. Сын привык за эту неделю, что мама рядом, сегодня весь день капризничал и в саду, и у соседки. Уснул тоже с трудом требуя много моего внимания.

Березин на кухню ушел сразу, как мы вернулись. Мне кажется, Ярик даже позу не поменял.

Не выдержав, подхожу к нему, касаюсь спины ладонью.

– Ну ты чего? – тихо спрашиваю, умалчивая о том, что у самой внутри буря. Только не злости, а страха.

– Скажи мне, что не входишь в число тех «согласных» девушек, – друг медленно поворачивает ко мне голову. Смотрит сверху вниз потемневшим взглядом.

– Ты сдурел?! – меня начинает трясти. – Да как ты мог так подумать?! – обидный ком встает в горле.

– Прости, – Яр выдыхает, обнимает меня, а я реву у него на груди выплескивая горечь сегодняшнего вечера. – Прости, Ась. Ты же знаешь, как я отношусь к этому клубу. Все, маленькая, – гладит по волосам и спине. – Я не хотел так жестко. Вообще о другом поговорить хотел. А это… вырвалось.

– О чем ты хотел поговорить? – поднимаю голову, чтобы видеть его лицо. Зеленые глаза больше не такие мрачно – темные и на руках не вздуваются синие вены. Яр убирает мокрые от слез прядки волос с моего лица. Заправляет их за ухо. – Яр, – зову задумавшегося мужчину.

– Надо съездить в полицию и написать официальное заявление, составить фоторобот. Я помогу, я его запомнил. Пусть пробивают. Если не помогут, так хоть спугнут.

Березин отходит от меня, садится на табуретку. Без него резко становится холодно. По рукам бегут мурашки.

Поежившись, уселась на подоконник, но тут же спрыгнула. Там тоже холодно. От тонкого стекла тянет морозом. Или это не от него меня снова так потряхивает?