Я обреченно рассматривала вещи, которые не без опаски, но все же с энтузиазмом снова перевозила в родной город – думалось, что старая история наконец-то осталась позади и я смогу спокойно вернуться сюда, а что в итоге? Прошлое настигло меня, как пуля врага – тогда, когда не ждала. Там, где совсем не думала.

– Не хочу разбирать вещи, – поморщилась Маша. – И Петя тоже устал, – жалобно добавила следом.

– А нам и не придется, – глухо откликнулась на ее слова.

Вспомнилось нелепое требование босса приносить ему кофе по утрам. Размечтался, конечно. В мои обязанности вовсе не входило гонять с ним кофеи и проводить ужины.

Ну вот чего он ко мне пристал, честное слово? У него под носом было полное разнообразие готовых на все женщин – чего только стоила Арбузова и ее плоды пластической хирургии! Но испортить жизнь Лавров почему-то решил именно мне!

Его упорство раздражало и одновременно вызывало какое-то тянущее чувство тоски – по чему-то невозможному, несбыточному. Но думать об этом мне не хотелось – я уже взяла у этого человека лучшее, что он мог дать и не собиралась допускать, чтобы он это понял. Мне не нужны были разборки с его женой, да и последствия раскрытия правды могли быть не самыми приятными.

– Поужинаем и посмотрим мультик? – предложила я дочери, оттолкнув с дороги мешающиеся чемоданы.

Ничего, это ненадолго. Раз Лавров не хотел меня увольнять ни за нарушение устава, ни за погром в его кабинете, ему просто придется уволить меня за неявку на рабочее место. На которое я больше никогда не собиралась возвращаться.

– Мы же не кушаем после трех? – округлила глаза Маша с самым хитрым видом, припоминая мне слова, сказанные боссу.

– Мы не кушаем после трех с чужими дядями, – наставительно поправила я, особенно выделив слово «чужой».

– И завтракать тоже не будем?

– Не будем, – отрезала я. – Завтра мы вообще никуда не пойдем. Устроим сидячую вечеринку на двоих… Точнее, троих, – поправилась, глядя на кривоглазого тюленя. – Будем лопать всякие вкусности и делать все, что хотим.

– Но дядя Костя…

– Дядя Костя нам не указ, – строгим тоном прервала я. – Моя работа там закончена.

– Но он сказал…

Господи, и зачем я вырастила такого умного ребенка?

– Неважно, что он сказал, – парировала в очередной раз. – Иди мой руки, а я закажу нам ужин.

– Снова пицца? – уныло спросила дочь.

– Сегодня – все, что захочешь, – разрешила я.

И улыбнулась, когда Маша принялась торопливо перечислять все, что хотела съесть.

Было странно просыпаться на следующее утро в хорошо знакомой, казалось бы, квартире, но вместе с тем – абсолютно непривычной, чувствуя себя в этих стенах растерянно, как автомобилист, давно не садившийся за руль – вроде все навыки есть, но их еще нужно вспомнить.

Но еще более странным было то, что кто-то буквально насиловал мой дверной звонок, нажимая на него без перерыва, и во всей квартире стояло такое дребезжание, словно оказалась внутри колокола, в который начали зверски бить.

– Мам, кто это? – стремительно ворвалась ко мне в спальню испуганная Маша.

– Пока не знаю, – буквально прокричала я в ответ, чтобы перекрыть шум, производимый звонком.

Руки бы оторвать тому, кто на него нажимал!

С этим зверским намерением я и направилась к двери. В голове попутно пролетали мысли о том, кто мог позволить себе такую наглость – буквально взрывать мою квартиру звонками?! Как добропорядочная гражданка, я прежде всего задумалась о том, не просрочила ли оплату налогов и не затопила ли кого-то снизу…

На оба вопроса ответ был отрицательный. А значит, тот, кто стоял за дверью, сейчас познает весь мой гнев!

С самым боевым настроем я подлетела ко входу и… снова споткнулась о чемодан, жалобно от этого взвыв. Что разозлило меня еще больше.

– Что надо?! – буквально рявкнула я, открывая наконец дверь и готовая порвать любого, кто побеспокоил меня по причине менее важной, чем угроза жизни.

И это была роковая ошибка.

Я попыталась снова закрыть дверь, но Лавров уже успел протиснуться в проем и, обворожительно улыбнувшись, сказал:

– Выговор тебе, Цветкова. Утро давно настало – а у меня на столе ни кофе, ни тебя. В смысле… – Он откашлялся, изображая неловкость, но глаза блестели таким лукавым огнем, что становилось ясно – он сказал именно то, что хотел. – В смысле, я тебя не дождался и поэтому принес кофе сам. Хотя, помнится, это твоя обязанность.

Нет, ну он это серьезно?

– Это – как раз-таки не моя обязанность, – сухо поправила я. – И заниматься этим я не стану.  Так что можете меня увольнять, – добавила с ядовитой улыбкой.

– Четыре.

– Что?

– Четыре ужина, Цветочек. Твои долги растут.

Меня бросило в жар. То ли от того, что он назвал меня этим ласковым прозвищем, то ли от возмущения из-за того, что пытался мне навязать. Я предпочла думать, что от второго варианта.

– Мы не во времена рабства живем, – огрызнулась я. – И ничего я вам не должна!

– А жаль, – коротко заметил Лавров, окидывая мое тело долгим взглядом с головы до пят, ясно давая понять, в какого рода рабство хотел бы меня взять.

И тут вдруг до меня дошло, что стою перед ним в не самом лучшем виде – растрепанная со сна, без макияжа, в старой выцветшей футболке…

И он при этом еще намекал, что хотел меня? Ну точно сумасшедший! Извращенец! И как я сразу не поняла?

– Дядя Костя! – раздался позади радостный голосок, и Маша вместе, конечно же, с неизменным Петенькой, ворвались в прихожую.

– Доброе утро, – расплылся он в улыбке и протянул ей бумажный пакет. – Я купил тебе какао с зефирками. Не знаю, что пьют тюлени, но для Петеньки взял морс…

– Он обожает морс! – горячо уверила босса Маша и торопливо скрылась на кухне, чтобы достать угощение.

– А это нам с тобой, – улыбнулся Лавров, протягивая мне два кофе.

Я послушно взяла в руки бумажную подставку и подняла на босса глаза.

– Давайте начистоту, Константин Павлович. Мы с вами все выяснили еще много лет тому назад…

– Выяснили? – вздернул он удивленно брови. – Да ты просто сбежала от меня!

– У меня были на то причины!

– Поделишься, какие?

Он планомерно теснил меня к стене, пока я не оказалась зажата между ней и его телом. И от этого ощущения меня всю пробила преступная дрожь.

– Личные! – собравшись с духом отрезала я. – Вдобавок, вы не понимали слова «нет», и, как я вижу, за прошедшие годы так его и не выучили…

– Продолжай, – хрипло выдохнул он и я с ужасом поняла, что босс смотрит на мои губы и оказывается ко мне все ближе… и ближе…

Из этой ситуации, повергавшей меня в панику, я нашла только один выход.

– Аааа! – возопил босс, отскакивая от меня, когда я поспешно плеснула ему на бедро кофе, который держала в руках.

– Вот и попили кофеек с утра, – едко прокомментировала я. – А теперь, пожалуйста, уходите.

Уходите? Ну, уж нет! Я пострадал в бою и мне срочно требовалась медицинская помощь. Ну, или хотя бы медицинская помощь для моих несчастных брюк. Об этом я и заявил – прямо и без возможности выслать меня прочь из квартиры:

– Я в ванную!

После чего скрылся в вышеуказанном помещении, почти сразу отыскав его в квартире. Заперся, стащил брюки. Принюхался – здесь витал аромат Цветковой. Докатился второй раз – стою и как почетный извращенец вдыхаю аромат, широко раздув ноздри.

Итак, нужно было подвести некий итог. Скорее всего, Алина и Машенька жили без мужика. Минус повод идти в оружейный. Это я понял, когда бегло осмотрел прихожую. Мужских вещей и ботинок в ней не было.

Второе – Цветкова не собиралась сдаваться. Но так было даже интереснее. Главное, чтобы не плескала кофе и прочие горячительные напитки в район моего паха – на том и сойдемся.

Ну и третье – я уже завелся не на шутку. И пока Алина не окажется там, где ей самое место (сначала в моей постели, потом – в моей квартире в виде законной хозяйки), я не отступлю.