— И вот, случилось то, чего так долго ожидала вся страна! Уже на протяжении нескольких часов Британии присвоен статус «Совершенного королевства». Многие страны мира выражают свои поздравления Британии, в частности, и Королевство Норвегия, которое первым поздравило нас — Соединенное Совершенное Королевство. К радости учеников и студентов, сегодняшний день объявлен выходным.
О, папа несомненно откомментирует это событие — он всегда приговоривал, что Британия достойна этого звания, как никакая другая страна, а жалкие норвежцы просто тонут в бесплодных попытках догнать то, что не могут. Восхитительно. А что ещё более восхитительно, так это сегодняшний выходной! Он пришелся как нельзя кстати. У меня было вполне четкое намерение нырнуть назад в теплую кроватку, однако, но и тут не свезло.
Моя комната располагалась на втором этаже, так что легкий стук в окно слегка обескуражил. Тут только два варианта: или это какой-нибудь ночной злыдень, возвращающийся с попойки; или же это мой кудрявый рыцарь прибежал меня спасать, едва только загорелся рассвет.
Отодвинула штору: так и есть. Ривал занес руку с камнем для следующего броска, но, углядев свой медноволосый свет в окошке, неистово замахал руками. Я открыла одну из створок, что не выглядела так, словно сейчас же рассыпется в моих руках: — Я же тебя просила!
Мальчик просиял.
— У вас дверной звонок не работает! — радостно закричал он, грозя разбудить не только отца, спящего в соседней комнате, но и жителей близлежащих деревень. Мне стало понятно, что уже я не посплю.
Мы расположились на нашей крохотной кухне. Я разливала бергамотовый чай, а Ривал распаковывал принесённые с собой булочки с корицей, попутно заинтересовано на меня поглядывая.
— Чего? — возмутилась, присаживаясь рядом и откусывая от булки засахаренную корочку.
— Не могу связно сформулировать. — Виновато произнес он.
— Тут все прошло более-менее, — я неопределенно повела рукой в пространство. — Мама уехала ещё тогда днем, и пока не возвращалась. Отец подавлен.
Ривал сердито отпил из чашки.
— Я даже не подозревал… Если бы я знал…
Откуда ему было знать — я ведь не рассказывала. Как по мне, такими вещами не должно кичиться.
— Ты тут ни на что не повлиял бы. Разве что на моё самоощущение, — я посмотрела на друга. — Спасибо тебе. Ты меня очень поддержал тогда.
И благодарно сжала его руку, а Ривал в ответ сжал мою.
— Я вчера, — проникновенно зашептал он, прожигая мне душу своими зелёными глазищами, — позвал Эллу в кино.
Глава 3. Настоящий друг
Эрик
О, сколь многое Эрнестина привнесла в мою жизнь: злобные переглядывания в коридорах, выражение презрения на её лице, моё ощущение собственной ненужности. Она пришла в нашу семью и отец ослеп, метафорически. Он нанимал фотографов из Королевства Америки, ведь Эрнестина хотела сверкать на обложках модных изданий; он купил для неё Брэмблиз — замок в регионе Сёрланн, на случай если "бедная девочка устанет, и захочет отдохновения от тягот величия". Он, в конце-концов, запросил с меня её портрет — "его нужно повесить вместо портрета Офелии". Это был один из немногих случаев, когда я категорически отказался исполнять веление моего царственного родителя. Ненавистный образ этой женщины ни за что в жизни не осквернит моё любимое хобби.
Вместе с новой королевой в резиденции поселилась её родная сестра Корнелия. Я с удивлением отметил, что Эрнестина родила близнецов, сама имея при этом сестру-близнеца. И все же, характерами новоиспеченная правительница и её сестра отличались разительно. Корнелия выделилась более мягким нравом и любовью ко всему необычному — чего только стоили одни лишь её розовые волосы. Она в первую свою неделю пребывания тут взяла под опеку осиротевшую Фрею. Эрнестина же в своих стремлениях шла напролом и, казалось, могла бить в каменные стены, рано или поздно и они сдались бы под её натиском.
Отдельной радостью в жизни оказались сыновья Эрнестины — близнецы Ханс и Йоххан, оба до ужаса похожие на королеву. Белёсые, бесцветные как моль, и столь же необразованные. Почему-то им без труда удавалось расхаживать по королевской резиденции в своих простолюдинских одеждах; они отлучались с занятий по любому, даже самому незначительному поводу, после чего и вовсе не возвращались; для них вообще не существовало каких-либо правил.
Однажды я пришел поиграть с Мэрит, но сестра, уморенная длительными уроками миссис Вернер, уснула. Её длинные каштановые волосы были заплетены в косу, а лицо — обеспокоено, даже во сне. Я присел рядом на кровать; девочка даже не шелохнулась.
Отец всегда любил Мэрит больше, но я не был огорчен по этому поводу. Наоборот, даже ощущал благодарность к нему за то, что так оберегает нашу маленькую жемчужинку. И все же, я бы не сказал, что Мэрит досталось намного меньше, чем мне: ежедневные уроки общих дисциплин, языки, гимнастика, а также её любимая скрипка. Конечно, все преподавалось четко в меру её возможностей, но ей ведь едва исполниться шесть, какие уж тут возможности? Так что нет ничего удивительного, что малышка уставала, и часто, вне расписания, обессиленная засыпала на несколько спасительных минут.
В тот раз я уже порывался уйти, так как боялся случайно её разбудить и без злого умысла отнять эти украденные минуты отдыха, как вдруг из коридора послышались тихие голоса, словно кто-то нарочно приглушает речь. Я медленно попятился за ширму для переодеваний и удачно за ней спрятался как раз в тот момент, когда в комнату прокрались Эрнестинины сынки. Один из них — Ханс — вертел в пальцах ножницы с длинными лезвиями.
В следующие несколько секунд всё происходившее смешалось в что-то большое и безобразное. Вот они негромко переговариваются, тихо хихикают; этот звук до боли напоминает Эрнестину. Вот один из них слегка трогает руку сестры; я напрягаюсь. Мэрит спит, даже не шевелиться. Тогда тот, второй, что сжимает ножницы, говорит что-то, и я едва улавливаю слова, камнем упавшие передо мной на пол:
— Весёлого пробуждения, принцесса.
И поднимает двумя пальцами её тонкую косичку.
Остаться хладнокровным мне не помогло даже многолетнее аристократическое воспитание. Я набросился на него с таким чудовищным желанием причинить боль, что едва ли не впервые в жизни уверовал в то, что я сын своего отца. Пока второй близнец соображал, откуда его брату прилетело, лицо первого было уже безнадежно испорчено. Я успел схватить этого крысёныша за волосы и два раза хорошенько приложить лицом о деревянный борт кровати, пока до второго не дошло, что его брата избивают. Если с одним из них я успешно справлялся в одиночку, то против двоих заметно сдал позицию — сам не понял, как оказался на полу.
Ботинок одного успел проехаться по моей щеке, как произошло ожидаемое — проснулась Мэрит. Бедняжка не поняла толком, что происходит, но моего вида под подошвами близнецов ей хватило. Испуганный крик сестры расколол пространство, наверное, всего детского крыла. Комната мгновенно наполнилась прислугой; первой вбежала гувернантка Мэрит, сразу же за ней — командующий стражей. Он поспешил разнять нас с близнецами.
— Пойдемте, принц, — равнодушно бросил он в мою сторону, с абсолютно индифферентным выражением лица, насильно уводя из комнаты сестры. Я оглянулся: Ханс держался за, судя по всему, сломанный нос; над Мэрит хлопотала гувернантка. Вздохнул и последовал за стражником, гадая, какие последствия повлечёт мой поступок.
В своих покоях я смог побыть несколько минут наедине, а также имел возможность оценить степень собственных избиений. Кровоподтёк в углу рта размером с мандарин не внушал радостных мыслей — кроме той, что Ханс получил ещё больше. К визиту лекаря я был готов, даже ожидал его. Так и случилось — не прошло и четверти часа, как в дверь постучались: — Ваше Высочество наследный…
— Входите! — я махнул рукой, словно меня кто-то мог видеть.
Доктор Ульссон уже много лет работал в королевской резиденции. Его наняли ещё при жизни моего деда, короля Ларсена фон Хольберга. Ульссон показал себя как блестящий специалист, а также как человек, который отлично умеет держать в тайне те стороны жизни королей и их приближенных, о которых знать посторонним вовсе необязательно, из-за чего его услуги высоко оценивались королевской семьей.
